Выйти замуж за злодея (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

— Мадам Салазар.

   — Лаэрли Астор, — ответила я на рукопожатие.

   — И руку пожимаете уверенно. Превосходно! Присаживайтесь, Лаэрли. — Она грациозно опустилась в кресло, дождалась, когда я снова пристроюсь на краешек дивана, и улыбнулась:

— Значит, хотите мужа?

   — В газетном объявлении было написано, что вы гарантируете брак в течение трех недель. Так вот, мне очень, очень надо найти мужа до конца месяца.

   — Тогда не будем терять время, моя дорогая нимфа, — по лицу мадам скользнула прозрачная улыбка.

   — Моя мама была темной, — заметила я.

   — Превосходно, — вкрадчиво вымолвила собеседница. — Никому об этом не говорите. Нимфы прекрасны лишь в неразбавленном виде.

   Пока мы представлялись, бесшумная помощница принесла чай в изящных фарфоровых чашечках на звонких блюдцах и раскрыла пухлый блокнот на столе. Мадам сделала изящный жест рукой, и золотая ручка сама собой острым пером нацелилась на чистый лист.

   — Итак, Лаэрли, опишите ваш идеальный тип мужчины. Возраст, рост, род деятельности.

   — Главное, чтобы был темным и любил детей, — не задумываясь, ответила я. Ручка немедленно замерла, ее хозяйка тоже.

   — У вас есть внебрачные дети? — быстро уточнила мадам.

   — Нет, но после заключения брака обязательно появятся.

   — Простите?

   — Я хочу взять на воспитание племянницу.

   — Так и запишем: сложные родственные связи. Какие-нибудь еще обстоятельства, сужающие выбор?

   Подозреваю, что ссуда в монетном дворе являлась приданым, сужающим круг женихов до невыразительной, едва заметной точечки. Я покачала головой и с честным видом соврала:

   — Нет.

   — Тогда расскажите о себе. — Мадам помедлила, снова смерила меня придирчивым взглядом и вдруг махнула рукой:

— Давайте просто запишем: «главное достоинство — юная нимфа». Вы же юны?

   — Двадцать один год — это еще юность или ближе к старости? — на всякий случай уточнила я.

   — Ладно, — вздохнула сваха, — оставим коротко: нимфа.

   Повинуясь магическому приказу, чернильное перо живенько закрасило в блокноте слово «юная» и исправило на «свежая». Как морковка, в общем.

   — Еще у меня есть собственный дом на острове Анадари.

   — И особняк на курорте, — удовлетворенно кивнула она, хищно блеснув глазами.

   — Знаете, это скорее даже не дом, а домик на берегу реки в квартале, где живут темные, — поторопилась объяснить я и краем глаза заметила, как перо само собой перечеркнуло последнюю строчку. Ниже появилась быстрая запись: «коттедж в элитном квартале».

   — Увлечения, — объявила мадам следующую тему, и тут я несколько замялась, ведь на увлечения у меня не было времени. — Книги?

   — Я почитываю романы… — осторожно начала я. Целых три любовные новеллы о темных магах и трепетных девах за последние два года. В общем, назвать начитанной меня можно с большой натяжкой.

   — Рисование?

   Пришлось виновато поморщиться и покачать головой. Пожалуй, мои корявые художества в минималистском стиле «палочка, кружочек — милый человек» приводили в восторг только Хэйзер. И подозреваю, совсем скоро малышка поймет, насколько сильно обманывается насчет теткиных художественных талантов.

   — Пение?

   — Ну… Иногда, конечно, случается попеть арии в ванной комнате. Но не громко! Иначе соседи начинают стучать по трубам. А еще хуже, подпевать.

   Мадам поджала губы. Похоже, последнее уточнение было лишним.

   — Играете на музыкальных инструментах?

   — В детстве училась игре на скрипке, — вздохнула я и мысленно содрогнулась.

   Сколько лет прошло, а до сих пор без дрожи не могу вспомнить тот ужасный год, когда матушке втемяшилось в голову, что маленькие девочки из темных семей просто обязаны освоить хотя бы пару гамм. Как же наказали брата, когда скрипка исчезла! Мама решила, будто Трэн из вредности спрятал дорогой инструмент, а бедняга не сумел доказать, что я сама закопала «пиликалку» под яблоней в саду. Вечная память пыточному инструменту!

