Оберег для невидимки (СИ) - Долгова Жанна

— Пр-рячьте все ценное, скр-ряги!

Ах, эти высокие потолки! Я оценила стиль эпохи Ренессанса и акустику.

Тетушка Фиона не успела покинуть столовую. Охнула, покачнулась, закатила глаза и лишилась чувств прямо на пороге, «заблокировав» тем самым выход из помещения для остальных своих родственников.

Я повисла на своей старушке, заливая её плечо горючими слезами.

— Ну что ты, что ты, голуба. Я приехала, я с тобой. — Теплые ладони ведьмы гладили меня по спине, утешая. — Вместе мы справимся.

Конечно справимся! У меня с плеч будто неподъемный камень свалился, и ковер на винтажной лестнице заиграл яркими красками. Тёплые солнечные лучи вдруг пробились сквозь высокое стрельчатое окно и одарили помещение янтарным светом, веселыми бликами на мраморном полу замельтешили «зайчики».

Чувство эйфории от первых секунд встречи с Тельмой разбилось о тяжелую поступь и суровый голос хозяина дома.

— С кем имею честь?

— Баронесса Брайт. Тетушка этой милой девушки. — Ведьма склонила голову с грациозной почтительностью.

— Вы… — Граф замялся, не решаясь обозначить неофициальный статус женщины.

— Ведьма. Все верно. Серая ведьма. Знахарка и травница. Я знаю о вашей беде, милорд. Позвольте мне взглянуть на его сиятельство…

— Кто? Кто ее сюда пустил?! — Негодующий крик мага раздался с лестничной площадки второго этажа. — Пусть убирается!

Все находившиеся в это время в холле с недоумением воззрились на Римуса. Дядька являл собой разъяренного сумасшедшего. Мне показалось, даже его седые перья на голове встали дыбом.

Баронесса заломила бровь.

— Римус Фьёрен? — В её голосе звучало невыразимое удивление. — Ты еще не всех уморил в этом доме?

— Не слушайте её, милорд! Она шарлатанка и мошенница!

Моя бабулька, округлив глаза, как наивная девица захлопала ресницами.

— Кто? — Еще пара взмахов. — Я?!

— Не подпускайте её к племяннику! Вы совершите страшную ошибку! — Магистр колобком скатился по ступенькам и, подскочив к Гектору, запыхтел в гневе. — Ваше сиятельство, я вас уверяю, для господина Морана только лечение магией может принести результаты.

Я аж подпрыгнула от такого заявления.

— Вы же сказали, что все бесполезно! Что ничего не поможет! Да вы ему переход какой-то безболезненный готовите! Каплями опаиваете тошнотворными, чтобы умер в сладких грезах! — Голос от гневного возмущения сорвался на хрип. — Человек три дня лежал, а вы даже не удосужились распорядиться сменить ему белье!

— Я не собираюсь обсуждать свои методы лечения с человеком, далеким от целительства! — рявкнул мне в лицо лысый, так что я невольно отпрянула. — Пострадавшего нельзя ворочать, двигать и перемещать!

— Да с чего вы взяли?! — У меня глаза чуть из орбит не вылезли. И, простите, Векшину понесло. — Тельма, ты представляешь, все эти дни они его даже не кормили! Он запретил! — Чуть не плача обвинительно ткнула пальцем в сторону лекаря. — Вливал в него только свои зеленые микстуры, и все!

— Гр-рыжу ему в чер-реп!

Как всегда гений точных комментариев оказал услугу всем, прекратив разгорающийся некрасивый скандал. Лакей, державший клетку с питомцем, так сильно дернулся, испугавшись, что чуть не отбросил её от себя подальше.

Возмутительно спокойный старший Карре качнулся с пятки на носок и оглядел застывших в изумлении Бикерстаффов. Благородное семейство сгрудилось в сторонке, поддерживая под руки полуобморочную Фиону. О, какие у них были физиономии! Одно только вытянутое лицо уважаемого Тедерика чего стоило. Затем хозяин поместья элегантно в приглашающем жесте повел рукой в направлении кабинета и, обращаясь к ведьме с лекарем, сказал:

— Прошу, господа. Побеседуем приватно.

Меня не пригласили, но я пошла с Тельмой как приклеенная.

