— Будете ожидать ответа?
Делаю шаг назад.
— Нет. — Мое горло грозит распухнуть, когда на меня обрушивается новая порция душевной боли. — Не нужно отвечать. Спасибо, Стив.
— Берегите себя, милая. — В его голосе звучат остатки симпатии, и мне хочется сохранить их, настолько я изголодалась по любому их подобию.
— Взаимно. — Затем разворачиваюсь и ухожу, все это время чувствуя на себе его взгляд.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
БРОНСОН
Вечер пятницы
— Пока все спокойно… а она все еще в безопасности.
Он сообщает это, тогда как мы выходим в ночной воздух, покидая наш оружейный склад. Возникает желание врезать ему за то, что он вообще осмелился затронуть эту тему.
Он наверняка знает, что, когда не могу уснуть ночью, я сажусь в машину и еду. Конечного пункта никогда нет, но отчего-то я всегда проезжаю мимо дома Джорджии.
Это полный пиздец, о чем я в курсе. Словно я — какой-то жалкий мазохист.
Мычу в ответ. Это все, что мне удается. Даже упоминание о ней лишает способности говорить.
Когда мы добираемся до наших машин, он не делает ни единого движения, чтобы сесть в свою, и внутренности сворачиваются в узел, когда понимаю, что он собирается сказать что-то еще.
— Она никогда ни о чем тебя не просила.
Я едва не скрежещу зубами.
— Не суй нос в это дело.
Звонит телефон, и он достает его из кармана. Он бросает быстрый взгляд на экран, прежде чем ответить.
— Слушаю.
Жду, любопытствуя, в чем может быть проблема, пока голос на другом конце что-то бубнит. Я стал больше делегировать работу Дэниелу, и он с готовностью принимает это. Это позволяет мне больше быть рядом с мамой и заниматься другими аспектами бизнеса, против чего я, в общем-то, не возражаю.
Взгляд Дэниела останавливается на мне, и я сразу же напрягаюсь. Он говорит:
— Хорошо. Заскочу через пять минут.
Он заканчивает разговор, поджимая рот.
— Нужно забрать кое-что у Стива.
Подозрительно смотрю на него.
— Что забрать?
Дэниел направляется к своей машине.
— Походу, кто-то оставил для тебя конверт. — То, как он это произносит, не оставляет сомнений в личности того, кто оставил конверт.
Не успеваю я осознать это, как уже открываю дверь своей машины.
— Поеду за тобой.
***
Машина Стива припаркована на улице недалеко от центра города. Он стоит рядом с ней, непрерывно осматривая окрестности, пока мы подъезжаем к обочине и паркуемся.
Он не выглядит удивленным, увидев, что я приехал вместе с Дэниелом. Однако он выглядит виноватым.
— Простите, босс. Понимаю, мы не должны контактировать, но ми… — он поспешно поправляет себя. — Джорджия попросила передать это Вам. Она пообещала, что больше не будет беспокоить ни Вас, ни меня, если я доставлю это.
Он слегка постукивает конвертом по другой ладони и колеблется.
— Скажу честно, босс. Выглядела она испуганной. — Он хмурится. — Никогда не видел, чтобы она так выглядела — даже когда ее жизни угрожала опасность. Что бы ни было в этом конверте, она напугана.
Не говоря ни слова, вытягиваю руку за конвертом. Он протягивает его мне, и я вскрываю его. Внутри лежит сложенный лист бумаги; когда я разворачиваю его, из него вываливается чек. Имя, указанное в левом верхнем углу чека: Джорджия Денверс.
Какого хрена?
В рукописной записке написано:
Я в курсе, что тебе ничего от меня не нужно. Уверяю, это совершенно ясно. Однако, думаю, тебе следует знать, что Пол Яфферти из участка мертв. Он получил огнестрельные ранения при стрельбе, и пули, которые я извлекла, соответствуют тому типу пистолета, который используешь ты.
Кроме того, в его тело впилось стекло, и я подозреваю, что оно вылетело из окна машины, что наводит на мысль: он убил Abuela.
