Злая любовь (СИ) - Завгородняя Анна

- Саша! – ахнула Мария Федосеевна.

- Александра! – эхом повторила за ней моя мама. И только мужчины за столом остались безмолвны. Марк крепко сжал в руке салфетку, его отец, кажется, побледнел, а мой собственный батюшка отчего-то лишь усмехнулся и не сказал ни слова. Ни хорошего, ни плохого.

- Боюсь, я сегодня нарушила все правила, какие только могла. А потому не вижу смысла и дальше находиться здесь и изображать то, чего не чувствую! – сказала я и поднявшись, вышла из-за стола. Затем сделала прощальный поклон и под молчаливыми взорами гостей, даже понимая, насколько грубо поступаю, направилась прочь из зала.

- Это все север ее так испортил! – сказала матушка Марка. – Мы уходим. Мы не потерпим пренебрежения к нашему сыну! Подумать только, а ведь это он спас ее из крепости и написал нам! И вот она, черная неблагодарность!

Мария Федосеевна говорила еще и еще, а я уже не слушала. Шла легкой походкой к себе в комнату. С плеч словно камень свалился и телу сделалось так легко, что казалось, еще миг и я воспарю вверх и полечу, будто птица.

Уже позже, сидя в своей комнате на широком подоконнике и вывернув вперед тюль, чтобы спрятаться за ней, я увидела, как семейство Вознесенских покидает наш дом. Марк забрался в экипаж последним и, ступив на ступеньку, он обернулся, поднял голову и посмотрел в мое окно. Я улыбнулась ему в ответ, жалея о том, что княжич не увидит ни меня, ни моего лица, поскольку между нами был плотный тюль, а в комнате царил мрак.

Тьма, которую я теперь так любила.

************

- И что это было, спрашивается? – отец говорил спокойно, а я стояла навытяжку и пыталась разглядеть эмоции в его взоре. Отчего-то казалось, будто он совсем не злится за то, что я устроила вчера за ужином.

А вот матушка, в отличие от отца, была в ярости. Она сидела в широком кресле в нашей любимой гостиной и так пристально смотрела на меня, что хотелось закрыть глаза, лишь бы не видеть этого взора, полного негодования и непонимания.

- Отец, я хотела поблагодарить тебя, за то, что проявил заботу обо мне, за то, что помог, когда решил, будто мне грозит опасность, но хочу сообщить и тебе, и матушке, что сегодня намереваюсь отправиться в академию, чтобы попросить вернуть меня назад, на север, - сказала и замерла, ожидая всплеска возражений.

Отец молчал и продолжал смотреть. А вот матушка будто дара речи лишилась, увы, правда, ненадолго.

- Александра, да ты с ума сошла! – наконец, сказала она. – Отец приложил столько усилий, он добился того, чтобы тебе дали новое, отличное назначение, а ты… Нет, - мама вздохнула. – Ты определенно лишилась разума. Вернуться на этот проклятый север, в эту, страшно сказать, глубокую дыру…

- Может быть я, напротив, обрела разум? – спросила, взглянув на мать.

Она открыла рот и закрыла его, став похожей на рыбу, вытащенную из воды на берег.

- Отец, а что скажешь ты? – повернулась к князю Туманову.

- А что я могу сказать, если ты уже все решила для себя? – спросил он.

- Но… - это была мама.

- Ты уже взрослая девушка и совершеннолетняя. Я не могу и не хочу принуждать тебя делать то, чего ты делать не желаешь, - сказал папа.

У меня даже глаза защипало от его слов.

- Как это не можешь заставить? – мама не сдавалась.

- После поговорим, - ответил князь Туманов жене, а когда я уже было бросилась к нему, чтобы обнять и поблагодарить, в дверь постучали. Вошедший лакей сообщил о приходе гостя.

- Изволь впустить, - распорядился отец.

- Кто это еще? – ахнула матушка, явно не желавшая сегодня принимать никого в доме.

- Это не к нам, - отец поднялся на ноги и шагнул к супруге, предложив ей руку. – Пойдемте, душа моя. Наша дочь примет гостя, а мы присоединимся к ним спустя несколько минут. Думаю, ей понадобится некоторое время, чтобы прийти в себя, - он странно поглядел на меня, затем почти потащил за собой удивленную матушку.

Я же проследила взглядом, как они покидают гостиную и замерла, когда дверь за родителями закрылась. Сердце пропустило удар, а затем застучало с удвоенной силой, и я прижала к груди ладонь, чувствуя, как оно бьется, будто спеша вырваться из своей клетки.

