Академия: Прощение и согласие (ЛП) - Стоун Л. С.

Генри ухмыльнулся.

— Вы говорите так, как будто всё нормально, и вы не можете дождаться, чтобы приступить. — Он вздохнул, передернув плечами. — Я могу рассказать вам, как избежать проблем. Первое правило, разделите своё время поровну. Я не имею в виду время, когда вы вместе или с другими. Я имею в виду, если вы встречаетесь с ней в понедельник, другой встречается во вторник. Если вы будете её посещать всё время, это создаст плохие вайбы. Я имею в виду, иногда это нормально, но не думайте, что сможете проводить с ней время дольше постоянно. И так работало у нас. Когда она возвращается ко мне, она скучает, и это — наши отношения.

— Поэтому расписание важно.

— Правильно. И не позволяйте ей пренебрегать остальными. Ей легко будет проводить время с одним или с двумя, и забыть о внимании к другим. С кем бы она ни была, она постарается сделать его счастливым.

— Что ещё?

Генри откинулся назад снова, почесав подбородок.

— Давайте посмотрим. Я думаю, что будет легче, если все согласятся изначально. Сразу как только узнаете, что кто-то ещё любит её. Внесите это первым в свой план. Таким образом, вы не пораните чувства, когда кто-нибудь узнает, что кто-то поцеловал её, прежде чем другие.

Он улыбнулся.

— Мы были реальными идиотами тогда. Мы бы предотвратили драки.

— Нам следует сказать ей?

— Мистер Блэкберн, — промолвил Норт. Он услышал достаточно. Он был сумасшедшим! Это никогда не сработает. Смог бы он когда-либо разделить её со всеми другими? Любил был он её так сильно, что смог бы смотреть как её целует Кота? Или Сайлас? Он не возражал, когда она сидела на их коленях. Возможно, ему с самого начала стоило подумать об этом, но он не знал, что чувствовал к ней, и она была так напугана всё время, что ему было наплевать, кто сидел с ней. Если он не мог быть с ней, он был рад, что Люк или Натан или другие проводили время с ней.

— Но целовать её? Или говорить, что они любят её? Заходить так далеко?

Генри был прав. Это невозможно.

Он даже не знал, любит ли она его.

Генри рассмеялся.

— Я думаю, вам следует подождать, чтобы узнать сможет ли принять это ваша команда или нет. До тех пор, не стоит её вводить в курс дела. Я имею в виду, будьте дружелюбны с ней. Попробуйте покорить её и радовать её. Но не откладывайте это надолго. Я думаю, самый лучший способ — это дать ей время признаться в любви к вам. А потом всё будет понятно.

Это прозвучало знакомо.

Мистер Блэкберн откинул голову назад.

— То есть нам нужно сказать каждому в группе, что единственный способ сохранить нашу птичку с нами — это все должны полюбить ее. Но мы говорим это только в том случае, если будем уверены, что человек влюблен.

— Верно. Это должно быть все или ничего. Только если ты не хочешь развалить свою группу. Я бы предложил проголосовать. Когда поймешь, что любишь ее и готов пожертвовать своей исключительностью, тебе следует проголосовать. Когда все голоса будут учтены, когда вы все согласитесь, что можете делиться ею, тогда набросьтесь на нее и покажите, что любите ее. Ну, может быть, не все сразу. Делайте это бережно.

— И мы должны обратиться с этой информацией к руководителям Академии?

— Вы говорите им, что вы все любите ее и должны доказать это, и что она любит вас. Затем попросите пригласить ее в свою группу. Если вы попытаетесь сделать это до, а иногда и после, другие группы проявят любопытство и придут посмотреть на нее. И поверьте мне, когда я говорю, что когда другие группы псов услышат об этом, они захотят поговорить с ней, обнюхать ее и попытаться подкупить.

— Она бы нас не бросила, — сказал Норт.

— Вам лучше убедиться, прежде чем решаться на это. — Генри положил руку на спинку дивана. — Кстати, сколько человек в вашей группе?

— Девять, — сказал мистер Блэкборн.

Глаза Генри расширились, и он чуть не поперхнулся.

— Ты издеваешься надо мной. Девять? И одна птичка? Я думал, у тебя их три, может, четыре или пять. Девять? — Он покачал головой. — Нет. Вы, ребята, сумасшедшие. У тебя это никогда не получится.