Кроме того, возможно, ты уже знаешь: детектив Даллерайд мертв. Он получил огнестрельное ранение в лоб, как и Лайла, Кара и Самара. Просто хотела упомянуть об этом на случай, если эта информация может оказаться полезной и поможет другим людям быть осторожными.
Этот чек — полное возмещение расходов и моя благодарность в обмен на все вещи (одежду, мобильный телефон, обувь и т. д.), которые были предоставлены мне ранее.
Можешь с уверенностью счесть это моим официальным прощанием.
Искренне,
Джорджия Денверс
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
ДЖОРДЖИЯ
Суббота
Я направляюсь в продуктовый магазин, ненавидя себя за то, что смирилась с необходимостью туда ходить. Как бы я хотела вместо этого отправиться за покупками на рынок Скорпионов.
Поход за покупками на рынок был похож на прогулку — настоящее приключение, где я познакомилась с новыми людьми и попробовала новую еду. Чтобы поддержать тех, кто гордится своими талантами и товарами. Но этот продуктовый магазин закрытый и абсолютно безликий, и может предложить лишь искусственное освещение и спертый воздух.
Это еще одна вещь, которую стоит добавить к списку моих потерь.
Боже… когда-нибудь я буду жить как ни в чем не бывало, и не мучится каждый божий день ни из-за него, ни из-за связанных с ним воспоминаний.
Я толкаю свою тележку между рядами, пытаясь загореться хоть каким-то энтузиазмом по поводу проходящих тут распродаж «два по цене одного», но это бесполезно.
Я кидаю в тележку буханку хлеба на закваске и тут вижу, как несколько человек поблизости убегают от меня со всех ног.
— О Боже! — выкрикивает одна дама, после чего бросает свою нагруженную продуктами тележку вместе со стоящей в ней сумочкой.
Какого черта?
Другой, высокий и худой, как жердь, человек бросается от меня, как от чумной.
Я оглядываю себя, но, не обнаружив ничего необычного, дотрагиваюсь до лица. Ни на нем, ни на волосах ничего нет.
И тут я чувствую это. Все волоски на моем теле встают дыбом, будто неотъемлемо ощущают присутствие зла.
В воздухе раздается щелчок, и мои чувства мгновенно обостряются. Округ не слышно ничего, кроме жужжания висящих над головой ламп и разносящейся по магазину тихой, дрянной музыки.
— Повернись.
Голос женский, с акцентом, похожим на акцент Abuela и Анжелы. Именно в этот момент мой разум оживает, хватаясь за подсказку с ночи пожара.
Тебе следовало держаться от него подальше. Теперь ты должна умереть. Это тот же шепот, который я слышала той ночью.
— Я сказала, повернись. Кругом.
Я медленно выполняю ее приказ и оказываюсь лицом к лицу с женщиной примерно моего возраста, держащей в руках пистолет. От нее густыми волнами исходит злоба, искажая ее привлекательные черты, и так уже омраченные гримасой отвращения.
С оружием в руках и в красивом платье на тонких бретельках, обнажающем ее смуглую кожу и разноцветные татуировки от плеча до запястья, она выглядит неуместно, создавая неоднородную картину.
— Ты просто не могла держаться подальше от Бронсона, так ведь? — усмехается она.
Мои слова звучат поспешно, потому что эта женщина явно не в себе.
— Я несколько недель его не видела, — вскинув руки, говорю я. — Он весь твой.
Даже когда я произношу эти слова, мое сердце разбивается на мелкие кусочки от одной мысли об этом.
Женщина кривит губы от отвращения.
— Ему все еще нужна ты.
Ее палец опускается на спусковой крючок, и у меня перехватывает дыхание.
Я знаю достаточно, чтобы уже в одном этом распознать опасность. Несколько лет назад отделение полиции проводило для подшефных сотрудников небольшой курс по безопасному использованию огнестрельного оружия. Тогда я узнала, что не следует класть палец на спусковой крючок до тех пор, пока не будет острой необходимости стрелять.
