Судьба начертанная кровью (ЛП) - Дженсен Даниэль Л.

― Я возьму серебро, ― сказал мужчина, отвлекая меня от размышлений, и я протянула ему монету, прежде чем сесть на мерина.

Я мчалась быстрым галопом по дороге, идущей вдоль реки, переходя вброд десятки мелких ручьев, впадающих в нее и не сводя глаз со скал вдали. Я могла различить стены Гриндилла, реку Торн, текущую мимо крепости и низвергающуюся водопадом высотой в пятьдесят футов¹⁹. У его основания клубился туман, но я не приблизилась к нему ― дорога сворачивала на юг, прежде чем начать крутой подъем на холм к крепости.

Мерин тяжело дышал, когда я добралась до вершины, но я погнала его галопом к воротам. Стены были восстановлены, наверху несли дежурство воины, и меня быстро заметили.

И узнали.

― Это Фрейя! ― Мое имя прозвучало сверху, когда копыта моего коня загрохотали по мосту через ров с кольями, и ворота распахнулись, пропуская меня. Я въехала в открытый двор и осадила своего мерина, мои глаза осматривали людей, находившихся поблизости, выслеживая добычу.

― Ты сошла с ума, девчонка?

Раздался голос Илвы, и мой гнев разгорелся с новой силой, когда я увидела, как она выходит из большого зала. Соскочив с коня, я устремилась к ней.

― Мы так не договаривались, ― прошептала она, придерживая юбки от грязи, ее дыхание было учащенным, словно она прибежала перехватить меня, как только услышала, что я вернулась. ― Как я объясню, почему ты…

Я размахнулась, и мой правый кулак врезался в ее щеку с такой силой, что боль рикошетом отдалась в моей руке.

― Ты предательская сука, ― прорычала я, когда она упала в грязь. ― Я убью тебя на хрен!

Илва отползла назад, вокруг нас раздавались тревожные крики.

― Я тебя не предавала, ― задыхалась она. ― Все думают, что ты в своих комнатах!

― Неужели? ― Я выхватила меч и направилась к ней, с удовлетворением наблюдая, как она в ужасе отшатывается. ― Тогда как получилось, что Скади точно знала, где меня искать?

Илва побледнела.

― Что? Нет… нет, Фрейя, я понятия не имею, откуда Харальд узнал об этом, но это не я. Клянусь!

― Ложь, ― прошипела я. ― Все это время именно ты была в сговоре с Харальдом. Чтобы избавиться от Бьорна. А теперь ― чтобы избавиться от меня, потому что ты поняла, что не хочешь войны, как тебе казалось раньше. Вот только ни Бьорн, ни я не умерли, зато умерла моя мать! Из-за тебя!

Я подняла меч, готовясь нанести удар, который снесет ее голову с плеч, но тут меня обдало жаром, и клинок выбило из моих рук.

Я споткнулась и едва не упала, а когда восстановила равновесие, то увидела Бьорна, сидящего на своем измученном коне прямо перед воротами. Вскрикнув от бессильной ярости, что он отказывает мне в мести, я схватила меч, гнев и горе переполняли меня, но обнаружила, что лезвие искорежено от удара его топора. Изуродованное, оно все равно могло послужить моей цели.

Илва закричала, но прежде, чем я успела вогнать клинок в ее сердце, кто-то врезался мне в бок. Я рухнула в грязь, меня придавило к земле больше рук, чем я могла сосчитать, в ушах раздавались крики.

― Что происходит? ― прорычал Снорри, и я подавилась полным ртом грязи и лошадиного дерьма:

― Она предательница!

Чьи-то руки рывком подняли меня на ноги, и я закашлялась и сплюнула, пытаясь очистить рот от грязи.

― Ты сказала мне, что Фрейя в своих покоях и ищет совета у богов. ― Снорри указал пальцем на Илву. ― Но она только что въехала через ворота верхом на лошади.

― Ей нужно было увидеться с матерью. ― Илва поднялась на ноги, ей помог Рагнар. ― Хотела узнать все, что можно о Хлин, чтобы…

― Она сообщила Харальду, где мы находимся, ― закричала я. ― И из-за этого моя мать мертва!

― Я ничего такого не делала!

Все перед моим взором было красным, потому что даже сейчас она отрицала это.

― Тогда кто, Илва? Мы знаем, что среди нас есть предатель. Тот, кто был в Фьяллтиндре. Тот, кто разрушил планы Снорри в Халсаре. Тот, кто поделился с врагом тем, что я отправилась увидеть свою мать. Ты ― единственная присутствовала все три раза, единственная, кто обладала магией, единственная, кто обладала информацией!

