Цветок и молния (СИ) - "Rex_Noctis"

========== Глава 39 ==========

— Ну вот, — произнёс Воитель на удивление благостным тоном, — согласись, ведь так гораздо лучше.

Кори хмуро глянул в зеркало. Человеческий облик стекал с его лица точно свечной воск, плавясь в жаре Инферно. Глаза сияли парой зловещих огоньков; тонкие длинные рога, похожие на пару гнутых обсидиановых клинков, маслянисто поблёскивали в мягком свете ламп; металлические блики играли на волосах, холодных и жёстких с виду.

— Зависит от точки зрения, — наконец выдал он.

Мягко, но непреклонно служанки ободрали с него одежду, забрызганную кровью ныне покойных охранников. Кори не сопротивлялся — служанки не воины, пусть себе делают свою работу, — позволил обтереть себя душистой губкой и облачить в традиционный наряд. Шальвары, длинная широкая рубашка и, конечно же, тхакари — бесконечная полоса ткани, в которую полагалось заматываться на манер накидки каждому приличному инфрэйре. Чем выше твоё положение, тем больше тебе положено тряпья.

«Уважили, блядь, с головы до ног, — подумал Кори с тенью обычного своего ехидства, — нет бы в одни каменья обрядить, как шлюху».

Во всех этих летящих шелках, лазурных и лавандовых, густо расшитых серебром, он выглядел как сущая девчонка. Массивные украшения и жирная чёрная краска, которой ему подвели глаза, только усугубили ситуацию. Особенно нелепым Кори сам себе казался на фоне Воителя: весь задрапированный в охру и золото, увешанный побрякушками и такой же разукрашенный, архонт Второго дома умудрялся быть мужественным, суровым и внушительным.

Пугающим до пиздеца вообще-то. Даже та дрянь, которой Кори снова напоили после неудавшейся попытки всех перерезать и убежать в закат, не могла перебить ворочающегося в груди страха.

Есть чего бояться. Самый лютый демон Инферно наложил на него загребущие лапы. Играет с ним, точно кот с мышью, но в любой момент может сожрать. Да и сожрёт, это лишь вопрос времени.

Но уж чего-чего, а молить о пощаде Кори не собирался. Да от него никто и не ждал мольбы.

— Я не предполагал, что ты способен убить трёх обученных воинов, используя их же оружие, — в бархатном голосе Воителя слышалось нечто сродни восхищению. — Моя ошибка. Нельзя оставлять ничего острого и опасного рядом с сыном Третьего дома. Даже если он всего лишь слабенький смесок.

— Вы не задолжали мне охуительную историю, архонт? — бесстрастно осведомился Кори, отвернувшись от зеркала и уставившись в лицо демона. Пришлось для этого задрать голову — ростом тот все семь футов, если не больше. — Сомневаюсь, что я тут стою такой нарядный лишь потому, что вы в детстве не наигрались в куколки.

Пощёчина обожгла лицо, но несильно. Не причинить боль — просто унизить; просто напомнить Кори его место.

— Я подумываю укоротить тебе язык, дитя, — Воитель, напротив, был сама сердечность. Садистский уёбок от их игры в кошки-мышки явно получал удовольствие. — Сегодня ночью я много чего тебе укорочу, но об этом позже. Скажи, Лиоки, ты помнишь моего сына Даэрро?

Не дожидаясь ответа, он уложил тяжеленную ручищу на плечи Кори и повёл его из спальни в залитый кровью будуар, а оттуда — в тёмный прохладный холл. И дальше. Наконец они оказались в малой столовой. Усадив его по правую руку от себя — «Ну надо же, какая честь шлюхе-полукровке!» — Воитель расселся во главе накрытого на две персоны стола и выжидательно уставился на Кори.

— Ваш младший? — чуть неуверенно подал голос он, вертя в руках столовый нож. Слишком тупой. Да и Воитель не олухи из охраны чертога, его одной мелкой железкой не уделать. — Давно его не видел. Ничуть, кстати, не жалею: редкостный был говнюк, немало крови мне в детстве попортил.

— Он мёртв.

Кори мог бы поклясться — Воитель разгневан. Однако на жёстком, скульптурно выточенном лице безошибочно угадывалось изрядное веселье.

— Он мёртв, — повторил Воитель, соизволив взять кувшин с вином и самолично наполнить их кубки. — Ты убил его. Забавно, что ты, похоже, этого даже не помнишь.

