Ознакомительная версия. Доступно 70 страниц из 347
А Гийом тронул струны.
Легавая, петляя и кружа,
несется с лаем по следам кровавым,
пока олень, бегущий от облавы,
на землю не повалится, дрожа…
Лишен былой силы? Даже у меня от этого проникновенного баритона мурашки по спине бегут.
Так вы меня травили, госпожа,
такой желали смерти мне всегда вы;
гонимый гневом яростным, неправым,
до крайнего дошел я рубежа.
Почему у меня ощущение, что это выступление состоялось ну очень не вовремя?
И снова вы терзаете и рвете
сплошную рану сердца моего,
где всюду боль кровоточащей плоти.
На него смотрят все. А я - на Тиссу.
Ей шестнадцать.
Ее приперли в угол с этой свадьбой и в крайне унизительной форме.
А тут романтичный герой и с душевной песней. Ох, чует Наша Светлость, что надо бы героя этого услать да подальше. Интересно, здесь нет какой-нибудь войны? Не то, чтобы я желала Гийому смерти, скорее уж не желала, чтобы моему другу причинили боль.
Верны своей безжалостной охоте,
вы истязать намерены его
и уязвлять, покуда не убьете.
Струна сорвалась с нервным звоном. И дамы разразились аплодисментами. Кавалеры тоже, но чуть более сдержанно.
- Быть может, - обратился Гийом с поклоном, - Ваше Сиятельство и здесь примут мой вызов? Вчерашняя победа многих впечатлила.
- Воздержусь, - Урфин и головы не поднял. - Ибо не обучен. Лучше уж вы спойте. Поете вы явно лучше, чем деретесь.
Ну вот что за мальчишество! Так, Иза, раненых пинать нельзя.
Даже если очень хочется.
- Исключительно по вашей просьбе.
Зря он это… но Гийома уже не остановить. Он трогает струны и летит проникновенное:
Быть при дворе - хотят такой судьбы
лишь те, кто выучившись лжи и лести,
чтоб очутиться на высоком месте,
готовы пресмыкаться, как рабы.
Кайя странно спокоен. Я бы сказала - подозрительно. Наверное, война все-таки есть… а если нет, я бы начала, чтобы Гийома спровадить, раз уж ему при дворе так тесно.
Там люди алчны, мстительны, грубы,
там нет ни грана доброты и чести,
но сколько щеголей, обжор и бестий,
изобретающих себе гербы!
А это в сторону Нашей Светлости реверанс. Ничего страшного. Сидим. Улыбаемся. Внемлем. Веревку и мыло пришлем позже.
Всех под себя подмяли фавориты,
смердящие, как трупы, - будто мрак
земля из своего исторгла лона.
Ох как тихо стало вокруг…
А чьи надежды на успех забыты,
тот гибнет, не найдя пути назад
из этого чумного бастиона.
Гийом отвешивает поклон и удаляется гордой поступью мученика, на которого вот-вот обрушится несправедливый гнев Их Сиятельства. Тоже мне, знамя оппозиции.
- Нет, - шепчу, не размыкая губ. И Кайя слышит. Он клокочет от ярости, но соглашается: нельзя трогать Гийома.
Но вечер испорчен. И награда остается неврученной.
Юго шел, стараясь не выпускать из виду куцый синий плащ. Его подмывало приблизиться - вряд ли обладатель плаща соизволил бы обратить внимание на столь ничтожную личность, как Юго - и убить.
Это легко.
Случайное прикосновение. Внезапный приступ слабости. Лестница.
Свернутая шея.
Если что, и довернуть можно.
Или заноза, обернувшаяся воспалением, а там и до черной гнили рукой подать.
Само по себе желание было иррационально, поскольку Гийом действовал в интересах Юго, и даже методы были сходными. Но вот подмывало… настолько подмывало, что Юго предпочел отвернуться и досчитать до десяти.
Синий плащ благоразумно исчез из поля зрения.
День четвертый.
Охота.
Охота - это когда охота. У Нашей Светлости одно желание - вцепиться в подушку и, прижав ее к персям, не отпускать. Кайя поднимает меня вместе с подушкой.
- Потерпи, сердце мое. Скоро все закончится.
Не хочу терпеть!
Постель теплая. А за окном - ветрище воет такой, что в пору не в кровать - под нее прятаться. И темень стоит. Солнышко, значит, не встало, а Нашей Светлости уже пора.
Кони поданы. Люди ждут.
И ванна тоже. На ванну мы еще согласны, подушечку тоже отдадим… но полумеры не для Кайя. Он сам помогает мне одеться и только сейчас замечает синяки.
Вот еще бы пару деньков…
- Почему ты не сказала? - а вид мрачный-мрачный.
Поэтому и не сказала, между прочим. Приходится все-таки проснуться.
- Это просто…
- Недопустимо, - он скрещивает руки на груди и смотрит с упреком. - Иза, я понимаю, что ты меня не винишь. И получилось все действительно случайно, но я потерял контроль.
Он взял со столика бронзовую статуэтку и сжал в кулаке, а потом разжал и поставил на место. Статуэтка… изменила форму. Мягко говоря.
- Видишь?
Вижу. Я вообще-то помню, как он сталь крошил, и железо рвал, и вообще не сомневаюсь в том, что силенок у Кайя не меряно.
- Иза, дело в том, что я должен контролировать силу. В любой ситуации. Иначе я могу причинить тебе вред. Не синяк поставить, а, скажем, сломать руку.
Или не только ее…
- Не нарочно, но могу. Забыться. Или увлечься. Поэтому умоляю, если что-то подобное повториться, то говори.
Скажу, чего уж тут. Я просто не подумала, что это настолько важно. А оказывается важно. Попыталась представить, как это - жить, зная, что любое неосторожное движение способно причинить кому-то вред. Попыталась и не смогла.
- К этому привыкаешь, - Кайя подает сапоги с высоким скрипучим голенищем и помогает натянуть. - В детстве тяжело. Постоянно что-то отвлекает и… Урфин отчасти из этих соображений появился. На нем я понял, насколько люди хрупкие.
Дальше не спрашиваю. Расскажет сам, когда решится. Но мне становится жутко и горько одновременно за них двоих. Неужели не было другого способа?
- Не знаю, - отвечает Кайя. - Я попытаюсь найти.
А на улице и вправду ветрено. Небо темное. Солнце все-таки выползло, чтобы увязнуть в тучах. Хорошо, хоть дождя нет.
На лице Кайя вижу сомнения: к охоте охота отпала.
- Нет уж, едем, - не зря же Наша Светлость спозаранку из теплой кровати да во двор выперли? И люди ждут, желающие разделить радость нонешней охоты. Крепкие они здесь, однако, на порадоваться.
Подают коней. Я угощаю Гнева яблоком, и он благодарно фыркает в ладонь.
Надеваю перчатки, стек, который скорее элемент костюма, чем необходимость, отправляю в голенище. Кайя подсаживает меня в седло, к счастью, самое обыкновенное, с высокой передней лукой.
Широкая юбка амазонки накрывает конский круп плащом, заодно пряча от посторонних глаз бриджи. А жаль, красивые. Из темно-зеленой мягкой ткани с кожаными нашлепками на коленях и пуговками по внешнему шву. Хотя один человек их все-таки оценил, правда, сейчас ему определенно не до штанишек: Кайя лично проверяет упряжь. А потом столь же придирчиво меня осматривает.
Ознакомительная версия. Доступно 70 страниц из 347
