Нити Жизни (СИ) - Луч Мария

– Лапочка! Как я соскучился! Едва узнал, такая сочная в этом наряде! Слушай, что у вас тут за военное положение, ни пройти, ни проехать…

Зеленая подруга Хазимы Второй прыснула в кулак, а Эслин кинуло в жар. Она выдохнула:

– Запереть и под охрану, – и потом уже объяснила, возвращая невозмутимое выражение лица. – Наши пути пересекались. Эти люди тоже иноверцы, и в какой-то степени лояльны нам. Но нужно убедиться, что они не доставят неприятностей.

Судя по Нитям, их появление не вызвало слишком бурной реакции, поэтому Эслин аккуратно перевела тему, и сама предложила членам совета высказаться. Она внимательно слушала их сомнения, протесты, поддержку, задавала вопросы и отвечала, стараясь сохранить за собой ведущую роль. И все же ткачиха была взбудоражена и невольно возвращалась мыслями к северянам. Что произошло? Они помяли друг друга сами или дали бой враждебным духам? Где Майма и остальные?

Совет завершился в темноте. Кое-кого удалось расположить, только Хазима Вторая ожидаемо обвинила Эслин в напрасных смертях соратниц и пообещала устроить народный совет после того, как вернется из Оспари с намеченного задания. В лицо она свержением не грозила, но все же зловеще пообещала помочь новой госпоже «поправить курс». Эслин ее отъезд был пока на руку, поэтому становиться на пути соперницы она не стала, а поспешила к Дархану с Сармиком.

Северян определили в небольшую комнатушку нежилого дома. Там оказались два продавленных кресла и кривая табуретка в роли стола. Задержанным приносили поесть – караульные доложили, что те отличились спокойным поведением, лишь просили напомнить о себе. Эслин помедлила несколько ударов сердца и вошла. Сармик, посвистывая, ходил по комнате взад-вперед. Дар растекся по креслу, прикрыв глаза. На звук открывшейся двери он резко поднял голову и сочувственно произнес:

– Прости за этого идиота. Наше появление не доставило хлопот?

Сармик тут же развел руками:

– А кто знал-то? Хоть бы корону покрупнее придумала, тогда бы догадался обратиться правильно. Их же для этого и носят. Извиняемся, госпожа.

– За что именно, – сухо уточнила Эслин, скрестив руки на груди.

Она пока не могла себя заставить говорить с Дарханом, поэтому переключилась на Смеха.

– Так за приветствие. Нельзя ведь одну бабу хвалить при других, гиблое дело, – заржал он.

– Брось паясничать, – прикрикнул на него Дархан без особой злости, и обернулся к Эслин. – Ниточка, мы расскажем все. Сармик больше не опасен, а ты нужна мне, как никогда.

Эслин выпалила резче, чем хотела:

– Не называй меня так! Мне плевать на вас. Мне важно, чтобы ни вас с вашими разборками, ни злых духов тут не было. Уходите. Я нарисую карту с указанием пещер, и моя совесть чиста.

– Нет, Эслин. Прости, но тебе придется пойти с нами, – тихо, но твердо произнес Дархан. – Дело приняло серьезный оборот. В опасности теперь не только наш край, но и вообще весь Ангардас. Дело в том, что во мне находится один дух. Точнее, два. Но именно первый желает заполучить власть над моим телом, и одним богам известно, что он тут устроит, если достигнет успеха.

– Знаешь, дорогой, – Эслин сделала шаг назад и ощутила, как щеки запылали от злости, – я поняла, за что тебя ненавидят на родине. От тебя одни неприятности, и твоя смерть кажется и впрямь неплохим выходом! Мою душу тоже злой дух продал? Или о чем Сармик тогда говорил?

– В этом я не виновен, и все же дорого заплатил за твою жизнь. Поверь, я бы и взамен ничего не стал требовать, если бы не обстоятельства, – Дар с трудом поднялся и сделал шаг к ней навстречу. В его глазах и тоне плескалось искреннее сожаление.

Смех хмыкнул, и Эслин обернулась на него. Хищный шаман, подперев стену, внимательно наблюдал за их разговором, словно для него разыгрывалось театральное представление. Дархану это тоже не понравилось.

– Сармик, а ты не мог бы куда-то… деться? – недовольно спросил он.

– Нет, – отрезал Смех. – Не обращайте на меня внимания. Можете даже схлестнуться тут в порыве страсти. Все равно не уйду, не брошу тебя! Придется смотреть – буду смотреть. А что делать?

