Эльф: брат или возлюбленный? (СИ) - Кривенко Анна

— Какие удивительные создания! — пробормотала она. — Вы первые в моей жизни мужчины, которые достойны того, чтобы жить!

Последние слова она уже буквально выкрикнула, желая, чтобы все услышали ее. Одобрительный крик амазонок поднялся ей в ответ, и я, оглянувшись на воинственных женщин, с изумлением обнаружила множество растроганных плачущих лиц.

Черноволосая снова повернулась ко мне и мельком оглянула Олива, который слегка застонал.

— Не волнуйся! — проговорила она. — Твой брат будет жить! Я восхищена его преданностью и твоей… любовью! Скажи честно, ты ведь влюблен в своего брата, правда?

Мои щеки вспыхнули под ее пристальным взглядом, и я поняла, что она каким-то образом считала мои эмоции. Я понимала, что врать и притворяться бессмысленно и даже опасно.

— Да! — произнесла я твердо. — Я люблю его! Очень люблю!

— Тяжелую себе ты дорогу выбрал, дружок! — проговорила амазонка с сочувствующим вздохом. — Но я восхищена тобой! Вот возьми! Это мой тебе подарок!

Она протянула мне какую-то вещицу, оказавшуюся браслетом из металла, похожего на серебро. Оно напоминало плетение виноградных лоз с застывшими миниатюрными листьями и показалось мне весьма симпатичным, хотя и чисто женским на вид.

— Этот браслет поможет немного синхронизировать твою магию, которая сейчас у тебя в полном беспорядке. Носи его и никогда не снимай. Вскоре ты увидишь, как велик его потенциал!

Я кивнула и с благодарностью приняла подарок. Сейчас не время отказываться от чего бы то ни было, потому что на кону — наша с Оливом жизнь.

— А теперь можете идти! — бросила она небрежно, поднимаясь на ноги. — Я вас прощаю!

— Спасибо! — пробормотала я и попыталась встать.

С некоторым трудом, но все же довольно просто мне удалось закинуть Олива себе на спину и потащить его прочь. Все-таки мужское тело имело немало своих преимуществ!

Амазонки мне не препятствовали. Вой терракотов давно прекратился, и путь назад оказался довольно прост и быстр.

Вскоре я вышла на полянку, которая была мне уже знакома. Здесь недалеко было место наших с Амиром соревнований, с чего и началась вся эта тяжелая катавасия.

— Алекс! — вдруг послышался слабый голос Олива.

Я осторожно опустила его на землю, прислонив его спину в стволу дерева. Он выглядел таким ослабленным, что, казалось, тяжело дышал.

Олив посмотрел на меня из-под полуопущенных век, а я не выдержала и пустила одинокую слезу. Он слегка улыбнулся и протянул дрожащую руку к моему лицу, нежно смахнув ее с щеки.

— Не плачь, Алекс! — прошептал он хрипло, пытаясь меня приободрить. — Скажи, неужели амазонки отпустили нас?

Я кивнула.

— Да, Олив! Отпустили. Мы почти что вернулись в палаточный городок.

Он сделал пару тяжелых вдохов.

— Алекс! Зачем ты побежал за ними? Это ведь так опасно!

Я схватила его за руку и в порыве чувств прижала его ладонь к своей щеке.

— Я хотел спасти тебя! — пробормотала я. — Я не мог видеть твоих страданий!

Мы замерли так — я со слезами на глазах, прижимая его окровавленную ладонь к лицу, а он смотрящий на меня с большой любовью и тревогой — и просидели, наверное, несколько минут.

Нас прервали крики, донесшиеся из долины. Я вздрогнула захотела снова взвалить Олива себе на спину, но он отказался, заявив, что сможет идти сам. Так мы и появились на вершине холма под радостные крики наших военных.

Олив висел на моем плече, а я крепко прижимала его к себе за талию.

— Почему никто не пришел к тебе на помощь? — немного раздраженно бросила я.

— Я приказал им, — невозмутимо ответил он, а, увидев мой недоуменный взгляд, продолжил:

— Они бы не смогли спасти меня, просто погибли бы все. Я хотел, чтобы они жили…

Его ответ, наполненный искренней заботой о людях, глубоко потряс меня. Олив в очередной раз заставил мое сердце трепетно вздрогнуть от безудержной и всевозрастающей любви к нему…

* * *

Олив

Я лежал в палатке на одеяле из шерсти и наблюдал за Алексом, который расставлял передо мной тарелки с едой. Он сам вызвался поухаживать за мной, потому что почему-то считал себя виновным в моем состоянии.

