Наемница (СИ) - Сальваторе Лия

– Оно тебе надо, Рэнди? – устало спросила Лэа, не в силах выговаривать самовольному принцу за произвольное пополнение их компании. – Плыл бы спокойно на своей «Сирене». Почему всем так не терпится путешествовать со мной?

– На самом деле потому, что ты очень интересная личность, Лэа.

– Да ладно! – наемница удивленно приподняла брови. – Интересная? И что же во мне такого интересного?

– Сейчас разъясню! – Рэд сделал большой глоток рома и вытер рот рукавом, абсолютно не замечая, что Лэа начинает сердиться. – Мотивы ясны: месть и все такое. Ясно так же и твое решение отправиться в Логу Анджа. Но! – Рэнди потряс в воздухе пальцем. – Ты ищешь его уже сколько, позволь спросить?

– Два года… – сквозь зубы проговорила Лэа.

– Именно! – воскликнул Рэнди. – Два года! По теории вероятности, ты хоть где-то должна была наткнуться на его след и найти. Не так много на свете наемников, разгуливающих в волчьих масках. Какая-нибудь таверна с пьяными стражниками, обсуждающими вошедшего в город наемника в маске. Богатый купец, заказавший охрану торгового каравана из одного города в другой. Мнительный правитель, поручивший наемнику убийство нескольких смутьянов. Элатея слухами полнится! Но сколько бы ты не искала, натыкаешься на одну лишь глухую стену незнания и молчания. Может ли такое быть?

– Продолжай… – Лэа заинтересовалась рассуждениями Рэнди.

– Напрашивается вывод: он прячется. Он сознательно избегает встречи с тобой, подкупая всех, кого может, платит за молчание. Теперь зададим следующий вопрос: зачем он это делает? Если бы он был таким первоклассным воином или хладнокровным бесчувственным убийцей, он бы давно встретился с тобой лицом к лицу или даже нашел сам, с целью положить конец этому преследованию и жить дальше спокойно. Но он убегает. Каждый раз ты натыкаешься лишь на его тающий вдали след. Следовательно, он либо боится встречи с тобой – причин на это может быть миллион, начиная от страха за свою собственную жизнь и заканчивая опасением подорвать свой авторитет в наемнических кругах. Но может быть и другой вариант – он убил твоих родителей и сестру не просто так, это было запланировано заранее и сделано с какой-то целью.

Лэа пораженно молчала. Об этом она никогда не думала. Боится? Преследует какую-то цель? Что ему нужно от нее?

– Тебе никогда не приходило в голову бросить пиратство и отправиться в Анимилию? Например, в Азэбальд? – прервал Кэррим мысли Лэа.

– Кажется, вам надо на воздух! – вздохнула Лэа и вытолкала пирата и эльфа за дверь.

Когда же она сама вышла следом, то от изумления потеряла дар речи. Вдалеке виднелся берег и огромная заснеженная вершина Хаара.

– Как мы… так быстро?! – изумилась Лэа.

– Моя «Сирена» самый быстроходный корабль во всей Элатее! – гордо сказал Рэд. – Еще пара часов, и мы бросим якорь!

– К этому времени как раз рассветет! – радостно поддержал его Кэррим.

– Над вершиной Хаара я встретила свой самый долгожданный рассвет, – улыбнулась Лэа. – Гномы отпустили меня вечером, чтобы глаза мои постепенно привыкли к яркому солнцу. Ночь я провела на вершине горы, пытаясь отыскать Ирди. Когда же взошло солнце, я смотрела на него, словно завороженная… – незаметно для самой себя, Лэа постепенно раскрывалась, предавая тайны своей жизни. – Я абсолютно не представляла, что мне делать дальше. Логу Анджа я закончила, меч добыла. Ближайшие вершины были мною покорены, но что предстояло мне после них? Месть? Да, но с чего начать?

Вершина Хаара сияла белоснежно-синим светом, будто призывая Лэа открыться. Снежная шапка искрилась потусторонним светом, разливая над собой прекрасное сияние.

– Я отправилась в Асент. Домой. Туда, где я не была целых пять лет…

Лэа медленно шла по знакомым улицам, внимательно оглядываясь по сторонам. Не так уж много здесь изменилось – те же маленькие деревянные домики, ухоженные цветочные клумбы и укатанная колесами телег твердая, вьющаяся дорога.

Но главное – люди. Она знала здесь всех и каждого, но, желая сама оставаться неузнанной, надвинула на глаза шляпу, спрятав под ней свои длинные волосы.

