Синий цвет надежды (СИ) - Корнилова Веда

Конечно, кое-что мы придумали, но тут еще неизвестно – получится задуманное, или нет. Кто его знает, чем в итоге все может закончиться...

Сейчас же мы с Винсентом сидим, ждем возвращения наших спутников, и время тянется невыносимо долго. Даже разговаривать особо нет возможности – так, шушукаемся между собой, едва ли не на ухо друг другу, только вот ничего толкового предположить не можем.

– Ой, ну что их так долго нет!.. – наконец не выдержала я. – А вдруг с ними что-то произошло?

– Терпи... – посоветовал Винсент, который уже добрый час стоял у окошка. – Сам не знаю, на что думать, всякая дурь в голову лезет... Так, вроде здешний хозяин к воротам подходит!

– А Ярли и Дорен с ним?

– Нет, он один... Надеюсь, этот человек заглянет к нам хотя бы ненадолго, а то я уже начинаю волноваться...

Нам пришлось ждать едва ли не четверть часа, когда, наконец, хозяин постоялого двора постучал в дверь нашей комнаты с вопросом, не надо ли нам чего. Затем он открыл дверь, заглянул на несколько секунд, и чуть слышно посоветовал подождать – мол, ваши скоро придут, вместе нам возвращаться не стоило, туреги очень подозрительны... Ладно, ничего не поделаешь, подождем еще.

Дорен и Ярли вернулись через полчаса, и не с пустыми руками – несли с собой сумки, в которых были лепешки и еще какая-то еда. Это хорошо, а не то в тех седельных сумках, которые мы в свое время навьючили на ослика, и сейчас принесли сюда – в них, кроме мешочков с деньгами и драгоценностями, находились только сушеные фрукты и запас воды. Турег, который увидел возвращающихся людей, подошел к ним, и только что свой нос не сунул в сумки, проверяя, что принесли постояльцы. Как видно, содержимое сумок рогатого не особо заинтересовало, и он отступил в сторону – мол, идите, не задерживаю... Н-да, вот еще одно подтверждение того, отчего на этом постоялом дворе, кроме нас, нет иных постояльцев из числа обычных людей.

– Чем это вы так заинтересовали турега?.. – поинтересовался Винсент, когда Ярли и Дорен вошли в комнату. – Он вас останавливал и тогда, когда вы только уходили, и когда возвращались...

– Вначале интересовался, куда мы направляемся... – Ярли поставила сумку на дощатый стол. – Я ответила, что мы идем в лавку лекаря – для заболевшей женщины надо лекарство купить, потому как легче ей никак не становится. Когда возвращались, он и спрашивать нас ни о чем не стал – просто пожелал смотреть, что мы принесли...

– Так вы купили мне... лекарство?.. – поинтересовалась я.

– Конечно же, госпожа... – улыбнулась Ярли. – Надеюсь, поможет.

– Вас так долго не было...

– За этим... лекарством нам пришлось зайти не в одну аптекарскую лавку... – добавил Дорен. – Только в третьей по счету отыскалось то, что нам нужно, и то, можно сказать, случайно – кто-то свой заказ не забрал, вот нам его и продали. Повезло. Я даже не думал, что в здешних местах самая обычная живица – такая большая редкость! Цена, естественно, была соответствующей.

Что такое живица? Иногда хвойные деревья плачут – трещина на стволе, сломанная ветка, рана от топора или ножа... Тогда-то дерево выделяет для своего лечения капли прозрачной, или же чуть мутноватой вязкой жидкости с чуть одуряющим запахом – это и есть живица, смолистый сок дерева, который заживляет раны, нанесенные дереву. А еще живица на воздухе твердеет и приобретает белесый цвет... В здешних краях хвойных деревьев отродясь не росло, так что тут живица – настоящая экзотика.

Для чего нам нужна эта застывшая смола? А разве не ясно? Помнится, бывший жених Ярли проговорился, что ему хотелось бы отомстить этим пустынным людям – набросать сосновой смолы в костры, которые они жгут по ночам вокруг постоялого двора. Правда, что произойдет после этого – мы не знаем, но если судить по тому, как быстро хозяин чайной оборвал своего сына после этих слов, то можно предположить, что воображаемая угроза бывшего жениха Ярли имеет под собой какие-то основания.

