Иномирец открыл какой-то отсек в поясе, достал оттуда красную иголку, взял пустынника за руку и вколол эту штуку ему в сгиб локтя, практически не целясь, сразу попал в вену. Игла ушла целиком, и Скрош почувствовал, как по крови разливается тепло антишокового коктейля. Он не хочет, чтобы Скрош умер? Пустынник продолжал смотреть на свое самое прекрасное существо на свете, на его нахмуренное, злое лицо, и совершенно не понимал, что тот делает. А иномирец достал другую иглу - белую, и ввел ее в вену следом за красной. Кверз снова приложился к его шее, просто запустив клыки в артерию, заставив качнуться кровь, но не сделав глотка, и сразу отпустил. А потом он оставил пустыннику флягу с водой и ушел.
Скрош лежал на полу, ощущая, как под лекарством отступает боль, он даже смог выпить воды и натянуть на себя штаны, и переползти на подстилку. Он еще какое-то время ждал, что, может быть, кверз вернется, испытывая от этого смесь страха и надежды. Но иномирцу здесь больше нечего было делать, он поправился, отымел наглого человечка в ответ, ушел и забыл. А Скрош, уткнувшись лицом в подстилку, вдыхал его запах, смоченный его слезами. Запах был резким, но не противным, даже несмотря на то, что кверз лежал здесь больным. Или Скрошу так казалось? Если уж он все готов был принять от самого прекрасного существа на свете.
Но, может быть, Скрош все же выживет? Что было во второй игле? Если антибиотик, то есть шанс. Больно, живот глухо ноет, но, может быть, все-таки не разрыв? Не насквозь. Тогда есть шанс. А батареи в конденсаторе он так и не заменил… И сил подняться на скалу, где они заряжаются, у него нет. Действие антишока тоже завтра закончится, или раньше - это ведь нечеловеческое лекарство. Но Скрош об этом думать не будет, он лучше будет думать, что зато в его жизни было самое прекрасное существо на свете…
