Сердце морского короля (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт"

— Боги, какой мастер! — выдохнул Эргиан с восхищением и еще чем-то, похожим на сожаление. — Вот кто родился с лоуром в руке. Не зря Реголар мечтал…

Он осекся и тут же повернулся к Джиад, болезненно кривясь от боли. Перехватил цепочку другой рукой, выпустил Сердце Моря, и Джиад увидела, что правая ладонь кариандца покрыта крупными волдырями.

— Помогите, — попросил он. — Нужно порезать вторую, а я нож не удержу. Быстрее!

Джиад вынула каршамский кинжал и торопливо провела острейшим лезвием по еще здоровой ладони Эргиана. Кариандец тут же перехватил ею кристалл, снова окунув его в кровь.

— Каи-на! — окликнул он Джиад, вернувшуюся взглядом к Алестару. Рыжий почти достиг дна Арены. — Вы мне должны вопрос, помните?

— Сейчас? — процедила она, не в силах удивиться или возмутиться. — Это не подождет?

— Что угодно может подождать, — сказал Эргиан таким голосом, что Джиад замерла, слушая его, но видя только Алестара. — А потом однажды становится поздно.

Еще четыре-пять сирен на пути у рыжего. И не догнать, не прикрыть спину, не броситься между ним и опасностью, как Реголар!

— Да… — сказала она хрипло, не поворачиваясь к принцу Карианда. — Хорошо, спрашивайте.

— Вы можете не отвечать на этот вопрос мне, Джиад, — сказал Эргиан, впервые, кажется, назвав ее просто по имени, без всякого титула. — Но скажите правду самой себе, прошу. Если он погибнет, неужели вы не пожалеете о том, что так его и не поцеловали?

— Замолчите, — прошептала Джиад, едва шевеля губами, а кариандец безжалостно продолжал, и алая кровь струилась в воду через его пальцы, сведенные на огромном рубине:

— Мы всегда думаем, что будет еще один день, когда мы исправим все ошибки, скажем все нужные слова и станем жить счастливо. И поэтому откладываем то, о чем мечтали, боимся своих желаний и закрываем глаза, не видя главного. А потом очередной день оказывается последним, и некого больше прощать и любить, некем дорожить и не к кому возвращаться. Если такой день сегодня, о чем вы будете жалеть всю жизнь? Скажите это себе!

Невис был впереди, совсем близко, и больше ничто не имело значения. Алестар запретил себе думать, что отряд остался у края Арены, отбиваясь от сирен, и вряд ли сможет приплыть на помощь. Что вода все горячее, а дно заволокла странная мутная пелена, скрывая песок. Что вокруг мечутся сирены, сквозь стаю которых он пробился, как сквозь обычных соперников по Гонкам, только тогда не приходилось думать о чужих острогах и лоурах, а доспехи были только для красоты.

Он увел уже смертельно уставшего Серого немного в сторону от последней стайки тварей и тут же бросил вниз в крутой рывок, резкий, как укол лоуром. Верный салту вытянулся под седлом, отдавая последние силы, и Алестар почувствовал, как словно пробил тугую преграду — это Серый проломил границу воронки вокруг Невиса.

И снова мир дрогнул. Сирены и его отряд остались там, снаружи, а здесь Алестар оказался посреди небольшой сферы пространства, безмятежной, как самое сердце урагана, так называемый глаз бури. Пугающее неестественное спокойствие исходило от лежащего на песке Арены камня, в котором Алестар узнал священную скалу Всеядного Жи, и собравшихся вокруг этого подобия алтаря Невиса, Кариши и… Риаласа!

«И чего я тебя все-таки не прибил? — остро пожалел Алестар, глядя на надменное лицо молодого суаланца, излучающего торжество. — Надо было. Но… кого же ты мне напоминаешь, а? Прямо перед глазами что-то стоит…»

— Ну, вот все и в сборе, — спокойно, словно не происходит ничего особенного, сообщил Невис, когда Алестар остановил салту. — Мои поздравления, ваше величество. Вы в самом деле лучший гонщик моря. Были. Глупый повод для гордости, но детям нужны игрушки, верно? Кстати, бросьте лоур. Он вам больше не понадобится.

Алестар сжал рукоять еще крепче и тут же почувствовал, что она обжигает руку. Пришлось разжать ладонь и уронить лоур на дно, где он сразу скрылся в песчаной мути.