– За живицу дорого заплатили?

– Об этом лучше не говори!.. – махнул рукой Дорен. – Поверь – с нас мало не запросили, и уменьшить цену почти не удалось, тем более что аптекарь утверждал, что кроме как у него, живицу более мы ни у кого не отыщем, во всяком случае, в этом городе ее точно нет ни у кого! Знаешь, в этом утверждении я склонен ему верить.

– Хорошо, что сумели раздобыть эту смолу... – улыбнулась я. – Хотя могу только представить, сколько золота с вас содрал аптекарь!

– Не стоит о печальном... – хмыкнул Дорен. – Нам для тебя ничего не жалко!

– Это радует...

– Беда в том, что здесь не только сосновая живица, но и кедровая – увы, аптекарь продавал все вместе. Мы, естественно, спорить не стали.

– Правильно сделали – мы сейчас не в том положении, чтоб воротить нос.

Чуть позже, собравшись в кружок, Ярли и Дорен шепотом рассказали нам о встрече с хозяином постоялого двора. Как Ярли и предполагала, он ждал их в храме, который посещал каждое утро. Что ж, теперь мне стало понятно, отчего турег не обратил никакого внимания на то, что хозяин «Отрады странников» отправился со двора с утра пораньше – а чего смотреть лишний раз, если всем известно, что этот человек каждый день в одно и то же время посещает храм! Если я правильно поняла, то насчет здешнего хозяина у турегов не было никакой опаски. Похоже, зря.

Расположившись у самой стены храма, так, чтоб их видело как можно меньше людей, хозяин едва ли не сразу же сообщил Ярли и Дорену, для чего он их сюда позвал. Как этот человек рассказал нашим спутникам, он почти сразу же опознал нас – хотя стражники старались лишний раз не подходить к «Отраде странников», когда там останавливались туреги, но земля все же слухами полнится, да и знакомые в храме о многом поведали. Вот потому-то сейчас очень многим известно о том, кого именно ищут по всему городу, и как выглядят эти люди, так что владелец постоялого двора был в курсе всех последних городских новостей. Кроме того, этот человек рассказал и о том, что несколько лет назад он как-то имел дело с отцом Ярли, и даже вспомнил, как тогда выглядела дочь вышивальщика – по его словам, девушка сейчас, конечно, изменилась, но, тем не менее, узнать ее можно без особых сложностей. Более того – хозяину постоялого двора было известно, что за беда приключилась потом с семьей этого мастера – да, на свою память и наблюдательность этому человеку грех жаловаться. Проще говоря, он почти сразу узнал Ярли, да и приметы тех людей, кто ее сейчас окружал, вполне соответствовали тому, о чем говорили стражники – дескать, в нашем городе объявились беглые рабы, воры и разбойники, которых надо опасаться, а увидев этих душегубов, надо сразу же бежать к стражникам.

Казалось бы, нашей свободе должен придти конец, но владелец «Отрады странников», опознав нас едва ли не сразу, вовсе не торопился лететь сломя голову к стражам порядка, и получать обещанную награду. Почему? Ну, тут отдельный разговор.

Оказывается, еще пять лет назад «Отрада странников» была довольно-таки доходным местом, и пользовалась хорошей репутацией – дескать, цены умеренные, неплохое обслуживание, да и на кухню никто не жаловался. Место бойкое, постояльцев хватало, особых проблем у хозяина не было – как говорится, живи и радуйся.

К сожалению, все было хорошо, пока в «Отраде странников» не стали останавливаться туреги. До этого времени рогатые люди во время своих приездов в город всегда располагались в «Шелковом ветре» – имеется тут такой постоялый двор, и вдруг туреги решили сменить место, где отныне собираются останавливаться! Если принять во внимание, что жителей пустыни разом заявлялось аж несколько десятков человек, и они приводили с собой верблюдов, то становится понятным, что места новым постояльцам требовалось немало. По-сути, они занимали почти весь постоялый двор, и не скрывали своего недовольства, если в гостинице находились иные постояльцы. Вдобавок ко всему, во время своего пребывания в городе гости жили только по законам и обычаям той местности, где они обитают, и эти законы частенько шли вразрез с общепринятыми правилами, что, естественно, отнюдь не добавляло комфорта и спокойствия тем людям, которые все же решались остановиться на этом постоялом дворе.