Тогда спаси меня... (СИ) - "Энн Лу"

— Я думал, что души лишусь, когда увидел Эснору. У меня перед глазами вся жизнь пробежала. Ты можешь представить, как я испугался, поняв, что туда пришла ты?!

Я с сожалением наклонила голову.

— Прости…

Он болезненно скривился, больше минуты исследуя пристальным взглядом голодного каждую черту моего лица. А затем неожиданным порывом прижался губами к моим губам. Страстно и сильно, до боли. Потом, отпустив плечи, обхватил меня всю и со стоном протеста и обреченности прижался всем телом, скользнув одной рукой по спине вверх, а второй — вниз, к бедрам. Мужская «деталь» сообщила о его внезапном желании.

— Ты не представляешь, как же трудно от того, что ты не знаешь нашего образа мышления, херонских обычаев и правил!

— Зенон?! — я попыталась отстраниться, но бесполезно.

— Я… я… — он так же резко оторвался от меня, как и прижался.

— Что?

— Я хочу тебя…

— В смысле? А как же?.. А Игры?..

Он раздраженно зарычал, стиснув зубы. Зрачки осенено расширились, словно он вернулся в реальность и понял, что вокруг происходит. Ноздри широко раздулись. Потом он решительно отпрянул и, отвернувшись, направился к выходу. Я же очумело уставилась ему в след. В тот же момент вибрация пола сообщила, что корабль вошел в верхние слои атмосферы. Оказывается, мы уже пару минут как стартовали! А я даже не заметила!

— Побудь здесь, пока. Я не должен тебя видеть некоторое время.

— Зенон, но ведь…

— Наши брачные игры не закончены, Харита, — обернулся он на проходе, окинув меня жадным взглядом. — И мои желания сильны. Особенно сразу после первого нашего единения. Твоя выходка с каргами меня лишь провоцирует… — он снова сердито зарычал и спешно ушел прочь.

Я растерянно осталась стоять возле капсулы. Ничего не понимаю! Совершенно ничего не понимаю! Захотелось даже обидеться. Почему он не хотел встать на мою сторону! Он думал только о своих чувствах! А как же мои чувства? Что прикажете с ними делать?

— Ты расстроена? — неожиданно услышала я в голове вопрос и вздрогнула.

Оглянулась. В клетке, сев ближе ко мне, сидела Астра и опечалено смотрела на меня через решетку. Один только ее обеспокоенный вид выбил всякие мысли о недоразумении под названием «отношения с инопланетянином».

— Я? Расстроена? — я шагнула к каргу. — Может быть. Немножко. А откуда ты это знаешь?

— Мы, ронеры, можем остро ощущать чувства тех, с кем заключили союз.

— Ронеры? Вы себя называете ронерами?

— Да. А вы называете нас каргами.

— Удивительно… — подошла я к клетке и наклонила голову.

— Что удивительно? Что мы тоже умеем чувствовать и думать?

— Да. Ведь до сих пор вас считали безмолвными зверями.

— Я знаю. Но мы не обижаемся. Наш образ жизни похож на звериный. Мы не ищем прогресса. Мы живем вот так, как нас создали, без этого желания. Нам это не надо. У нас есть все, что нужно, чтобы радоваться жизни. А еще мы очень любим друзей. И любим их находить, — она тоже, как и я, наклонила голову.

Глядя в большие добрые глаза, поняла, что я для нее и есть тот самый друг, о котором она говорит. А как друг может сидеть за решеткой? Я порывом распахнула дверцу клетки и пригласила ее выйти. Она послушно покинула свое место заключения. Спокойно, с движениями кошки, подошла ко мне, потерлась мордой о мое плечо и села.

— Какая ты замечательная, — погладила я ее по голове.

Приятное чувство силы потекло ко мне через ладонь. Она довольно замурчала.

— Астра, можно тебя спросить?

— Да.

— А почему, когда я тебя касаюсь, у меня возникает странные ощущения, будто бы во мне появляются силы?

— Мы так общаемся с друзьями. Мы им передаем свои силы, чтобы они себя чувствовали хорошо.

— А как же в первый раз?

— Это необходимо, чтобы заключить союз.

