С минуту в трубку хранили скорбное молчание, потом широко зевнули и глухо простонали:
- Без ножа режешь, Фроз. Я только с суток вернулась, спать хочу, как медведь бороться, а ты…
- А я предлагаю тебе хорошо провести время и отдохнуть, - я фыркнула и открыла шкаф, выбирая, что надеть. – За одним снять стресс и перестать поражаться идиотизму собственных коллег. Ну и одарить мир своей неподражаемой улыбкой.
Тихий обречённый вздох сказал мне о многом. Например о том, что мой собеседник сдался и уже готов на всё. Но упустить возможность повредничать не может чисто из принципа и любви к ближнему своему:
- Если я одарю мир своей улыбкой, он этого просто не переживёт. А мне знаешь ли трупы прятать негде. И нечего на мой коллектив клеветать! Он у меня шикарный… Я бы сказала офигенный…
- Ну да. Как найдёшь где, обязательно сообщи, лично приду удостовериться в этом, лады? – вытащив светлые джинсы и свободный пуловер, я выслушала неразборчивые, но явно неприличные комментарии. И только когда подруга уже спустила пар и в целом была готова к некому конструктивному диалогу, заметила. – Жду тебя через полчаса возле «Александровского».
- Кажется, я начинаю понимать, за что тебя так не любят твои же работники, - задумчиво протянули на том конце трубки и, что-то уронив, разбив и снова привычно помянув всех демонов преисподней всуе, выдали. – Лан, уговорила. Моё Темнейшество будет ожидать Вашу Светлость и постарается не пополнить собственное кладбище в случае вашего опоздания. Но учти, я жду пять минут, а потом начинаю зверствовать.
И на такой позитивной ноте трубку банально бросили. Впрочем, зная чёрную, корыстную душонку моей старой подруги со школы я подозревала, что ей было просто лень поддерживать высокопарный тон и жутко хотелось оставить последнее слово за собой. А я, собственно, ничего не имела против.
Всё равно переспорить Харон было в принципе делом невозможным. Но каждый раз находился отчаянный индивид, пытающийся это сделать.
В чём я и убедилась, когда добралась до назначенного места встречи.
Торговый центр «Александровский пассаж» находился недалеко от центра города, представляя собой огромную махину в пять этажей, с бесчисленным количеством магазинов, лавочек и кафе. Здесь всегда было много народу, большая толпа посетителей, но рядом с центральным входом наметилось небольшое пустое пространство.
В центре которого стояла высокая тонкая девушка, с отсутствующим выражением лица жующая жвачку и пытающаяся, явно, не прибить парня, жаждущего её внимания.
- Красавица, ну улыбнись!
- Я-то улыбнусь, - меланхолично откликнулась девушка, показательно громко лопнув надутый пузырь. – А вот переживёшь ты моё хорошее настроение или нет, эт конечно вопрос…
- А можно ваш телефончик?
- Запросто, записывай, - тут же оживилась незнакомка, вытаскивая из заднего кармана потёртых джинс небольшой светлый прямоугольник визитной карточки и протянула его жаждущему любви юноше. – Вот видишь? Это код города, это номер, а здесь приписано, куда ты попадёшь.
- М-м-морг?!
- Не, ну а ты что, думал такая красотка, как я маникюрчик кому-то малюет или ещё что делает? Не-е-е, дружок. Я будущий великий патологоанатом, посему и искать меня надо исключительно среди моих потенциальных клиентов, жмуриков в смысле, - лопнул ещё один пузырь и парню улыбнулись самой приятной улыбкой безумного гения во всей его красе. – Ну что, мне звонка ждать или всё, желание пропало напрочь? Эй! Ты куда, куда рванул-то?! А визитку отдать?!
Я тихо засмеялась, качая головой. Харон это… Харон. И этим, пожалуй, всё сказано. Не знаю, кто сможет её выдержать, но я тому парню, что осмелиться взять в жёны такое чудо-чудное, заранее памятник воздвигну. За терпение, за мужество и неординарный вкус на женщин.
Честно говоря, я слабо представляю каким должен быть мужчина, который сможет принять, понять и полюбить Харон, в миру Евгению Сергеевну Харину. Двадцати пяти лет от роду, студента медицинской академии с уникальной специализацией – патологоанатом. Отпечаток будущей профессии и нынешней подработки уже наложил отпечаток на её личность, а искренняя любовь к окружающим и исключительно чёрное чувство юмора только добавляло ей определённое… Очарование.