Кори ошеломлённо молчал, так и застыв с ножом в руке. «Ложь», — хотелось возразить ему в первый миг; однако на самом донышке памяти вяло зашевелилось нечто, не давшее слову сорваться с губ.

Даэрро? Он убил Даэрро?.. Он…

Убил. Не совсем он, но…

В последнюю их встречу младший сынок Воителя — Наальдаэрриор, так его вроде звали — был мальчишкой-подростком. Нескладный и мосластый, но уже почти такой же высокий, как его старшие братья; наружностью прямо как Воитель в миниатюре. Золотые волосы, золотые глаза — и отнюдь не золотой нрав. Тоже в папашу, раз уж на то пошло.

Кори вообще-то довольно хорошо помнил мелкую золочёную сволочь — тот задирал его чуть не с пелёнок. Теперь, задним числом, до нелепости очевидно: Кори нравился этому несносному мальчишке, грубому и жестокому. И выражал Даэрро свою симпатию именно так, как принято в его ебанутой семейке.

Насилием.

— Мой дар пробудился, — выдохнул Кори, растирая виски. — Поэтому я так плохо помню тот день… моя сила вырвалась наружу. Раньше срока… она…

Некромантия защищала его от насильника. Поэтому его магия проснулась так рано — в тринадцать лет; поэтому ему с ней так трудно сродниться — тёмные маги, пробуждённые насилием и смертями, порой теряют врождённую склонность и становятся некромантами. Иногда гениальными, как Кайлин Макнейр; иногда посредственными, как сам Кори… Суть одна: их обоих извратили, испортили, а виной всему — чьё-то скотство.

— Я плохо помню тот день, — произнёс он уже твёрже, чувствуя, как под ледяной бронёй наркотического дурмана плещется злость, — но точно могу сказать, что это была самозащита. Я убил Даэрро? Да вот и славно. Он был гадким мальчишкой, который непременно вырос бы в мерзавца вроде вас. Гореть ему в геенне тысячу лет!

Кори ожидал новой пощёчины, однако её не последовало.

— Насилие неприемлемо, — его собеседник неспешно пригубил душистого золотого вина, с таким видом, точно они обсуждают погоду, хауфов или оружие. — Однако мой сын не совершил насилия. Возможно, пытался, но не совершил. А это значит, убивать его ты не имел права. Твоему отцу пришлось уплатить цену… этой ценой стал ты. Вернее, твоя магия смерти.

Кори пренебрежительно скривил рот. Под слоем льда колыхнулись застарелая обида и ярость.

— Небось был рад, что легко отделался.

Воитель снисходительно рассмеялся и покачал головой; оплетающая его рога алмазная цепь тяжело дрогнула, охотно ловя свет и переливаясь мельчайшими осколками радуги.

— Подростки, — хмыкнул он наконец, — сплошь эгоизм и больное самолюбие. Ты и вообразить не можешь своим крохотным умишком, сколь дорог и важен ты своему отцу. Этот надменный выскочка Оружейник едва не в ногах у меня валялся, просил не забирать его сокровище, дитя от айрш’энсайр, самого любимого сына, — на чеканном лице проступило презрение и явное непонимание, как вообще можно любить кого-то. Тем более слабого и не с теми рогами. — Я бы ему не уступил, даже если бы захотел. Твоя магия убила Даэрро — значит, магией ты и расплатишься.

Кори, пришибленный свалившимися на не-те-рога откровениями — так отец не по своей воле продал его дому Шамрэтеар! — даже съязвить как следует не мог. Только и вышло, что напомнить:

— Моя невинность, без того весьма сомнительная, утеряна безвозвратно.

— И это печально, — удручённо вздохнул глава Второго дома. — Но получить твою силу можно и другим способом. Придётся вспомнить заветы предков. Либо ты силён, либо…

…съеден.

Кори гулко сглотнул и чуть поспешно схватился за кубок.

— Этот ритуал строго запрещён. Властитель покарает вас.

— О, я ему не скажу, если ты не скажешь, — Воитель подмигнул, что совершенно не вязалось со строго-вычурным образом огненно-золотого идола, и поднялся из-за стола. — Необходимо подготовиться к нашему особому вечеру. Надеюсь, ты извинишь меня, Лиоки? Прекрасно. Насладись едой, потому как это твой последний ужин.