Элина и Орбус (СИ) - Зима Лера

Наверное, хотят меня съесть, – подумала я. Только бы Алан не попался им… Внезапно среди этих обезьян начинается паника. Я не могла понять, в чем дело, пока не увидела бегущего внизу Алана. Он грозно размахивал толстенной дубиной.

– Элина, держись! – кричит он. – Сейчас я смахну эту мошкару с дерева.

– Меня только не смахни за компанию, – хотела сказать я, но не смогла, – рот был сдавлен липкой лианой. Наконец, Алан освободил меня.

– Спасибо тебе, – говорю я, выплюнув кляп. И, расчувствовавшись, добавляю, – чтобы я без тебя делала?

– Да съели бы они тебя… говорил же, пойдем в обход!

– Хорошо… – соглашаюсь я, растеряв всю былую решительность.

– Что это было? Кто это?

– Местные хищники. Видела, какие у них острые зубы? Едят все, что движется, если сумеют поймать. Но употребляют в пищу не сразу. Сначала устраивают непонятные нам ритуальные танцы и пения с жертвой, а потом вырезают у нее сердце, которое съедает жрец.

Мы возвращаемся к месту нашей стоянки. Костер был разожжен, фляга с водой и коренья были свалены кое-как.

– Обнаружив твое отсутствие, некогда было наводить порядок. Точнее, я подумал, что ты прошла прогуляться и начал разводить костер, но, когда услышал твой крик, схватил первую попавшуюся палку и побежал за тобой. Ты быстро смолкла, но следы были хорошо видны.

Оправившись от шока и перекусив, решаем двигаться дальше.

– Может, все-таки пойдем в обход? – предлагает Алан.

Я, уставшая и только-только пришедшая в себя, соглашаюсь.

– Там поле и долина, мы доберемся до реки, вдоль нее обойдем зловещий лес.

И мы пошли так, как предлагал Алан. Я начала проникаться симпатией к этому непонятному мне, но храброму человеку. Его опасения были сначала приняты мной за трусость, а оказались разумной предусмотрительностью. И Алан спас меня от этих злобных тварей.

* * *

Тропинка, по которой мы шли, пролегала в зарослях деревьев, увитых листьями, похожих на плющ. Этакий тоннель, сплетенный растительностью. Мне даже померещилось, что под ногами были заросшие мхом и травой рельсы. Впрочем, показалось. Откуда они тут?

Затем попали на полянку. Кругами росли грибы. Кольца фей, как их еще называют.

А затем я увидела маленький городок. Словно из фарфора. Игрушечные домики, башенки.

– Кто здесь живет? Феи? – спросила я.

– Не знаю. Но сейчас никто.

Он взял и сорвал башенку, словно гриб. Я было запротестовала, но он протянул мне поднятый предмет. Восьмигранная, белая, с узорами, словно из слоновой кости… шкатулка. Маленькая, размером со стакан.

Алан в моих руках повернул ее крышку, и раздались первые ноты.

Фа-до-соль-ля… Ре-ля-ми-фа... Ля-ми-си-до…

– Звучали, словно колокольчики.

– А теперь дай сюда, – попросил он.

Я послушна вручила Алану музыкальную шкатулку.

Он снова ее повернул. Но видимо, по-другому, потому что мелодия не затихла. Алан отделил от шкатулки плоский восьмигранник и протянул мне. Из этой крышечки доносилась музыка.

Видишь, играет тут (показал он мне шкатулку), а слышишь ты из этой крышки. В ней мембрана. Смотри.

И отошел.

А звук все равно играл у меня в руках.

– Ух ты! – воскликнула я.

Алан вернул шкатулку. Теперь я поняла, где крутить, чтобы отдельно была мембрана, издающая звук, а где, чтобы включить-выключить. Еще один поворот позволял делать громче-тише, и еще один – менять мелодию.

– Какая чудная вещь! – воскликнула я. – А за что? – вдруг захотелось уточнить мне.

– А просто так. – Раньше эта вещь украшала мне эту планету так же, как украшаешь ее для меня ты.

Ну может, он все-таки Валентин?

* * *

Мы шли, погруженные в мысли, каждый – в свои.

– Мне кажется, я когда-то был драконом, – сказал он.

– Почему?