― Это была не я! ― вскричала Илва, и только хватка Рагнара удержала женщину от нападения на меня. ― Бодил поручилась за правдивость моих слов в Халсаре!

― Значит, она солгала!

― Хватит! ― Снорри встал между нами. ― Я выслушаю вас обеих наедине, а не здесь, где вы вопите, словно две торговки на рынке!

― Потому что она и есть торговка!

Я попыталась освободиться от державших меня мужчин, а когда не смогла, плюнула в нее.

― Ведите их в большой зал, ― процедил Снорри, а затем посмотрел на Бьорна, который все еще стоял у ворот. ― Ты тоже пойдешь, поскольку, похоже, ты соучастник.

Мужчины протащили меня по грязным улицам в большой зал и усадили на скамью. Рагнар проводил Илву, как госпожу, и помог ей сесть в дальнем конце, после чего удалился. Снорри стоял между нами, а Бьорн сидел за другим столом с бесстрастным лицом. Неудивительно, что именно к нему Снорри обратился первым.

― Объясни, почему ты позволил уйти моей деве щита из крепости по какому-то дурацкому поводу, мальчик.

Бьорн пожал плечом.

― Она хотела увидеть свою мать и узнать больше о Хлин. Илва согласилась с тем, что ты не допустишь такой встречи, и предоставила Фрейе возможность покинуть Гриндилл, не сообщая тебе. Мы только что покинули ферму ее матери, когда приплыла Скади на драккаре, полном воинов, получив информацию о том, что Фрейя будет там. Она убила мать Фрейи, а потом ушла.

Челюсти Снорри заходили взад-вперед, и он медленно повернулся к Илве, чтобы посмотреть на нее. Меня пронзила дрожь от мысли, что он наконец-то увидел правду.

Илва сползла со скамьи на колени и покачала головой.

― Я не предавала тебя, любовь моя. Ты знаешь, что я верна. Несмотря ни на что, я верна тебе.

Снорри перевел взгляд на меня.

― Обоснуй свои обвинения.

― В Фьяллтиндре, когда я забеспокоилась о том, что Илвы и Бьорна долго нет, я пошла, чтобы попытаться найти помощь, ― сказала я. ― Я видела, как Харальд разговаривал с кем-то в Зале Богов, договариваясь защитить ее ребенка. С тем, кому, по мнению Харальда, ты доверял, Снорри. Затем женщина в капюшоне попыталась войти в наш зал, но была отброшена назад силой рун.

― Почему меня должны отталкивать мои собственные чары? ― огрызнулась Илва. ― Кроме того, я была с Бодил. Ты это знаешь!

Снорри проигнорировал ее, махнув рукой, чтобы я продолжала.

― В Халсаре, когда призрак привел меня в лес, женщина в капюшоне вырезала руны на дереве с видениями твоей речи.

― Это была не я! Бодил поручилась за истинность моих слов, когда эта маленькая сучка обвинила меня в первый раз, ― крикнула Илва.

― Бодил мертва, и ее нельзя допросить повторно, ― ответил Снорри, не желая смотреть на нее, его глаза были устремлены ко мне.

― Тогда позови Стейнунн, ― сказала я. ― Ее песни говорят только правду.

― Она ушла прошлой ночью.

От разочарования мои руки сжались в кулаки.

― Илва была единственной, кто знал, что мы с Бьорном собираемся навестить мою мать. ― Слезы побежали по моим щекам. ― Она была единственной, и из-за ее действий моя мать мертва. Я требую отмщения.

Воцарилась тишина, я не решалась заговорить. Едва осмеливалась дышать.

― Я не осужу тебя без суда, ― наконец сказал Снорри, и я увидела, что его руки сжались в кулаки и дрожат, словно он едва сдерживается. ― Но знай, что обвинения Фрейи убедительны.

Лицо Илвы исказилось.

― Любовь моя, ты же знаешь…

Ее мольбы прервал звук рога, заставивший меня вздрогнуть. Особенно когда он прозвучал снова.

Тревога.

Через несколько секунд в дверь ворвался один из воинов Снорри.

― Северные войска высадились в Торне, ― прохрипел он. ― Десятки и десятки кораблей. Они требуют, чтобы мы отдали им деву щита.

У меня свело желудок, ибо, хотя мы и знали, что этот момент настанет, никто не верил, что это произойдет так скоро.