— Что нам нужно было знать, так это как, — сказал мистер Блэкборн, вставая. — Ты нам очень помог. Не могли бы мы обратиться к тебе с дополнительными вопросами?

— Черт возьми, да. Если ты действительно попытаешься, я хочу услышать об этом. Только не возвращайся в слезах, когда у тебя ничего не получится. Я тебя предупреждал.

— Спасибо, мистер Андерсон. — Он шагнул вперед, протягивая руку. — Надеюсь, мы не слишком побеспокоили тебя и твою семью этим вечером.

— Всегда приятно получить поддержку от такой способной собачьей стаи. — Генри пожал ему руку в ответ. — Удачи с ней. Я серьезно.

— Ты счастлив? — спросил Норт. Он не хотел спрашивать об этом. Возможно, мистер Блэкборн заинтересовался им. Теперь, когда шок прошел, Норт тоже заинтересовался. — Тебе нравится делить ее с кем-то?

На лице мистера Андерсона появилась спокойная улыбка, и Норт подумал, что это был самый искренний взгляд за весь вечер.

— Сынок, я скажу тебе это сейчас, и я верю каждому своему слову. Это было лучшее, что я когда-либо делал. Я бы сделал все это снова ради нее. И ради них. Они тоже счастливы. Я не думал, что буду счастлив я. Я был уверен… но это может сработать, если ты этого захочешь. И когда это происходит, это прекрасно.

Сопротивление Норта начало постепенно угасать. Неужели это было так просто? И так невозможно? Чтобы сохранить птицу в семье, все должны были в нее влюбиться. А их было девять. Нет, это было глупо. Ему придется держать ее подальше от Академии. Он найдет другой способ.

Или, может быть, они станут парой в команде. В Академии это не особо волновало, но если это был единственный выбор, который у него был… но мог ли он покинуть команду, которую любил? Ту, с которой он поклялся своей жизнью всегда быть рядом? Что значило его обещание, если он не смог сдержать его перед собственной семьей? Мог ли он оставить своего брата ради Сэнг?

По дороге домой Норт смотрел в темноту, боясь взглянуть на телефон, боясь, как обычно, думать о ее лице. Возник барьер, скрывающий его разум и сердце. Мог ли он позволить, ее вот так делить? Хотела бы она этого? Их группа была особенной. Никто бы на самом деле не понял. Они через многое прошли. Они как друзья по войне. Более того, потому что в войнах, которые они вели, участвовали не какие-то безымянные люди посреди пустыни или джунглей. Они были своими собственными братьями и сестрами, отцами и матерями. Как Сэнг и ее родители. Они защищали друг друга от родственников, недостаточно достойных той верности, которую они дарили друг другу.

И они пытались привлечь к этому Сэнг. Он понял, что это была его первая ошибка. На самом деле, это была ошибка Коты. Он познакомил Сэнг со всеми ними, несколько случайно. Норт был уверен, что Кота попросит их отступить, заявив, что она — его девушка. Или кто-то это бы сделал. Она была слишком идеальной.

О боже, он думал о ней. Теперь он видел ее лицо. Он ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось вскинуть голову и выбросить этот образ из головы на пару часов покоя, чтобы разобраться, что он на самом деле чувствует по этому поводу.

— Норт, — сказал мистер Блэкборн, ехавший рядом с ним, подъезжая ближе к дому. — Нам нужно созвать семейное собрание.

— Не думаю, что нам следует это делать.

Мистер Блэкборн приподнял бровь.

— Ты хочешь сказать, что теперь, когда ты знаешь, что любишь ее, не хочешь делить? Или ты отказался от этого?

Норт заворчал.

— Ты хочешь сказать, что рассматриваешь это предложение? — Он скрыл легкую улыбку, довольный тем, что в кои-то веки выплеснул на него часть своего собственного психологического дерьма.

Мистер Блэкборн молчал так долго, что Норт подумал, что, возможно, он не собирается отвечать. Мистер Блэкборн порылся в кармане, доставая телефон. Он щелкал по нему, пока вел машину. Он выбрал фотографию, поднял ее и показал Норту.

Норт с улыбкой смотрел на фотографию Сэнг, прижатой к Натану. Мистер Блэкборн перешел к следующему снимку, на котором Кота и Сэнг были вместе. Следующей была фотография, сделанная Сайласом и Нортом, на которой Сэнг выглядела невероятно счастливой, когда они оба одновременно притворялись, что целуют ее в щеки.