Свет и Тень (СИ) - "ASTORIS"

Да и честно говоря, плевать ей на это было. Считают её дочерью учителя – так это же хорошо! Она была бы счастлива, если бы этот достойный человек был её отцом. Тем более, что они давно друг к другу именно так и относятся. А по поводу Алька... Он теперь вдовец. Ему эти сплетни безразличны, а ей и подавно. А то, что она весчанка по рождению и, благодаря своему ремеслу, стала слегка мужиковатой – так это не сплетня, а правда. На что здесь обижаться?

Рыска немного согрелась и от костра отодвинулась. А женщины продолжали свою беседу, уже совершенно не обращая на неё внимания. Теперь дворянка вела сольную партию.

– А ещё, девочки, – гордо сказала она, – Я в прошлом году с Альком Хаскилем сумела лично познакомиться!

– В каком смысле? – спросила вторая, более скептичная служанка.

Послышалось бульканье – видимо, высокородная девица приложилась к бутылке, после чего смачно рыгнула.

– В том самом! – заявила она, – У нас в замке бал давали. Так Альк нас посетил! Вместе с женой, разумеется. Так вот, пока его бессловесная половина общалась со старухами, мы с посольским сыном... слегка прогулялись ко мне в комнату... Ик!

Одна из служанок вздохнула, а другая спросила:

– И как же теперь вы, госпожа, собираетесь выходить замуж? – зависти в её голосе не было, скорее сочувствие.

– Да ерунда это! – как о чём-то незначительном, проговорила девица, – Зато есть теперь, что вспомнить! Знаете, какой мужчина? Незабываемый! А какие он мне комплименты делал! С ума можно сойти! Ик! Ой, прошу прощения... – дворянка сорвалась с места и весьма резво ринулась в кусты.

Рыска еле слышно вздохнула. Если б девица знала, что она её понимает, была бы она так разговорчива или нет? Может, чего нового рассказала бы... Хотя, пожалуй, ей в таком состоянии всё равно. Вот на счёт комплиментов – это она зря. От Алька такого в жизни не дождёшься.

Рыска уже собралась было уйти, как вдруг вторая служанка быстро-быстро заговорила:

– Слушай, что расскажу: я тоже этот герб видела, только вспомнить не могла, где и когда. Так вот, я его видела, когда к своей сестре в гости ездила! Она у Хаскилей в замке служит.

– И... что?

– То, что у них там до сих пор право первой ночи сохранилось. Представляешь?

– Да ладно!

– Хольгой клянусь! Так вот, когда моя сестра семь лет назад замуж выходила, ей как раз ночка с господином и перепала!

Первая служанка хмыкнула.

– Так может, и не с ним. Он же там наверняка не один!

– Да с ним, с ним, – уверенно произнесла тётка, – Я же помню, как она его называла! И она такая довольная осталась! Только ей теперь есть с чем сравнить, и оказалось так, что муж её господину и в подметки не годится, ни с какой стороны. Так она до сих пор по нему и вздыхает!

Служанки помолчали.

– Да-а! – мечтательно протянула первая. – Везёт же некоторым! А ты его видела?

– Конечно! Она мне его показала! Издалека, но я рассмотреть успела.

– И как? – выждав, спросила женщина.

Томное придыхание.

– Сестра, наверное, не соврала... Тут только от одного вида в обморок упадёшь, а если представить всё остальное... Я прям обзавидовалась! Такого б хоть на раз, чтобы узнать, как оно бывает...

– Да ну, зачем? – вздохнула первая с горечью, – Чтоб всю жизнь вспоминать и злиться, что у тебя не так?

– Саший его знает... Дуры мы, бабы.

– Эт точно.

Женщины немного помолчали, булькая вином.

– Что-то благородной нашей долго нет, – спохватилась вторая служанка, – Пойдём посмотрим, куда девалась. А то отвечай потом перед его величеством!

– А нам-то что? Она хоть и благородная, а оторва ещё та! Да пошли уж, а то волки ещё съедят...

Судя по доносящимся из кустов звукам, волкам такое блюдо тоже было не по вкусу. Но женщины всё равно поднялись и пошли разыскивать госпожу, упившуюся не хуже портового грузчика.