Не желая привлекать к себе внимание, Лэа, тем не менее, именно это и делала. Одетая во все черное, в летний солнечный день в Асенте – где девушки ходили исключительно в длинных вышитых юбках, – да еще и с мечом за спиной, ярко блестевшим серебром рукояти, Лэа невольно притягивала испуганные короткие взгляды.

Она шла, низко опустив голову, боясь встретиться с кем-то глазами.

– Кто она? – шепотом спросила одна женщина у другой.

– Что она здесь делает?

– Откуда она?

Лэа замедлила шаг, когда невдалеке показался ее дом. Залитый солнцем, с высоким деревянным крыльцом и резными, выкрашенными в белый цвет ставнями, он был окружен цветами. У крыльца, на перилах которого сладко спал свернувшись в клубочек кот, сложив на крышу тяжелые ветви, росла яблоня, на ветвях которой висели крупные румяные яблоки.

Лэа замерла, не в силах отвести глаз от теплых деревянных стен дома.

Кто-то осторожно тронул ее за плечо. Она едва удержалась от рефлекса выхватить меч и плавно обернулась. За ее спиной стояла миловидная полненькая женщина лет тридцати с ясными голубыми глазами и светлыми, заплетенными в толстую косу, волосами.

– Вы что-то хотели, ми-сади?

Лэа с трудом подавила комок в горле. В этой женщине явно угадывались черты Иланы, дочки трактирщика, заправлявшей в той самой таверне. И совсем не имело сейчас значения, что таверна называлась «Солнечный берег», и привела ее туда за руку именно Илана, решившая, что Лэа крайне необходимо проводить с ней больше времени.

Вспоминать, что они были подругами? Разве это имело сейчас значение? Разве было важным то, что они вместе вечерами ходили домой, и подолгу болтали, стоя на одном месте. Разве нужно было вспоминать, что Илана кидалась на ее защиту, когда кто-то из расхрабрившихся посетителей пытался зазвать ее на сеновал. Разве имело значение то, что Лэа и Илана были неразлучны?

Все эти воспоминания, казалось, были в другой жизни. И солнечная залитая ярким светом улица была словно нарисованной и ненастоящей. Лэа выделялась на ней темным мрачным пятном.

– Кто живет сейчас в этом доме? – спросила Лэа, справившись, наконец, с голосом.

– Почтенная сади Райен ун Ратхен.

– А кто жил в нем раньше?

– Раньше здесь жила семья. Арон ун Лайт, Миала и их трое детей: Хьял, Лэа и Таир.

– А что с ними сейчас? – сердце у Лэа забилось чаще.

– Они все погибли. Все, кроме Хьяла, – Илана приложила ладонь сначала к губам, затем к сердцу, осеняя себя знаком Эаллон. – То был ужасный день. Многие до сих пор вспоминают его со страхом. Арон, Миала, Лэа, Таир… все в один день.

– Не все они… – голос Лэа оборвался. – Я не умерла тогда, Илана. Я осталась жива.

Лэа подняла голову, подставляя свое лицо свету.

Илана ахнула.

– Лэа?

– Здравствуй, Илана.

Бывшая подруга смотрела на Лэа, как на призрака. К ним медленно стекался народ со всех концов улицы. По толпе пронесся шепоток:

– Это Лэа, Лэа ун Лайт, дочь Миалы и Арона!

Лэа показалось, что на нее разом направили сотни слепящих лучей, от которых она не в силах закрыться руками.

– Ты жива! Ты осталась жива! – потеряно пробормотала Илана. – Но как?! Как такое возможно?! Мы видели, что он вытащил тебя мертвую и бросил на дороге! Рядом с тобой растеклась такая лужа крови, что взглянуть было страшно, а лицо…

Взгляд Иланы скользнул по тонкому шраму.

– Торговый караван. Они подобрали меня. Отвезли в ближайший храм Эаллон. Жрицы меня и спасли, – Лэа скупилась на слова, чувствуя жадную заинтересованность слушавших ее людей.

– Ты… ты словно воскресла из мертвых, Лэа! – на глазах Иланы заблестели слезы. – Здесь, на погосте, четыре могилы, Лэа! Одна из них твоя…

Ну конечно, могила. А как могло быть иначе? В душе метнулось робкое чувство посетить могилы родителей, которое она тут же подавила. Нельзя ей сейчас раскисать. Никак нельзя.