Чёрный вдовец (СИ) - Успенская Ирина

– Ну вот, в лаборатории он и вылупился.

– Покажи мне ее, – подозрительно оживился супруг.

– В час ночи? Давай завтра, а? Там холодно, темно, и не хочу оставлять Петюню одного.

– Фаби, – поправил ее Людвиг. – Не хочу, чтобы малыша звали именем твоего этого… – он презрительно фыркнул и спросил «равнодушно и незаинтересованно»: – Ты же не тоскуешь о нем?

Ринка хихикнула про себя: ревнует! Мелочь, а приятно же! Главное, чтобы не превратилось в паранойю.

– Нет, конечно. Если я по кому и тоскую, так это по маме и отцу. А Петюня… не хочу о нем вспоминать.

– И не вспоминай, – Людвиг прижал ее к себе, а другой рукой почесал спящего дракончика. – А зачем тебе понадобилась лаборатория?

– Я хочу получить степень и уже точно знаю, что буду изучать драконов и работать с доктором Куртом над проблемой порталов.

Выпалив все на одном дыхании, Ринка привычно напряглась. Слишком свежи были воспоминания о том, как точно так же она хотела пойти на ветеринара, а Петр, поджав губы, долго и нудно рассказывал ей, какая она дура и как важно для его жены и матери его детей сидеть в теплой лаборатории или преподавать в школе, а не носиться по коровникам в резиновых сапогах.

– Это, несомненно, очень достойное стремление, – осторожно начал Людвиг. – Но ты ведь понимаешь, что мы не можем оставить дракона у себя?

– Почему? – то есть не то чтобы она совсем не понимала, но ее интересовали резоны Людвига.

– Потому что он скоро вырастет до огромных размеров, и его найдут сородичи. Да, я уже понял – драконы разумны. Но люди тоже разумны, что не мешает им убивать друг друга.

– А если нам переехать в твой замок? – с надеждой спросила Рина. – Там, наверное, куда больше места.

– Навсегда? А моя служба, твоя учеба?

– То есть, ты не против, чтобы я училась?

Ринка радостно бросилась к нему на шею, временно позабыв о проблеме драконьих отцов и детей. И даже если у Людвига были другие мысли по поводу ее учебы, теперь он не стал их озвучивать, жарко целуя жену.

Оторваться друг от друга их заставило возмущенное мявканье Собаки:

«Не развращайте ребенка!»

Ринка с Людвигом отпрянули друг от друга, словно их застигли на месте преступления.

«Никто меня не развращает, – парировал ребенок и просиял сапфировыми, совершенно не сонными глазами. – А что это вы делаете? А почему мама стонала, ей больно? А зачем папа Людвиг гладит мамину попу? А почему?..»

– Цыц! Хватит вопросов, – оборвала его залившаяся жаром Ринка.

– Дети – цветы жизни, – еле слышно прокомментировал Людвиг и снова привлек к себе Ринку. – Ладно, говорящие кошки и драконы, но вот это…

«Собака не кошка, Собака – фамилиар, – тоном доктора Курта на лекции объяснил дракончик. – Мама ее слышит, потому что она особенная. Поэтому папа-дракон и привел ее к тебе! Здорово он придумал, правда?»

Людвиг ошарашено уставился на Фаберже.

– Папа-дракон придумал?!

«Да, папа очень умный! Умнее всех людей и всех драконов! – гордо сообщил малыш и снисходительно добавил, забираясь к Людвигу на колени: – Ты тоже ничего, для человека. Почеши вот тут, между крыльев».

Ринке показалось, что сейчас у Людвига пойдет дым из ушей. Видимо, что-то такое у него было связано с драконами… ну, не на пустом же месте он ее предостерегал!

– Ничего, конечно же, – Людвиг принялся чесать там, где попросили. – Так что такое умное придумал твой папа, расскажи нам. Это же он летает над городом? Может быть, он тебя ищет?

«Папа знает, где я. Он сам все устроил!»

– Зачем? – спросил Людвиг, продолжая наглаживать довольного малыша.

«Потому что так надо, – буркнула кошка по имени Собака и вальяжно развалилась на подушке, глядя на Людвига с мудростью древнего существа. – Всему свое время. От предназначенного не уйти, некромант»

Людвиг озадаченно смотрел на кошку.

– Это ты сказала?

Та только фыркнула и начала вылизывать лапу.