Видеть его прислуживающим было очень странно, потому что он раньше никогда не проявлял рвения в подобных делах, и вообще в последнее время, после того случая с шаром, он все менее походил на себя самого.

Алекс до потери памяти был более инфантильным и равнодушным ко всему. Он хорошо и метко стрелял, был силен в борьбе, хорошо владел мечом, но остальное его интересовало мало. Я бы даже сказал, что он часто просто от жизни скучал.

Сейчас же я видел удивительный задорный блеск его глаз и незабываемое внутреннее свечение души.

Честно говоря, я тоже изменился. Меня начали обуревать чувства…

Я тяжело вздохнул. Любовные феромоны Алекса продолжали иногда настигать меня, и у меня складывалось устойчивое ощущение, что он совершенно не контролировал их выброс и даже не осознавал, что делает со мной. Я, конечно, тоже реагировал не менее странно, потому что его чувства никак не могли на меня влиять, ведь я мужчина! Но они влияли! До сих пор, хотя и не так сильно…

Алекс закончил расставлять блюда и, улыбаясь, протянул мне чашу с лекарством. Его улыбка сразу же согрела меня теплом. Невольно я расслабился, хотя меня очень сильно беспокоило еще кое-что…

Когда Алекс разговаривал с амазонкой, я немного пришел в себя. Я слышал ее приветливый голос и обрадовался, что они решили нас отпустить. Но… она спросила у брата, влюблен ли он в меня? Какой странный вопрос! Безумный!!! Но я знал, что некоторые из них способны считывать эмоции других существ. Видимо, амазонка считала чувства Алекса…

И он подтвердил это! Он сказал «да»!

Все внутри меня похолодело. Это же просто невозможно! Противоестественно и… отвратительно! Он не просто мужчина, но еще и мой родной брат!

Может, я ослышался? Может, я был не в себе от ранений?

Но вся моя внутренность кричала, что услышал я правильно! Алекс… влюблен в меня?

Нет! Нет! Это не правда!

Я зажмурил глаза и попытался утихомирить свое вдруг заколотившееся сердце. Если даже он и испытывает что-то подобное, то это, наверняка, признаки его ухудшающейся проклятой болезни! Да! Это просто болезнь!

Я открыл веки и встретился с тревожным взглядом брата. Он сидел около меня и легонько тряс меня за плечо.

— Олив, — прошептал он обеспокоенно. — Тебе не хуже?

Он накрыл мою руку своей ладонью, и по моему телу снова пробежал мощный разряд. Любовные магические феромоны! Я ощутил, как страстно желаю прижаться к нему.

Нет! Это настоящее безумие! Нет! Нельзя!

Страх перед этими безумными чувствами заставил меня вздрогнуть и грубовато оттолкнуть руку Алекса от своей.

Он изумился, а потом огорченно отполз в сторону. Его щеки начали наливаться смущенным румянцем, а взгляд, брошенный на меня исподволь и тут же упершийся в пол, был наполнен страхом.

— Прости, я ненадолго выйду, — пробормотал он и, вскочив на ноги, быстро исчез из палатки.

Я ощутил глубокую боль и раскаяние. Одна часть меня жаждала поскорее его вернуть и крепко обнять, ласковыми словами заглаживая свою грубость и неприятие, но другая часть меня была исполнена страха и недопонимания.

Что же мне теперь делать с этим всем?

Горестно вздохнув, я устало откинулся на подушки и закрыл глаза. Алекс! Дорогой мой брат! Что с нами вообще происходит???

Золотая клятва любви…

Золотая клятва любви…

Я стояла позади палатки и с трудом могла унять дрожь во всем теле. Я была рада, что на меня никто пока не обращал внимание, потому что у меня было слишком взволнованное и растерянное выражение лица.

Мы вернулись с Оливом в лагерь всего час назад. Мужчины, едва «отшкарябавшие» себя от земли после атаки терракотовым воем, с трудом ползали по лагерю, пытаясь прийти в чувства. Мне удалось дотащить братца к палатке и уложить его на перины. Уже вовсю суетился лекарь — благо, его взяли с собой из дворца, хотя это и не был умудренный сединами Брахман. Лекаря звали Ванух. Он как-то легче пережил неожиданную атаку, поэтому двигался почти, как обычно. Он был моложе главного эльфийского врачевателя, но казался вполне компетентным.