– Мне снились сны, словно воспоминания, в которых я – могучее существо.  Правил огромной страной. Я гордился своими крыльями, и сам был огромен, мог летать и парил в небесах.

– Даже если это и так, в этом странном мире я уже ничему не удивлюсь.

Мы вышли на опушку леса. Внизу, у подножия холма, тянулось озеро, а за ним поле. А еще дальше простиралась огромная река. Ветер доносил с того берега странные, полевые, приятные запахи. Я расстелила покрывало, и мы могли немного отдохнуть, глядя на бескрайнюю долину. Алан достал из поясной сумки музыкальный инструмент, похожий на маленькую арфу и стал перебирать струны. Я расслабилась. Ветер, словно добрый волшебник, теребил мои волосы, гладил по голове. Как же тут все-таки хорошо, – подумала я, забыв об опасностях.

Перекусив, мы двинулись дальше.

Время потихоньку клонилось к вечеру.

– Я никогда не видел таких красивых девушек, как ты… – неожиданно сказал Алан.

– А давно ты их видел? – спросила я невпопад.

Алан замялся.

– Скажи, а ты помнишь, такое… представь… мы в маленьком домике. Я сижу на диванчике, а ты играешь на странном инструменте вроде твоей арфы. Но еще с барабанами и флейтами.

– Ты хочешь так устроить?

– Да нет же… вспомни… может во сне, может, в прошлой жизни.

– Нет, не помню.

– Эх… – подумала я.

Мы стали спускаться вниз. Поодаль били родники, вода стекала по склону ручейком и впадала в озеро.

Наконец, мы закончили спуск, и перед нами предстало небольшое болотце, которое образовали заливной луг и пропитанная водой почва. Но упавшие ветки позволили преодолеть это препятствие. Я поскользнулась и падаю. Алан хватает меня за руку. Я ругаю себя за совсем растерянную сноровку. Смогла преодолеть глубокую топь с водяными, и тут, не болото даже, а лужа смогла победить меня! Быть может, присутствие спутника расслабило меня и позволило утратить бдительность? Когда ты один, приходится полагаться только на себя, а когда есть кто-то рядом, всегда существует искушение переложить свою ответственность на него. Но еще одна неприятность: сандалия с моей ноги спадает, ее начинает уносить потоком воды. От неожиданности взвизгиваю. Алан не теряется вновь и достает мой сандалик. Победно вручает мне. Преодолев болотце, обходим озеро. Как оказалось, это даже не одно, а целая цепочка озер, в прошлом – старое русло реки.

И вот, впереди расстилается поле.

Я оборачиваюсь, смотрю на холмистую гряду, простирающуюся вдоль озер. Вершину, с которой мы спустились, укрывал могучий лес с величавыми кронами.  Деревья росли прямо у отвесного склона, над утесом свисали голые корни. Чуть ниже показалась радуга. Там, с шумом, вниз, падал поток воды. Водопад, видимо, был образован ручьем, протекающим как раз между двумя могучими дубами, с грохотом, падающим вниз, а затем, протекая по мокрому лугу, соединяясь с другими родниками, образуя болотце, где я чуть не потеряла обувь. Но о неприятностях я снова стала забывать. Столь чарующим казалось волшебное зрелище, которое подарила здешняя природа.

Неужели такая красота может таить в себе опасности? – думаю я. Но на собственном опыте знаю: может.

Поле расстилалось перед нами, заполненное цветами полевых растений и запахом диких трав.

Отдельными столбами, вторгаясь в степную безмятежность, стояли каменные обелиски. Впрочем, они не нарушали гармонии и вместе с долиной, с колосящимися травами, были частью целого. Казалось, это не просто камни, а в каждом из них жил древний дух могучего и мудрого существа. Если присмотреться, можно было заметить, что иногда в степи стояли по два три истукана, а кое-где обелиск возвышался в гордом одиночестве, проводя свою долгую и одинокую жизнь, предаваясь мудрому размышлению и созерцанию.

Знаю, что и на Земле есть такие же мегалиты. Путники приходили к ним на поклон, набраться мудрости и приобщиться к вселенской гармонии. Люди приходили учиться у свидетелей прошлого. Но все камни: и большие, и малые, почитались. На некоторых из них были вырезаны рунические письмена и магические знаки народов, след которых давно уже был засыпан песком вековых ветров и порос травой. Далеко не каждый мудрец мог прочитать эти послания веков.