Цепи его души (СИ) - Эльденберт Марина

— И он… приходил? — во рту неожиданно пересохло.

— Приходил, — коротко отозвался Эрик. — Нарвался на нити и быстро сбежал. Подозреваю, что он проделывал это не раз и не два, в надежде обнаружить тебя без защитного заклинания. Подозреваю, что он с каждым днем становится все сильнее, поэтому и смог взять часы. Приходил, когда меня не было дома.

— Зачем?! — вырвалось у меня.

— Чтобы отомстить. Чтобы показать свою силу. Не знаю, — он пожал плечами. — Вероятно, эта тварь считает, что становится неуязвимой.

— А это не так?

— Не так. Когда у него окончательно сформируется физическое тело, его можно будет заключить в ловушку, похожую на ту, какой пользовались в древности. Воссозданные призраки не всегда отличались покорностью, особенно когда обретали сознание. Специально для них существовала клетка, похожая на клетку Каори для людей. У нее иной принцип: она затягивает существо на место его гибели и запечатывает внутри. Безо всякой приманки. Вырваться оттуда оно уже не сможет. Возможно, придется доработать это заклинание, перестроить под агольдэра, но с помощью Терезы и де Мортена это не проблема. Аддингтону не так долго осталось метаться по этому миру.

Рассеянно кивнула.

— Надеюсь. Ты сегодня расскажешь об этом де Мортену?

— Разумеется. При одном условии.

Изумленно вскинула брови.

— Обещай мне, что сегодня будешь развлекаться и отдыхать, Шарлотта. Агольдэр — не твоя забота.

Легко ему говорить.

— Шарлотта! — строго произнес он. — Мы договаривались, что ты не станешь в это лезть.

— Помню, — вздохнула. — Но я не могу спокойно об этом думать…

Эрик нахмурился, и я покачала головой.

— Хорошо. Только после праздника ты расскажешь мне все, о чем вы договорились. Ведь это касается и меня тоже.

— Договорились, — он легко обнял меня и так же легко отпустил. — А теперь пойдем. Энгерийская привычка демонстрировать свое равнодушие к приглашениям и задерживаться минут на сорок не по мне.

Фыркнула: действительно, в Энгерии считалось позорным приходить строго к назначенному времени. Это показывало твою чрезмерную заинтересованность в приглашении и расположении хозяев дома, а еще навязчивость. Если честно, не хотела бы я оказаться среди «задержавшихся» под взглядом его светлости де Мортена, еще вколотит в пол — выковыривай потом.

Эрик подхватил меня под руку, а я подхватила с туалетного столика обручальное колечко и положила в ридикюль.

— На счастье, — пояснила смущенно. — Чтобы вечер прошел хорошо.

По губам Эрика скользнула легкая улыбка, он подтянул чуть сбившуюся перчатку повыше, к моему локтю, и мы вместе вышли за дверь.

Мортенхэйм возвышался над снегами, выступал из темноты огромной, переливающейся огнями величественной скалой. Приникнув к окну, я не сводила глаз с этого замка, обещающего самый незабываемый и удивительный вечер в моей жизни. Вечер с мужчиной, которого я люблю.

Перевела взгляд на Эрика — он сидел напротив меня, глядя совершенно в другую сторону. Казалось, его вовсе не волнует ни предстоящая ночь, ни замок, от которого я не могла отвести глаз вот уже десять минут: с той самой поры, как экипаж чуть-чуть поднялся в гору, оставляя за спиной дорогу и неожиданную поломку. На полпути колесо угодило в глубокую яму, припорошенную снегом, и надломилось. Если бы не Эрик, наверное, мы бы не двинулись с места.

— Я ничего не смогу поделать, — воскликнул кучер, указывая на колесо: оно действительно выглядело ужасно. — Прощу прощения, мистер, но нам…

— Снять его, вы, по меньшей мере сможете?

— Зачем это? — кучер подозрительно прищурился.

— Просто снимите, — раздраженно произнес Эрик, и тот подчинился: поставил подпорку, а негодное колесо швырнул на снег, бормоча себе под нос что-то про дурные приметы взбалмошных богатеев. Впрочем, долго ему бормотать не пришлось: с рук Эрика сорвались изумрудные нити, которые оплели колесо. Оно восстанавливалось на глазах, изломы срослись.

