На подмостках волшебства (СИ) - Джейн Анна

   - Что это за прикол с предупреждениями от магов? - крикнула я ему в след, но ответа не получила. - Вадим! Вадим! Подожди! Козел! - в порыве чувств заорала я.

   Однако ждать он меня не стал.

   - Бросил? - сочувственно спросила Стручкова - крашенная блондинка с симпатичным лицом, который портил лишь изрядно выдающийся нос, выходя из тени и с любопытством глядя на меня. - Ой, Юлечка, бедненькая, - стала усердно играть она заботливую подружку, в уме прикидывая, как правильно подать сцену нашего расставания, чтобы сплетен и слухов было больше, - ну не переживай. Подумаешь, бросил! Многие через это проходили. И ты тоже и, наверное, не раз. Я уверена, Юлечка, ты найдешь себе другого мальчика.

   Я неискренне улыбнулась, злясь и на Вадима, и на Стручкову, и на себя. Может быть, Вадиму я так надоела, что он организовал этот странный бред с предупреждениями о том, чтобы я не общалась с кем-то там, для того, чтобы иметь повод бросить меня? Только зачем бросать ту, отношения с которой еще толком-то и не начались? Проще было просто перестать отвечать на сообщения, давая понять, что интереса более нет.

   - Ты в магию веришь? - спросила я вдруг у Стручковой. Блондинка с удивлением уставилась на меня, пожевала губу и выдала:

   - Ты приворожить его хочешь, да? Слушай, я сама не делала, но моя подружка... Если хочешь, я адрес той тетки, которая приворот делала, найду и тебе дам.

   - Нет, я просто спросила.

   - Ну-ну, - не поверила мне она. - Ладно, не переживай, я никому не скажу.

   И я уже почти воочию видела, как завтра Стручкова по большому секрету сообщает всему нашему актерскому факультету о том, что я привораживаю парней. И первая моя жертва - Вадим с режиссерского.

   После всех перипетий дня, я сама не своя от такого славного разговора, поехала домой, чувствуя, что начинает болеть горло и голова, и уже в метро обнаружила, что где-то посеяла кошелек. Хорошо еще, что в кармане были деньги, и нашлось чем заплатить за проезд. Но неприятности продолжались - на перроне ко мне сначала привязался подвыпивший тип, от которого я шарахнулась, а потом и вовсе упала - мерзкий каблук все же надумал сломаться. Кажется, это стало последней каплей, мои нервы сдали и глаза почти самостоятельно от главного органа разума, то есть, мозга, стали воспроизводить слезную жидкость. Почему-то вдруг накатило омерзительное состояние беспомощности. Происходящее казалось глупостью, с которой я не могу справиться, мечты стали невыполнимыми задачами, а страхи - реальностью, которая вот-вот нагонит и наподдает.

   Я сидела, отстраненно таращась покрасневшими глазами на холодный пол и не обращая внимания на взгляды прохожих. Подняться, однако, мне помогли - какой-то невысокий, достаточно щуплый парень с мелкими, но правильными чертами лица и огромными васильковыми девчачьими глазами, в которых плескался неподдельный ужас, сожаление и что-то еще такое, что уловить и идентифицировать я не смогла. Несмотря на комплекцию и невысокий для мужчины рост, он с легкостью помог мне подняться, оттряхивая, как ребенка и едва ли не причитая, как старушка. А после усадил на лавочку.

   - Мне так жаль, так жаль, - говорил он, глядя на меня с совершенно непонятной болью и тоской. - Это все я виноват, ваше... Вы в порядке? - словно спохватился он. - Вы не ударились? Почему вы плачете?

   Такому участию со стороны совершенно незнакомого человека я не просто удивилась, я еще и непонятно почему растрогалась, и от осознания того, что жизнь вроде бы и неплохая шутка, и люди в ней встречаются добрые, порядочные, такой, как этот парнишка, я разрыдалась еще более интенсивнее, прижав поцарапанную ладонь ко рту.

   - Ну, право, не плачьте, прошу вас, - огорченно проговорил мой маленький спаситель, несмело гладя меня по спине. Одет он был странно - во все черное: черная кожаная куртка с шипами-эполетами на плечах, черные штаны с цепями и многочисленными карманами, заправленными в черные же ботинки на шнуровке. Честно говоря, от людей с таким прикидом не ждешь такого вот участия.