– Нет, – тихо произнесла Рина. – Она звучит по-другому. Этот голос вообще мужской…

«Она папин фамилиар! Это папа сказал. Скоро я вырасту, все пойму и тогда вам расскажу», – важно сообщил Фаберже и тут же тоненько чихнул, чем вызвал на задумчивом лице Людвига улыбку.

– Обо всем этом нужно хорошенько подумать. Очень хорошенько. Дорогая, думаю, твою спальню мы отдадим малышу, а сами переберемся ко мне. – Людвиг ссадил дракончика на кровать и встал, протягивая руку Рине. – Идем спать. А завтра встретишься с Германом и нашим менталистом. Надо попробовать опознать нападавшего. Ну, идем же.

Ринка тоже поднялась, вопросительно глянув на Фаберже.

«Идите, идите. Я хочу сестричку!»

Кошка громко фыркнула, Рина возмущенно открыла рот, а Людвиг рассмеялся и, подхватив жену на руки, понес к себе.

– Разумный дракон, с ума сойти, – пробормотал он, расстегивая на Ринке вконец измявшееся платье. – Только вылупился, и уже разумный. Лет на десять, в смысле, человеческих. Чем ты его кормила?

– Ох… – Ринка вспомнила о походе за коноплей и захихикала.

– Расскажи. Когда еще нам со всеми этими приключениями удастся просто поговорить, а?

– Не знаю, но мне это нравится. И говорить с тобой, и приключения, и… – Ринка привстала на цыпочки и поцеловала мужа в губы.

Разумеется, он ответил.

И, разумеется, уснули они очень и очень нескоро. Зато успели и поговорить, и не только. А уснула Ринка с мыслью о том, что ни капельки не жалеет о том, что попала в чужой мир, и что это мир очень быстро становится для нее родным.

Глава 16, о родственниках, которых не выбирают

Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»

Людвиг

Людвиг проснулся на рассвете. Чмокнув заснувшую жену в щеку, он еще минуту постоял над кроватью, любуясь ею, и решительно вышел из спальни.

– Мюллер, холодную ванну, свежее белье и завтрак. Мобиль к подъезду через, – Людвиг бросил взгляд на хронометр, – двадцать одну минуту.

Ровно через двадцать одну минуту он сел на заднее сиденье «Драккара», а еще через пятнадцать минут стремительно ворвался в пустую по раннему времени приемную короля. Там уже вышагивал от окна к секретарскому столу и обратно генерал Энн.

– Что за архив ты от меня требуешь? – глянув на настенные часы, показывающие двадцать пять минут восьмого, спросил Людвиг.

– И тебе доброе утро, полковник. Выйди и зайди, как положено! – вызверился Герман, останавливаясь посреди приемной.

Людвиг скривился, четко развернулся и, выйдя из приемной, вошел еще раз, по-уставному печатая шаг.

– Герр генерал, полковник Бастельеро по вашему приказанию прибыл, – щелкнул он каблуками и молча застыл, вытянувшись и задрав подбородок.

– Вольно, – буркнул Герман и, видя, что Людвиг даже не собирается менять позы, заорал: – Вольно, я сказал! Война на носу, а он тут норов показывает! Какого демона ты не подходишь к фонилю, когда я тебе звоню?! Ты меня слышишь, мать твою?!

Переждав вопли начальства по стойке «смирно», он четко доложил:

– Так точно, слышу, герр генерал. Не имею чести знать никаких демонов, герр генерал.

Несколько секунд побагровевший Герман хватал воздух ртом, и Людвиг почти забеспокоился, не хватит ли его удар. Но Герман успокоился, сделал несколько размеренных вдохов-выдохов, и спросил уже нормальным тоном:

– Ты нашел архивы?

– Нет.

– Какого… твою… – Герман отвернулся к окну и снова глубоко вдохнул. – Бастельеро, ты вообще понимаешь серьезность ситуации? Ведешь себя, как мальчишка!

Людвиг промолчал, да ответа и не требовалось. Он искренне сочувствовал Герману, на которого, к гадалке не ходи, вчера Гельмут спустил всех собак, а через одну минуту потребует с него очередного чуда. Вот только чудес-то не бывает. Барготом любленный архив не явится сам собой, массены не устроят массового самоубийства, драконы не улетят обратно в свои горы, франки не станут за одну ночь миролюбивыми скромными пахарями. В общем, придется опять все по старинке, собственными руками.