Кучер, который все это наблюдал только сдвинул цилиндр назад: так, что тот чуть не свалился с его головы.

— Волшбой колесо восстанавливать — тоже дурная примета.

— Дурная примета — торчать посреди поля, когда опаздываешь на прием, — хмыкнул Эрик. — И если вы сейчас же не поставите его на место, я вас оставлю здесь.

Дождавшись, пока колесо вернется на место, он подал мне руку и указал на карету:

— Шарлотта.

— Теперь мы точно опоздаем, — пробормотала я.

— Не опоздаем, — отмахнулся Эрик, захлопнув дверцу. — Дольше спорили, чем дело делали.

Судя по часам на цепочке, которые оказались у кучера, мы подъезжали к владениям де Мортена вовремя. Точнее, по владениям герцога мы уже ехали, а вот раскинувшийся перед нами замок был не просто невероятным — роскошным.

Впрочем, наш экипаж тоже был роскошный: внутри — два светильника-артефакта, такие же, только более мощные, освещают путь. Сиденья скамеек больше напоминали диванчики, в одном из которых я утонула, а Эрику даже не пришлось активировать согревающее заклинание, тепло внутри тоже сохранялось за счет артефактов. Больше того, здесь было настолько тепло, что я сняла серебристую, в тон платью, накидку, и положила ее рядом с собой.

Почувствовав мой взгляд, Эрик повернулся ко мне и улыбнулся.

— Что такое, Лотте?

— Любуюсь замком его светлости.

И тобой.

Он приподнял брови, скользнул по приближающемуся величию равнодушным взглядом.

— Замок как замок.

— Замок как замок?! — воскликнула я.

— Да. Разве что сверкает, как праздничная ель.

Я шумно вздохнула.

— Неужели тебе ни капельки не нравится?!

— Я рад, что нравится тебе, — он подался вперед и взял мои руки в свои.

Нет, я просто не понимаю! Как… как можно оставаться равнодушным к такой красоте?! Разумеется, он много где побывал и много всего повидал, но это выступающее из сгущающейся тьмы чудо, окруженное массивными квадратными стенами, это чудо со старинными башнями и, наверняка, невероятно огромным холлом внутри, с витражными окнами, и подземельями…

На последней мысли я осеклась.

«Мы в подземелье замка моего отца, мисс Руа».

Что я знаю об отце Эрика? Что он был бессердечным чудовищем, что держал свою жену взаперти и выжег из сына магию, чтобы заменить новой силой. Но… кем он был?

Решив, что сейчас это не подходящая тема, сделала себе заметку спросить после праздников. Или когда-нибудь попозже, когда Эрик сможет говорить об этом так же легко, как мне сейчас думается о леди Ребекке.

Удивительно, но он оказался прав: после того письма мне стало легче. Пусть правда оказалась не самой приятной, а временами очень жестокой или проникновенно-грустной, я понемногу отпускала сидящие занозами в сердце обиды. Вытаскивала их и выбрасывала одну за другой, позволяя любви залечивать ранки. О том, какой будет встреча с леди Ребеккой, я тоже предпочитала не думать. Послезавтра мы уезжаем в Фартон, там все и решится, а сейчас…

До ворот оставалось всего-ничего, и волнение вернулось, а вместе с ним вернулся и бешеный стук сердца.

— Значит, замками вас не впечатлить, месье Орман, — сказала я, глядя ему в глаза.

— Нет, — Эрик покачал головой.

— А чем впечатлить?

— Сегодня ночью я тебе покажу.

Сказано это было так, что я вспыхнула ярче артефакта, а пока приходила в себя, экипаж уже преодолел последние футы колеи, и колеса загромыхали по мощеному двору замка. От неожиданности я отпрянула, выглянула в окно: двор освещали разноцветные фонарики, переливающиеся, подмигивающие, раскрашивающие полумрак классикой палитры. Здесь не было яркого света, но за счет снежных воротников на стенах и подчеркнутой такими же мерцающими огоньками подъездной дорожки (прямо по камню!), создавалось ощущение, что я очутилась в сказке.

Возможно, так оно и было, потому что когда к экипажу подбежали слуги в расшитых ливреях, сердце вообще пропустило удар. Эрик помог мне закрепить накидку и поправить волосы в тот самый миг, когда распахнулась дверца.