Ветра Унтара (СИ) - Элиман Итта

Краснея и проклиная авантюризм обоих Травинских, у которых никогда и ни на что нет терпения, я вытерла кисти, опустила их в масло и вышла в коридор, чтобы объяснить Эрику, что так не делается. Но стоило мне переступить порог, как Эрик схватил меня за руку и потащил из мастерской прочь.

-- Ты сама мне ни за что не простишь, - говорил он на ходу, - если пропустишь это! Битва титанов! Незабываемый бой! Мечи настоящие, чтоб я провалился! Итта, да не упирайся ты!

Я собиралась ответить ему, что у меня курсовая работа, и, между прочим, высохнут краски, но у входа ждал Эмиль на лошади, рядом на перевязи стояла вторая.

Увидев Эмиля на коне с клинком за пазухой и невыносимо изучающим взглядом, я быстро передумала, прыгнула на лошадь и решительно положила руки Эмилю на плечи.

-- Ему не поверили? - ехидно спросил он, кивая на брата.

-- Как ты догадался? - в тон ответила я. - Так что случилось?

-- Мы решили, что ты должна это увидеть, - сказал Эмиль, - это стоит дюжины попущенных уроков.

-- Что стоит?

-- Я же сказал, увидишь! - ответил через плечо Эмиль и пришпорил коня. - Нам не резон здесь задерживаться, лошадей достал Талески и вернуть их желательно вовремя.

Второкурсникам не полагалось брать лошадей. К тому же в то время Эмиль только познакомился с Тигилем и дорожил доверием, которым проникся к нему этот ворчливый биолог. Тогда о Талески мало что знали, но он был вхож в лаборатории, конюшни и питомники, а это кое-что значило. Впрочем, Эмиль никогда не злоупотреблял этой дружбой, за исключением разве что нескольких случаев...

Сентябрь второго курса выдался теплым и дождливым. Сады налились небывалым урожаем яблок, алые ранетки рассыпались прямо на дорогу, и лошади без зазрения совести втаптывали их в мягкую, точно свежий каравай, землю.

Лекции в Туоне начались не раньше обычного и проходили на редкость мирно. Классы наполнялись учениками задолго до начала занятий, но вместо привычной возни, споров и неразберихи, каждый с недюжей серьезностью занимался своим делом. Второй курс обещал быть непростым, и на поверку так оно и вышло. Множество предметов, специальность, практика, а также занятия с Уленом не оставили места даже для созерцания прекрасной осенней поры...

К тому же у Эмиля и Эрика на носу висели Королевские концерты, и, хотя до весны было еще далеко, не секрет, что у музыкантов никогда не хватает времени.

Ребята занимались, и я вовсе не была против того, чтобы полностью посвятить себя делу, которое любила и люблю до сих пор. Мы с братьями редко виделись, но отвлечься от чувств и мыслей друг о друге не могли; быть может, именно потому и писалось, и думалось в ту осень так, как никогда....

«Битва титанов» представляла собой исключительно мужской вид спорта. Мечи и кинжалы, допускаемые на поединке, не отвечали правилам безопасности, хотя по закону королевской семинарии им полагалось быть бутафорскими. Но пятнадцатилетние мальчишки вряд ли смогли бы стерпеть такую фальш, и что ни бой, то каким-то чудом добывали настоящие мечи и кинжалы, потому проводили битвы втайне от взрослых. Попасть на такую битву было делом нелегким, все держалось в строжайшем секрете.

"Титаны" имели право использовать любые приемы, но проливать кровь запрещалось строжайшим образом. Лишь только на теле бойца появлялась кровавая царапина, бой прекращался, а тот, кто нанес рану, считался проигравшим. Ума не приложу, как мальчишки додумались до такого разумного закона.

Нынче Травинские находились в особенно приподнятом настроении, и причина этого стала ясной, лишь когда наши лошади осилили туоновские поля и принесли нас на Полную Пущу. Бились Тигиль и Улен. Этим было все сказано...

Эмиль и Эрик без труда раздвинули толпу счастливчиков, попавших на такое многообещающее зрелище, и мы оказались у самого края поляны. Поле для битвы огородили плетнем, отчего казалось, что "титаны" - настоящие бойцы, и судить их будут строго. Так собственно и было. От Учителя ждали не только мастерства, но и урока, от Тигиля ждали, что он выстоит хотя бы до полудня.