Разговор не продлился и полчаса. После того как моя старушенция выложила перед Гектором неоспоримые факты преступной врачебной небрежности уважаемого магистра Римуса — при этом были названы даты, титулы и фамилии, коих на памяти «дотошной старухи» оказалось целых четыре, за оскорбленным и уязвленным в самое сердце эскулапом захлопнулась дверь. Дверь дома Карре.

Я с нескрываемым изумлением смотрела на свою бабульку. Вот откуда у неё столько информации? Очень подозрительно: практически на всех магов, за редким исключением, у неё было досье.

— Не расстраивайтесь, милорд. У меня на примете есть талантливый маг-целитель и большая умница, прозябающий в маленьком городке Шкорно, не далее как в одном дне пути на север. Тамошний барон не жалует молодого лекаря. И совершенно зря! Напишите ему. Сошлитесь на мою рекомендацию, и он с удовольствием примет ваше предложение.

Вот! Еще одно подтверждение!

Тельма мягким движением рук ощупывала голову Рихарда. К чему-то долго прислушивалась. Неожиданно принюхалась, склонившись низко к его плечу. Удивленно хмыкнула.

— Вишня и миндаль? — Насмешливо посмотрела на меня.

— Э-э, да, — сконфуженно выдавила из себя и покосилась на младшего Карре, — виконт хвойный экстракт предлагал, а я терпеть не могу этот запах.

Был грех. В воду для обтирания Морана добавили ароматического масла. Хоть и не к месту и не ко времени, но шутливая перепалка о вкусовых пристрастиях немного разрядила напряженную обстановку.

Далее баронесса приподнимала веки больного. Считала пульс. Все это время я стояла рядом и безумно переживала. За спиной сопел Леонард. Граф замер как обычно в изножье кровати, и только по играющим желвакам можно было понять, сколь сильно он волнуется. Не уставала удивляться его завидной выдержке и хладнокровию.

Надежда, что вспыхнула в душе с приездом ведьмы, таяла при взгляде на лицо женщины, что с каждой секундой становилось все мрачнее и мрачнее. Старушка задумчиво окинула взором пустые флакончики из-под зелий на столике. Взяла один, принюхалась. С тяжелым вздохом опустилась в кресло. В ожидании вердикта знахарки в комнате надолго повисла вязкая тягостная тишина.

— Время упущено. — Хриплый голос прорезал воздух помещения, словно ножом.

— Что? — У меня кровь отлила от лица. — Нет… не-ет! (1bd23)

— В одном Римус прав: тут только магическое вмешательство излечило бы пострадавшего. Но… своевременное, я бы даже сказала сиюминутное вмешательство, — проговорила Тельма тихим упавшим голосом. — Подозреваю, целитель не спешил? — спросила и сама же себе ответила, как-то обреченно махнув рукой: — Он никогда не спешит. — А потом чуть слышно добавила: — Сожалею, но нам придется принять…

— Тельма! — Я не выдержала и, глядя во все глаза на ведьму, просипела: — Что ты такое говоришь?

— Увы, деточка…

глава 12

— Что бы ты ни выбрала, я буду с тобой, и ты победишь,

но в любом случае ты что-то потеряешь.

(х/ф «Если я останусь»)

— Виктор Сергеевич, вы умеете первую медицинскую помощь оказывать?

— Последнюю умею. Медными пятаками глаза закрывать.

(А.Иванов «Географ глобус пропил»)

«В горнице моей светло.

Это от ночной звезды.

Матушка возьмет ведро,

Молча принесет воды…

Красные цветы мои

В садике завяли все.

Лодка на речной мели

Скоро догниет совсем…»*

Дальше второго куплета я не помнила слов, потому и «крутила» эти два четверостишия по кругу с небольшой паузой, в которой просто тихо мычала Рихарду мелодию грустной и трогательной песни. Три дня пересказывала ему перед сном сказки Шарля Перро. Какие знала. Изложение гайдаевских комедий не пошло — не то настроение, а вот Толкиена после завтрака приходили слушать даже близнецы Бикерстаффы. Сидели в уголочке мышками с горящими глазками. Живой интерес на физиономиях. Шахерезадой себя чувствовала, но такое внимание льстило, что ни говори.