Ее ответы были так просты и понятны, как, впрочем, и все, что она делала. В этот момент мне стало дико обидно за то, что так несправедливо относились херонцы к этим созданиям. Как и сейчас. Чтобы защитить ее от агрессии окружающих, я ей сказала:

— Астра, пожалуйста, будь все время со мной рядом. Потому что другие не знают, что ты имеешь разум. Они будут пытаться тебе навредить. А если ты будешь рядом, то подумают, что ты ручная. Слушайся меня во всем.

— Хорошо. Ты добрая. Я тебе верю.

— Спасибо, — только я это сказала, корабль вздрогнул.

Я вскинулась и подняла голову. Что происходит? Более не говоря ни слова, я побежала в сторону рубки.

*** *** ***

— Отец!

— Что, отец? Маланта, я иногда поражаюсь твоим действиям. Сколько раз я тебя учил продумывать каждый свой шаг? А ты все снова и снова повторяешь ошибки своей матери, — Устин сурово смотрел на пришедшую в его каюту дочь.

Только он ступил на палубу своего корабля, как тут же ему сообщили, что челнок дочери пристыковался к причальной палубе второго отсека его крейсера. Опять у нее какие-то проблемы. И вот теперь она заскочила к нему в каюту, когда он устало взгромоздился на мягкое кресло, и начала требовать помощи. Он сообщил, что только вернулся с важного совещания и не намерен расхлебывать ее проблемы. Своих хватает.

Она поджала обиженно губы и села через стол и откинулась на спинку кресла.

— Я знаю, что ты не поддерживаешь мое решение уйти от Иеракса и дочери.

Устин поднял палец:

— Особенно от дочери!

— И то, что я дала интервью о Зеноне.

— А это вообще вопиющее сумасбродство! Ты не только его не спровоцировала, но даже заставила других ему сочувствовать! Скажу, твоя глупость сыграла Роду Фидмин только на руку. И, судя по успехам в Играх отпрыска Иеракса, добьётся он высокого положения в империи. Чего тогда стоят твои заявления? Особенно по поводу его брака с инопланетянкой. В последние дни, учитывая наше бедственное положение, участие других рас в продолжении нашего рода — это не зазорно, а даже необходимо и практично. Тебе ли не знать проблемы херонских женщин. Наивная ты, Маланта, дурочка. Когда Зенон добьётся успехов, победит в Играх, что тогда, скажи на милость, ты будешь делать? Лапу сосать? Ты слишком недальновидна! — Устин устало потер пальцами переносицу и уронил руки на колени. — А теперь ты пришла просить меня о помощи.

Маланта оскорбленно раздула ноздри и собрала губы в ниточку, как малое дитя, у которого забрали совок и ведерко в песочнице.

— А к кому мне идти?

— У тебя есть этот твой… союзник… — отец выплюнул последнее слово как огрызок. — Амит, кажется, его зовут? Почему ты не с ним?

— Я от него не отказываюсь, и признаю, что мы сговорились с ним унизить Иеракса. Мой атан слишком долго унижал меня, чтобы я оставила все так, как есть. Разве тебе, отец, безразличны чувства дочери?! — выпалила она с апломбом, вздернув подбородок.

Он сузил глаза, как часто делал, когда сталкивался с упрямыми оппонентами, и оторвался от спинки кресла, подавшись вперед:

— Ты не дави на родственные чувства, Маланта. Не пройдет. Я с самого начал говорил тебе, что твоя одержимость этим мужчиной до добра тебя не доведет. Теперь пожинай, что посеяла.

Маланта вскочила со стула и припала к ногам отца, закатив страдальчески глаза:

— Папа… — тоненьким голоском воскликнула она, как когда-то в детстве, — я признаю, что была не права, а ты — прав. Помоги мне!

Он с минуту смотрел в красивое обреченное лицо дочери. Потом поднял руку и мягко провел ладонью по ее белесым волосам:

— Что ты от меня хочешь?

— Унизь Иеракса! — ее глаза хищно сверкнули.

— Не убей, а унизь? Я правильно понял?

— Не убивай, ведь он все-таки отец твоей внучки. Но я хочу, чтобы он страдал так, как я! Мне было очень больно, папа!

Устин глубоко вздохнул и снова уронил тело на спинку кресла:

— Я уже кое-что готовлю ему…

— Как готовишь? Когда? Что ты хочешь сделать? — она вскинулась и вытянула шею, а слезы в глазах мигом просохли.

— Ты знаешь, что мы собираем войска?

— Слышала. СРП ведет флот на какую-то нашу планету и хочет ее забрать себе.