– Она кажется мне другой. Есть в ней какая-то… принципиальность.
Бестолковая принципиальность человека, который будет стоять на своём до последнего, даже зная, что рано или поздно всё обернётся не в его пользу.
– Ох уж мне эта принципиальность, которая легко расшибается о толстую пачку купюр, – самодовольно протянул Клод. – Нужно предложить ей больше. Или припугнуть. Я поговорю с ней, если хочешь, но мне кажется, если девица молода и тем более несимпатична, то у тебя в этом деле больше возможностей. Достаточно пары комплиментов.
– Дело в том, что она как раз симпатична, что осложняется тяжёлым нравом. – Я задумался, вспомнив решительное личико мадемуазель Моретт. Подобные ей девушки только кажутся невинными овечками, на самом же деле руку отхватят по локоть, только протяни.
Не спорю, протянуть к ней руки хотелось, но мои пальцы были мне ещё дороги. Нет, тут нужен более осторожный подход.
– Если она хороша собой, тебе даже не придется переступать через себя, – рассмеялся отчим. – Пока ты не помолвлен, можешь делать что хочешь, но про Розали не забывай. Вам нужно с ней встретиться. Уверяю тебя, она прелестна.
Час от часу не легче!
– Я только вернулся, а вы уже хотите меня женить!
Сначала мать прожужжала мне все уши о том, как невероятно прекрасна Розали Абелли де Роше, которая по счастливому стечению обстоятельств тоже вернулась после обучения в страшно элитном пансионе для невыносимо благородных девиц. Прямо мороз по коже, какое сокровище готово было упасть мне в руки.
– Это полезно для ведения дел, – строго напомнил Клод. – Дочь владельца крупного сталеплавильного предприятия – это тебе не первая нищая встречная! У вас сложится идеальный союз.
Я нахмурился и вновь опустил взгляд в бумаги.
– Слишком идеальный. Я не для того учился, чтобы после вы с маман сразу же нагрузили меня невестой. Но я встречусь с ней. Исключительно для пользы дела, а дальше будет видно.
Боюсь, её нежная душа всё равно долго не выдержит мой непростой характер, и девушка сбежит от меня дальше, чем видит, сразу после знакомства. Нужно только немного потерпеть.
* * *
Селин
– Меня не волнует, как скоро вы собираетесь отсюда съезжать! – вопила за дверью домохозяйка. – Вы должны оплатить мне комнаты за месяц вперёд!
– Вы мне этого не говорили при заселении! – в очередной раз повторила я, спешно собирая в корзину образцы своих кремов и мазей, чтобы показать их организатору ярмарки. Если не докажу, что мой товар достоин внимания, никто меня туда не допустит.
Джори сидел рядом и сосредоточенно перекладывал всё в строгом порядке, чтобы занимало меньше места. Он вообще любил порядок во всём, умел сосредотачиваться на каком-то занятии и выполнять его настолько идеально, как вообще мог. Нордический характер – что тут скажешь. Я же делала всё наоборот – сваливала баночки как зря, чем заставляла брата недовольно цокать языком, закатывая глаза.
– Как это не предупреждала?! – почти перешла на визг мадам Джиджи. – Предупреждала!
Мы с братом скептически переглянулись. Ни разу за всё время нашего знакомства я не слышала от домовладелицы подобных условий.
– Я тоже этого не слышал! – поддакнул мне Джори. – Вы обманщица!
Я дёрнула его за рукав, сделав страшные глаза. Ещё не хватало, чтобы нас сегодня же выселили. Времени искать другую квартиру, чтобы она была расположена так же удобно и не стоила бы при этом бешеных денег, у меня не было. А Эстель тоже не волшебница.
Наконец мы уложили всё как надо, и я открыла дверь перед домохозяйкой. Она сразу подозрительно оглядела комнату, будто мы могли заниматься здесь чем-то незаконным или подселить мимо неё ещё десяток соседей.
– Простите! Мне нужно бежать. Я заплачу вам за две недели вперёд, хорошо? Когда вернусь. И вот. – Я порылась в корзине и вынула оттуда одну из баночек. – Это мой вам презент.
– Что это? – сдвинула брови мадам Джиджи, но подарок взяла. – Что за гадость?
Всё с ней ясно: рассуждения из разряда “не пробовала, но осуждаю”.