   - Все, что происходит... Оно лишь шелуха. Глупости. Все обязательно измениться, ваше... Ну же, - заглянул он мне в лицо жалобно своими невероятными васильковыми глазами с длинными черными ресницами. И я улыбнулась. Вот же истеричка. Впрочем, нестабильная психика - дело частое в актерской среде. По крайней мере, я так думаю. Нервные окончания актера всегда оголены, ведь это главный наш рабочий инструмент, которым в универе мы учимся управлять, второй после наблюдательности, как говорил неоднократно мой преподаватель по актерскому мастерству.

   А, нет, я же дерево, какая я актриса...

   - Спасибо вам, - произнесла я тихо, но искренне. - Честно говоря, не знаю, что на меня нашло.

   - Все пройдет, - пообещал паренек, потупив взор больших васильковых глаз. - Вам здесь... неуютно? - спросил вдруг он.

   - Я не особо люблю метро, - слабо улыбнулась я, доставая из сумочки платок и зеркальце, дабы привести себя в относительный порядок.

   - Я имел в виду не это место, а вообще... этот... мир, - с трудом подбирал слова паренек. Я удивленно глянула на него. Плакать совсем расхотелось.

   - Этот мир? - я вздохнула. Наверное, паренек - философ. - Он жесток, велик и порою безразличен, но выбирать не приходится. Хотя, бесспорно, иногда я чувствую себя в нем совершенно чужой, - отвечала я.

   Чужими в этом мире чувствуют себя половина населения.

   - Прошу вас, не переживайте! - вдруг сжал мое плечо маленький спаситель и, кажется, сам устыдившись своего порыва, извинился и исчез в толпе людей, оставив меня в одиночестве, но с приподнятым настроением. Все-таки один хороший человек парой добрых слов может заново заставить поверить в то, что все мои переживания - сплошная глупость. Нужно забыть обо всем, что произошло и налечь на учебу, а то, чего доброго, мне, и правда, дадут роль дерева в детском психоделическом спектакле "Голубой слоник",

   Домой я доехала довольно быстро, воодушевленная и решившая больше не опускать рук, и тотчас принялась репетировать роль своей Виолы, девушки, потерявшей брата-близнеца и выдающей себя при дворе герцога за мужчину. Репетировала я до поздней ночи, и хотя не все у меня получалось, я была настроена весьма решительно. Жаль, конечно, что мне, как Юле, не придется играть леди Макбет (ах уж эти характерные роли!), но однажды все-таки моя мечта исполнится, и я буду блистать на подмостках известных театров в роли королев, властительниц мира и сильных женщин.

   Я так расчувствовалась, что, прикрыв глаза, наизусть стала цитировать строчки из известнейшей трагедии Шекспира:

- Что не выйдет?

Лишь натяни решимость, как струну, -

И выйдет все...

   Тогда-то все и произошло. В один миг, мгновенно, вопреки всем существующим законам физики.

   То, что случилось со мной, было настолько невероятным, фантастическим и решительно, до умопомрачения, невозможным, что сначала я решила, что сплю.

Глава вторая

   Ничего не произошло.

   Я не почувствовала, что лечу, или что кружусь в пространственно-временных материях, или что меня расщепляет на мириады атомов, а затем соединяет вновь. Ни разум, ни тело ничего не поняли. А душа... Душа загадочно молчала.

   И ровным счетом не изменилось ничего, кроме воздуха - она стал более чистым, свежим, влажным, и в нем витал едва заметный аромат пряностей и каких-то трав.

   Я стояла все в той же патетической позе, закрыв глаза и продолжая цитировать слова леди Макбет из одноименной трагедии, едва ли не полностью вжившись в роль этой коварной женщины:

- Когда же их огрузшие тела

Двум трупам уподобит свинский сон,

Мы с беззащитным королем поступим

Как захотим...

   Я открыла глаза, потому что услышала громкие радостные голоса двух мужчин: "Получилось! Получилось! Мы смогли!". И сразу же поняла, что нахожусь во сне. Ну, где я еще могла быть? Наверняка не заметила, как уснула, нежно обнятая незаметно подкравшимся Морфеем.