Невис смотрел безмятежно и доброжелательно, совсем как раньше, когда уговаривал маленького Алестара съесть лекарство или побыть в постели пару дней, чтобы залечить ободранный хвост. Кариша, напротив, глядела с мрачной ненавистью, ее губы были плотно сжаты, глаза горели, как у сирены, и Алестар мельком удивился, что суаланка могла хоть на миг показаться ему симпатичной. И Риалас после Санлии польстился вот на это? Все равно, что променять жемчужину на кусок деревяшки.

— А вы сами, Невис, не заигрались? — холодно бросил Алестар, отмечая, что Сердце моря, пульсирующее яростной, едва сдерживаемой силой, лежит на алтаре, но просто схватить его не получится, потому что по обе стороны скалы застыли Риалас и Кариша. — Неужели вы действительно хотите разбудить глубинных?

— О, вы догадались, — немного рассеянно отозвался Невис, доставая из целительской сумочки на поясе узкий, длинный и очень острый нож. Алестар видел, как такими вскрывают нарывы или срезают пострадавшую чешую. — Сами или снова двуногая подсказала? Впрочем, у вас теперь умный советник. Очень способный юноша этот принц Эргиан, я прямо горжусь своей кровью. Риалас, дитя мое, не ревнуй! — улыбнулся он, бросив взгляд на суаланца. — Он никогда не сможет тебя заменить.

— Дитя? — поднял брови Алестар, отчаянно соображая, как еще потянуть время.

Сердце моря, к которому он изо всех сил пытался пробиться мысленным усилием, не отзывалось, будто оказавшись за прозрачной, но крепкой стеной. Ах, если бы коснуться его! Лучше всего — кровью. Но чутье подсказывало, что сделать это ему просто не дадут, отшвырнут ударом силы.

— Так Риалас — ваш сын? Но… — Алестар запнулся. Он никогда не умел соображать так же быстро, как Эргиан или Джиад, ни в чем, кроме гонок. Однако сложить воедино уже известное мог. — Так вы оба из Карианда?! Я-то думаю, что мне так знакомо это наглое посольское рыло! Еще одно щупальце Эмарайна?!

— Ну нет, — растянул губы в жутковатой улыбке Невис, мгновенно сбросив личину доброго старого целителя. «Впрочем, ничего странного, маару быстро меняют цвет», — усмехнулся Алестар. — Эмарайн с его глупыми интригами — дурной малек. Он понятия не имеет об истинной власти! Когда мне доложили, что он наконец избавился от моего подлого братца, который сам же его породил… О, как я смеялся. Есть в этом некая забавная справедливость, когда братоубийцу убивает его же сын.

— Ничего не понимаю, — честно признался Алестар. — Вы… брат короля Карианда? Младший? И он пытался вас убить?

— Старший! — звенящим от ярости голосом крикнул Риалас. — Это мой отец должен был надеть корону Карианда! А я, его единственный сын, стать наследником и следующим королем! Не жить в чужом доме из милости, не прислуживать этой развратной, тупой и мерзкой семейке, правящей Суаланой, а быть равным им! И выше!

— Помолчи, Риалас, — мягко попросил Невис и снова повернулся к Алестару. — Да, понимание никогда не было вашей сильной стороной, тир-на… Но мой милый Ри прав. Это я законный король Карианда. Впрочем, уже не важно. Скоро подобные мелочи перестанут иметь значение. Короли и слуги одинаково исчезнут в очистительном огне, сотрутся границы между городами моря и суши, и мир погибнет, чтобы родиться заново…

Он улыбался, вертя в руках нож. Как же его… «Скальпель!» — вспомнил Алестар, словно это было важно. И заторопился, изо всех сил прикидываясь дураком. Если сработало с одним кариандским маару, почему бы с другим не попробовать? Ираталь, Эргиан, да где же вы?!

— Невис, вы, наверное, не знаете, но Эмарайн мертв. И если вы законный король Карианда…

— Уже нет, — продолжал улыбаться Невис, будто улыбка приклеилась к его лицу независимо от слов. — Я принял власть большую, чем королевская. Бездна говорила со мной устами своих детей и поведала мне свою мудрость, бездонную, ледяную и темную, как она сама.

«Три длины лоура до этой твари, — холодно просчитывал Алестар. — Пять — до камня. И на половину лоура больше до Кариши и Риаласа. Но я не смогу остановить сразу троих, кто-то из них успеет схватить камень…»