Битва началась за несколько минут до нашего прихода, и Эрик не солгал -мечи, действительно были настоящие.

За подающим надежды биологом, Тигилем Талески, повсюду следовала слава мрачного ворчуна, он не терпел праздного веселья, никогда не ездил с нами купаться на озера и не бродил ночами по окрестностям Туона. Но каждый из нас знал, что от Тигиля можно всего ожидать, и чем дольше мы с ним дружили, тем сильнее укреплялись в этом знании.

Теперь Тигиль, маленький и суровый, стоял напротив огромного учителя, по мощности мышц напоминающего дракона, и мы понимали, что у него нет ни одного шанса. Мечи гордо возвещали о серьезности намерений, они столкнулись, и я увидела, как Тигиль ловко просочился под рукой Улена и оказался за спиной своего противника.

-- Не слабо! - выдохнул Эрик.

-- Это только начало! - с сомнением ответил Эмиль.

Кто-то из ребят сказал, что принимаются ставки, но я сочла это нелепым, чего еще ждать от мальчишек? Бой продолжался. Улен владел мечом так, что комар носа не подточит, но Талески оказался проворен, как заяц, и Учителю никак не удавалось, взять его в оборот. Улен отмахивался от своего ученика, как слон от мыши. В одно мгновение Тигиль появлялся за широкой спиной Учителя, и, лишь только тот мешкал, сам заставлял его переходить в оборону. Толпа ликовала, такого еще никто никогда не видел. После битвы "титанов" о Тигиле заговорил Туон, и не было таких, которые не посчитали бы за честь поздороваться с ним за руку.

Когда Тигиль в очередной раз набрал очки, Эрик, в свои пятнадцать не отличающийся особой скромностью, поспешил предложить ставку, которая затянулась на много лет.

-- Эй, - сказал Эрик громко, потому что толпа разрывала глотки, приветствуя Тигиля, - предлагаю свои ставки, правило ольхового листа на поцелуй Итты, если конечно Талески победит.

-- Ты нахал, братишка, а если Талески проиграет?

-- Если Талески проиграет, я отдам Итте право ольхового листа.

-- Я согласна! - поспешила закончить я этот бессмысленный спор. - Если Талески выиграет бой, я поцелую Эрика, но если победит Учитель, Эрик сделает все, что захочу я!

-- Делайте, что хотите! - Эмиль демонстративно отвернулся и больше уже не поворачивался.

Правило ольхового листа предполагало нерушимое право того, кто отдает свой лист, в любой момент потребовать от того, кто этот лист получил, все, что только пожелает...

Когда Тигиль выстоял до полудня, я уже начала подумывать о том, как Эмиль отнесется к тому обстоятельству, что я поцелую Эрика. Но именно после полудня Талески совершил свою первую ошибку, которая и решила исход этого незабываемого боя. Тигиль бросил меч и пошел в рукопашную. Как не демонстрировал чудеса ловкости друг Эмиля, но Учитель был тяжелее, сильнее и куда опытнее его. Несколько минут возни, и Улен, крякнув, прижал Тигиля к траве и Тигиль больше уже не поднялся.

Два дня Учитель и его любимый ученик отлеживались в постелях, а Эрик вместо поцелуя Итты Элиман, получил шикарный ольховый лист и «утопил» его в нагрудном кармане клетчатой рубашки. Никто и словом не обмолвился о том, что Улен участвовал в «Битве титанов» на настоящих мечах, и взрослые так ничего и не узнали.

Гордый Эмиль пропал тогда на несколько дней, а потом Эрик волоком притащил его на ночную вылазку по окрестностям Туона. Эмиль держал надменный независимый вид, ревность не мучила его, она заставляла его сердиться, с этим Эмиль так и не научился ладить. Нетрудно догадаться, как мне льстили эти переживания, и все-таки я постаралась загладить свою вину. Вместо того, чтобы сидя на дереве, болтать ногами в воде и говорить о звездах, я два с половиной часа проговорила с Эмилем о тематической музыке, а это испытание не из легких....

_______

Эмиль... Слеза скатилась по щеке, следом другая. Маленьким клубочком лежала я на ладони мира и слушала, как медленнее и медленнее тикают незримые часы. Страх остановил время.