Но своеобразное. И далеко не каждый сумеет пережить нормально встречу с таким ершистым, колючим и очень счастливым человеком, глядящим на мир сквозь позитивную призму морга.
- Харон, ты бы хоть табличку себе на грудь повесила, - тихо фыркнула, подходя к подруге и дёргая её за прядь тёмных волос, торчавшую из-под шапки. На меня глянули недовольные карие глаза на бледном лице, с впечатляющими тёмными кругами.
- «Не влезай, убью» отобрал препод по анатомии, сказав, что у меня на лице и так крупными буквами написано, куда все могут проследовать, - мрачно откликнулась Женька, нахохлившись и пряча озябшие руки в карманы куртки. – А «Осторожно, по мне плачет Инквизиция» я оставила на работе, в качестве приветствия над дверью. Правда, завхоз грозился пока меня нет снять и прилюдно её спалить, но он не в том возрасте что бы прыгать по стремянке, - тут Харина на пару мгновений задумалась, рассеянно почесав проколотую бровь и выдала. – Но я на всякий случай её прикрутила саморезами так, что даже если он туда залезет по странному стечению обстоятельств, то явно задолбается её откручивать.
- Ты прям как добрая фея, несёшь людям радость и счастье, - я хмыкнула, критичным взглядом окидывая раздолбайский внешний вид Женьки и общее выражение любви ко всему живому на её остром лице. – Только что-то я волшебной палочки не наблюдаю.
- Только топор, Фроз, только хардкор, - она показательно зевнула и поёжилась под порывом холодного ветра. – Ну что? Где мой кофе? Где мой букинистический отдел? Где обещанный отдых? Ты учти, душа моя, я только что вынуждена была бросить горячего, страстного мачо ради сомнительных обещаний ещё более сомнительной личности. Поэтому у тебя ест полчаса дабы заинтересовать мою корыстную душу…
- Может тогда уж сразу купить? – я подхватила её под локоть и направилась в сторону выхода.
- Не, купить не получится, Отмороженная моя, - притворно расстроено вдохнула Харон, потерев покрасневший от холода нос. – Моя душа давно и прочно продана товарищу Гиппократу за бешеные бабки.
- И зачем ему такой потрёпанный товар? – я едва слышно хохотнула, пропуская подругу вперёд и с лёгкостью уклоняясь от щедрого подзатыльника.
- Не быть тебе некромантом, увы, не быть, - замогильным тоном откликнулась Харон, остановившись посреди холла и азартно потирая руки. – Ну да ладно. У каждого свои недостатки! О! Капучино!
С этим победоносным воплем она унеслась в сторону кофейни. Не оставив мне другого выбора, как последовать за ней, посмеиваясь и качая головой. В этом, увы, вся Харон. И ничего тут не поделаешь.
А дальше творилось форменное безобразие. Ну как безобразие… Вся спокойная и сдержанная я целенаправленно заходила в нужные мне отделы и выбирала то, что придётся мне по вкусу. Следом плелась недовольная жизнью, вселенной и особенно тем самым Гиппократом Женька, попутно комментируя всё. Начиная от слащавой улыбки продавщицы, заканчивая положением дел на финансовом рынке. И то, что в последнем она разбиралась исключительно как свинья в апельсинах, Харину волновало ну в самую последнюю очередь.
Как и то, нуждаются прохожие в её мнении насчёт собственного внешнего вида, одежды или же при выборе товара. Тут ведь главное, что ей интересно.
Впрочем, следующим аттракционом нашего шопинга стали, собственно, те самые, обещанные ей лавочки и магазины. И вот тут мне даже стало чуточку жалко сотрудников торгового центра. Которым, к сожалению, не посчастливилось в этот день столкнуться со стабильно не высыпающимся, и от этого пребывающим в постоянном отвратительном настроении, будущим патологоанатомом. Нет, Харон улыбалась, радовалась как ребёнок и излучала позитив во все стороны.
Только психику, нервы и мозг окружающих это не спасало. Позитивный не высыпающихся патологоанатом с отвратительным настроением… Такое явление далеко не каждый сумеет вынести.