   — Может быть, умеете вязать носочки или вышивать?

   — Нет, — виновато покачала я головой, — но умею готовить.

   — Превосходно! — улыбнулась сваха. — Так и запишем: «увлекается кулинарией». Образование?

   — Старший курс лицея на острове Анадари? — произнесла я отчего-то вопросительно, словно сама не была уверена, где училась. Очень не хотелось расписываться в том, что высшего образования получить не удалось. Денег на академию просто не было. Я наивно мечтала, что сумею накопить на поступление, если пару-тройку сезонов поработаю манекенщицей в доме мод Арлис, но три года назад на пороге нашей с Рутой арендованной квартирки появился избитый до полусмерти Трэн…

   — Зато вы любите готовить, увлекаетесь чтением, — подбодрила меня мадам Салазари.

   — Я?

   — Именно, — уверенно кивнула сваха, — но главный ваш козырь, Лаэрли, — красота. Вам достаточно улыбнуться, что бы мужчине стало плевать: читаете вы философские трактаты или сентиментальные романы. Поверьте, я работаю свахой больше двадцати лет. Красота и мягкий характер в вопросе женитьбы решают многое.

   Мудро промолчав о том, что кротости во мне было столько же, сколько в шквальном ветре, я скромно сложила руки на коленях. Воспитанница пансиона благородных девиц, а не нимфа! Но стоило признать, что ярко-красный маникюр в образ не вписывался, да и в голове крутилась ехидная мыслишка, что мадам Салазар отлично сохранилась. Наверняка каждую ночь перед сном она возносила хвалы тому, кто придумал косметическую магию, позволяющую до глубокой старости с помощью заклятий и ядреных алхимических притирок поддерживать упругость кожи.

   Некоторое время ушло на составление анкеты. Я успела допить остывший ромашковый чай, позволила обмерить себя дюймовой лентой, а под конец выписала чек с предоплатой и, вместе с гравированной карточкой в полный рост, закрытыми глазами вручила помощнице свахи. И меньше всего ожидала, что первое послание от мадам Салазар придет уже вечером.

   Во время позднего ужина, когда мы с Рутой обсуждали мои матримониальные планы, в дверь постучались. Я замерла с недонесенной до рта вилкой, на зубцах которой истерично задрожал салатный листик.

   — Думаешь, это он? — шепотом спросила подруга. Очевидно, нам в унисон пришла мысль о Соверене Гарде, но имя его мы обе боялись произносить вслух. Чтобы, как говорится, не накликать.

   — Стоит ему предложить салат или надо пожарить ту отбивную? — вдруг пустилась в тихие рассуждения соседка.

   Намертво замороженная отбивная лежала в морозильном ящике, не соврать, не меньше полугода. Я все подумывала отколупать ее ото льда и отдать хозяйской болонке, но визгливая собачка сбежала раньше, чем с ней случилось наше мясо. Наконец-то отбивная дождалась своего звездного часа!

   — Не думаю, что он будет портить нам ужин два вечера подряд, — неуверенно покачала я головой. — Это негуманно. Откроешь?

   — Давай на камень, ножницы, бумага, — протянула Рута кулачок.

   — Еще детскую считалочку предложи, — презрительно фыркнула я и в следующую секунду выставила раскрытую ладонь, изображая «бумагу».

   Соперница уже сидела с двумя выставленными пальцами.

   — Ножницы режут бумагу! — победно взвизгнула она. Хорошо в ладошки от радости не захлопала.

   Пока мы выясняли, кому встречать незваного гостя, в дверь снова настойчиво постучались.

   — Какой нетерпеливый, — буркнула я, поднимаясь из-за стола. Потом вспомнила, что одета в майку на тонких бретельках, не оставлявшую места для фантазии, и накинула на плечи теплую вязаную еще бабкой Шейрос кофту.

   — Спрыснись благовонием! — в спину мне посоветовала подруга.

   — Зачем? — с подозрением оглянулась я и невольно понюхала рукав кофты. Тут же почудилось, что она попахивала мокрой собачьей шерстью.

   — Вдруг у него аллергия на цветочные ароматы.

   План по выкуриванию неугодного гостя, конечно, был хорош и коварен, но подозреваю, Соверену Гарду страдать аллергией не позволяла спесь.