– Это не гадость, а великолепный крем! Придаёт коже жемчужную белизну – и никакого крестьянского загара!
– И пигментные пятна убирает? – прищурилась женщина, усердно откручивая крышку, которую на самом деле надо было просто поддеть пальцем.
Я не стала облегчать ей задачу.
– Очень быстро! Сами увидите через несколько дней, я вас уверяю!
Мадам Джиджи недоверчиво покачала головой, но всё-таки смягчилась, затем наконец справилась с крышечкой и придирчиво понюхала крем.
– Приятно пахнет, – в её голосе послышалось одобрение. – Хорошо! Оплатите за две недели только потому, что вы такая милая девушка. А вот над воспитанием мальчика вам ещё нужно поработать!
Она опустила на Джори осуждающий взгляд. Тот сразу надулся, но через миг выдал своё фирменное непроницаемое выражение лица – в такие моменты он казался мне ужасно взрослым.
– Обязательно! – не стала я спорить.
Прошмыгнула мимо домохозяйки и заперла дверь. Затем мы поймали экипаж и покатили в сторону места проведения ярмарки, чтобы взглянуть, так сказать, на условия, которые нас ждут.
Эстель должна была ждать нас возле шатра, где принимались заявки и взносы за прилавки на ярмарке. И если до стычки с мадам Джиджи я ещё рассчитывала прогуляться пешком, чтобы лучше узнать город, то сейчас времени на это уже не оставалось. Хотелось успеть побыстрей, чтобы выкупить аренду прилавка, пока его не занял кто-то ещё.
Но даже при всей спешке мы не прибыли к месту сбора заявок раньше всех. Между пустыми пока прилавками сновали желающие занять их торговцы, а у шатра собралась приличная очередь – к счастью, Эстель успела занять нам в ней место.
– Где вы были?
– Мадам Джиджи не давала прохода, – пожаловалась я. – Та ещё вымогательница.
– Да вы что! – внезапно разгневалась девушка. – Я поговорю с ней. Пригрожу, что перестану водить в её доходный дом приезжих. А то разбаловалась.
– Пока что я всё уладила.
Пока мы болтали, наша очередь подошла. Эстель осталась снаружи, а мы с Джори проскользнули внутрь. В шатре было душно, его нагревало остервенелое солнце, которое так и норовило сегодня прожечь крышу.
– Простите, милочка, но мест на ярмарку уже нет! – безразлично глядя в конторскую книгу, сплошь исписанную какими-то расчётами, бросила мне в лицо строгая дама. – Буквально перед вами внесли плату за последний прилавок.
– Что?! – опешила я.
Она даже слова мне не дала сказать! Даже не взглянула, что я собиралась предложить на продажу. Такого у них на ярмарке точно не будет! Я узнавала!
– У вас проблемы со слухом? – Женщина наконец посмотрела на меня и поправила тонкое пенсне не переносице. – Говорю же, спать нужно меньше! Запись на участие идёт уже не первый день! Мы строго отбирали заявки и все места уже укомплектовали.
– Вы рассмотрели не все заявки! – настояла я и грохнула корзиной о её стол. – Дайте мне бланк и посмотрите товар! Уверена, у меня ещё есть время!
– Вы что, с ума сошли?! – совсем рассвирепела женщина.
– Флорет, подожди! – внезапно раздался за моей спиной спокойный женский голос. – Я наняла тебя не для того, чтобы распугивать людей.
Та сразу притихла и села обратно за свой стол, после чего нервно обмахнулась веером. Желание препираться у неё сразу пропало. Я обернулась: в шатёр вошла энергичная дама лет пятидесяти, в светлом, облегающем по-девичьи стройную фигуру платье, очках в аккуратной оправе и шляпке, украшенной изящным пучком цветов и перьев. При ходьбе она опиралась на трость, прихрамывала, но двигалась при этом удивительно грациозно и вместе с тем уверенно.
Она прошла до самого стола и выдернула из-под носа регистраторши густо исписанную канцелярскую книгу, после чего принялась внимательно её изучать.
– Ты отобрала этих людей не глядя? – строго спросила после минутного молчания.
– Вовсе нет, мадам де Кастекс! Только достойные позиции. А то ведь какой уже день нет спасения от этих торговцев! Тащат сюда всё подряд! Чуть ли не лошадиный навоз, прости Светлоликий!