Миг, еще миг и в дверь постучали. Тихо так, но уверенно.

Я отчего-то колебалась, прежде чем произнести:

- Войдите, - и голос странным образом охрип, выдавая скрытое волнение.

Дверь отворилась без скрипа. Длинная тень упала через порог, и я опустила на нее взгляд, отчего-то не в силах поднять голову и посмотреть на того, кто шагнул в комнату. Я видела тень, и эта тень вдруг дрогнула и поднялась, зажив своей жизнью. Она принялась расти, расползаться темным маревом, заполняя комнату ночным мраком. Еще секунда, две и до того, как я решилась поднять взгляд, оказалось, что стою, окруженная тьмой, и лишь звук шагов говорит о том, что рядом кто-то есть.

Вот они стихли и мое сердце перестало биться. Я выдохнула, подняла руку и протянула вперед, выпуская свет.

Слабое мерцание разрезало густую тьму, и я увидела его.

- Ты? – только и смогла произнести, хотя знала, что это Горан, еще когда увидела его тень. Нет, даже раньше, когда услышала стук в дверь.

Узнала сердцем, почувствовала своей любовью, которая сконцентрировалась на кончиках пальцев, коснувшихся гладковыбритого лица мужчины.

Он улыбнулся так, как мог улыбаться только он один, и шагнул ко мне, сокращая расстояние между нами до жадного неприличия.

- Но как? – только и смогла спросить.

Он посмотрел в ответ. Взгляд был полным радости и тепла. Внутри шевельнулось что-то ласковое, ответное. По телу, под кожей, потекла жидкая лава и я закрыла глаза, когда он, вместо ответа, прижал меня к себе, обхватив сильными руками, и накрыл рот, сминая поцелуем.

Мы целовались долго, жадно. Тьма прятала нас в своих ласковых объятиях, а я отвечала на безумие джарганца, зарывшись пальцами в его густые черные волосы.

Он был все тот же, но незаметно как-то изменился. Выглядел иначе. Будто тоже сбросил с плеч давившую тяжесть. А когда воздуха перестало хватать и мы с трудом, но оторвались друг от друга, он привлек меня к своей груди, и тьма вокруг нас стала отступать, прятаться.

- Саша! Моя Саша! – проговорил горец в то время, как его рука ласково гладила мои волосы.

- Ты не сказал мне, как оказался здесь? – я все же распрямила спину, ускользнув от ласкающей руки, и посмотрела мужчине в глаза.

- Я прибыл со Стефаном, - ответил Джурич. – Прибыл за тобой. Мы все ждем тебя в крепости. Дельмар, Золотова, Назаров и Воронцов. А еще многие, многие другие. Ты нам нужна, если только захочешь вернуться на север. Со мной, - и посмотрел так, что сердце дрогнуло. В этом темном взоре было столько надежды, столько любви!

Я могла бы сказать ему тысячу раз о том, что уже планировала вернуться сама, но передумала. Лишь улыбнулась, радостно кивнув.

- Но мой отец? - спросила осторожно.

- Мы поговорили с ним в крепости, когда он прибыл. Я рассказал все. О себе. О тебе. О нас, - ответил Горан. – И он сказал, что должен во всем разобраться. Что ты должна будешь сделать выбор. Сама. К слову, он успел пообщаться кое с кем из наших общих знакомых в крепости. И да, - предугадывая мой вопрос, проговорил капитан. – Я знал, что вчера у вас были Вознесенские. Видят боги, как я боялся, что ты захочешь остаться здесь, с этим… - он усмехнулся. – С бывшим женихом, в столице. Я вчера готов был бежать сюда, к тебе, но Стефан меня переубедил. Попросил подождать, дать тебе время выбрать.

- Стефан? – уточнила тихо. – Так вы больше не враги?

- Мы ими никогда, по сути, и не были. А теперь, когда мы с тобой спасли его жизнь, царь Джаргана очень благодарен нам.

- И? – протянула я.

- И я бы хотел, чтобы ты, Александра Туманова, стала моей женой, - он пристально посмотрел мне в глаза. А я встретила его взгляд и кивнула.

- Но я простой капитан, - добавил он еле слышно.

- Мне все равно, кто ты. Главное, что я люблю тебя, - ответила честно и Горан снова склонился ко мне, чтобы поцеловать, на этот раз легко, но многообещающе.