Но Рыске было уже не до этого. Уж лучше бы, подумала она, лежала и тихо тряслась в шатре или сразу разбудила учителя. Да всё что угодно лучше, чем стать невольным слушателем таких откровений...

Конечно, ничего нового или необычного Рыска не услышала. Ещё давно, в Пристани, где Альк был в своё время заметной фигурой, ей довелось узнать слушок о том, что он вообще пошел учиться не ради мечты, а из-за несчастной любви. Но это было даже логично. Трудно представить себе нормального мужика, у которого к двадцати пяти годам не было бы в прошлом подобной истории! Собственно говоря, многие встают на путь к делу всей жизни именно потому, что тяжело пережили первую потерю. Рыска и сама подалась в Пристань, чтобы заполнить душевную пустоту. Возможно, у Алька тоже так было.

Да и о праве первой ночи в замке Хаскилей она слышала, на этот раз – лично от Алька, тайны тут не было.

Но на душе почему-то стало невероятно, невозможно паршиво. Ощущение было такое, словно посреди улицы штаны на самом интересном месте порвались. И что, теперь так всю жизнь, что ли, будет?

Нет, то, что Альк нравится всем женщинам без исключения, Рыска давно успела заметить и смирилась с этим фактом. Но дело было не в них.

Дело было в нём самом.

Альку тоже всегда очень льстило женское внимание. Он всегда с удовольствием пользовался каждым подобным случаем, заигрывая как с дамами, так и с бабами. Это по большинству было несерьёзно, больше в шутку, и от таких шуток она, Рыска, когда-то и сама с ног до головы заливалась краской. Но ведь не всегда так было! Порой наверняка доходило и до дела?..

С годами она, конечно, поняла, что бороться с этой чертой его характера бесполезно, да и нормально это для здорового красивого самца. Но ей самой это было не то, что неприятно – она просто растерзать была готова любую посягнувшую на Алька женщину (или просто оказавшуюся поблизости)! Пожалуй, именно ревность помогла ей и догнать Виттору, и победить: у них личные счёты. Да и из тюрьмы выбралась она, скорее всего, от злости.

Но вот что теперь было делать?

Конечно, то, что её любимому не грозит смерть, было прекрасно, и шанс быть вместе вырисовывался всё чётче. Да вот только возник вопрос: хочет ли она с ним быть? После таких событий Рыска сильно сомневалась в этом.

Нет, её любви не суждено пройти никогда, она теперь точно это знает. Но, похоже, не напрасно ей казалось, что искать друг друга может и не захотеться. Не напрасно она чувствовала, что они расстаются навсегда... Наверное, и правда, слишком долго она была одна и привыкла считаться лишь со своим мнением. А её мнение на этот раз было таково: с неё хватит! Не хочет она всю жизнь случайно натыкаться на Альковых бывших или случайных. И если что-то из этого ещё можно было бы понять, вроде первой любви или права первой ночи, прописанного в законе тсарствия, то как объяснить вот такие моменты, к которым относится вот эта пьяная овца? Или ребёнка, родившегося у Витторы от Алька, хотя он довольно убедительно говорил, что в глаза девицу никогда не видел?

И это всего лишь несколько примеров. А сколько их вообще, этих женщин, успевших урвать кто-то ночь, кто-то неделю, кто-то грязные обжималки где-нибудь в каморке, а кто-то – как она сама или Виттора, ребёнка?.. Что на это сказать? Как обычно: поздравляю, госпожа путница, вы дура! Таких как вы у Алька Хаскиля – что песка на берегу. Слишком многого вы хотели от него. Но получили как обычно лишь головную боль.

Поднявшись, Рыска уныло побрела в шатёр.

Нет, она не имеет ни малейшего желания делить своего единственного мужчину с тысячами тысяч посторонних женщин. От осознания своей вторичности ей ещё хуже, чем от одиночества, и потому это самое одиночество она и выбирает.

Теперь с Альком всё хорошо, беспокоиться больше не о чем. А если случится что-то, она теперь и на расстоянии сможет помочь. Как и он ей... А потому нет ни одной объективной причины продолжать сходить с ума.

Как только тсарь вышел из шатра, Рыска бросилась к нему, не обращая внимания на стражу.

– Доброе утро, ваше величество, – зачастила она, – Вы спрашивали, что передать. Вот, – и она протянула Шаресу лист бумаги, сложенный уголком.