– Ты не можешь уйти, потому что вас охраняют, – раздраженно напомнила Эслин. – Ты видел, что я сделала с теми тремя беглецами в лесу? За дверью еще трое Красных.

– Глупышка, – расплылся в оскале Сармик, – да пойми, мы можем уйти влегкую, но битый час торчим тут лишь из симпатии к тебе. Тогда, когда у нас на счету каждая минута! Считай это моим настоящим извинением.

– Он прав, – мягко подтвердил Дар. – Эслин, карта мне не поможет. Твое присутствие нужно для того, чтобы я сохранил контроль над телом. Это опасно, но если ты откажешься, риск будет куда больше.

– Риск для меня? Ведь если я откажусь, ты всегда можешь заставить меня согласиться, так? – холодно уточнила Эслин, скрестив руки на груди.

Внутри она вся кипела и не могла отделаться от желания потерять контроль и вцепится ногтями в и без того поврежденное лицо мерзавца.

– Риск для всего Среднего мира. Впрочем, и для тебя это опасно, не скрою. Но лично я ни за что не причиню тебе вред, – твердо заверил ее Дархан, делая маленький шажок в ее сторону.

– Соблазнительно! Тебе нет равных в невыгодных бескомпромиссных предложениях, – ядовито проговорила Эслин, отпустив от него назад.

– Я понимаю. Давай сначала, – Дар снова к ней приблизился, примирительно подняв руки. – Так вышло, что Сармик решил скормить твою душу своим питомцам. Я отвечаю за тебя, поэтому сдерживал его как мог. Тебе рассказывать не стал, чтобы не пугать. Сейчас с этим покончено. Ни он, ни я не причиним тебе вреда. И да, я волнуюсь за тебя и не хочу подвергать риску, но опасаюсь, что без тебя не справлюсь.

Дар говорил твердо и отрывисто, будто выбрасывал фразы, не давая себе шанса передумать и забрать слова назад. Глаза шамана лучились отчаянием, но Эслин намеренно вспоминала моменты его жестокости и безразличия, чтобы не поддаться.

– Не хочешь подвергать риску – не подвергай, – с вызовом ответила она, подняв подбородок. – Так что там насчет твоей смерти? Умрешь и не будет проблем, верно?

Дар обреченно вздохнул и бросил взгляд на Сармика. Тот ухмыльнулся и пощелкал пальцами, привлекая внимание королевы:

– Нет человека – нет проблемы, просекла, умница. Только это мы всегда успеем, – Сармик подмигнул Эслин и заговорщицки понизил голос, будто бы Дархана в комнате с ними не было. – Опасно его убивать всегда было, а сейчас особенно. Абасы внутри него почует неладное – будет сопротивляться. Выхватит у Дара вожжи, и устроит во всем Ангардасе отделение Нижнего мира. Я там был. Тебе туда не надо. Так что убьем в крайнем случае и внезапно. А лучше доставим наш Дар Богов к пещере по-хорошему. Пока он добрый – гостей в своем котелке сдерживает.

– Ох, если бы я вас не знала, то отправила бы проспаться… Троедушник, ну надо же, – Эслин прижала пальцы к вискам. – А где Майма-то?

Шаманы переглянулись.

– Она… решила остаться, – нахмурился Дар, потом вздохнул и проговорил, опустив глаза в пол. – Знаешь, и ты оставайся. Права. Не хочу, чтобы кто-то снова погиб из-за меня. Справлюсь.

– Ты рехнулся? Кто бы сейчас из этой черепушки ни вещал, заткнись по-хорошему! – рявкнул Сармик, хватая собрата по ремеслу за плечи. – Обо мне подумал? А я справлюсь?! Не хочу кончить как старушка Ма…

Эслин ахнула и прижала руку к лицу. Дархан резко оттолкнул от себя Сармика и гневно воскликнул:

– Боги, ну почему ты такой полудурок? Зачем я и тебя не добил?!

Эслин схватилась за ручку двери, но Дар вдруг опустился перед ней на колени и заговорил звучно и серьезно:

– Я не заслуживаю твоего доверия и больше не буду просить о помощи. Оставь мне только надежду. Хочу верить, что ты простишь меня. Верить, что со мной не все потеряно. Иначе отчаяние откроет двери Гневу. Я проведу свой ненавистный и долгожданный обряд, и буду служить тебе и твоим людям, пока не отпустишь. Не бойся только. Не уходи.