-Хорошо.-сказал Хуа Чэн.
Оба были погружены в сочинительство стихов. Некоторое время попрактиковавшись, Се Лянь небрежно спросил:
-Почему это все еще “Боль разлуки”*?
Хуа Чэн также небрежно ответил:
-Мне нравится это стихотворение.
-Мне тоже нравится, – сказал Се Лянь, – но есть ли у Сань Лана другие стихи, которые тебе нравятся? Как только ты познакомишься с написанием этого стихотворения, ты можешь попробовать написать другие.
Грубо говоря, в этом стихотворении было так много слов. Они вдвоем писали его уже больше десяти раз, так что пришло время попробовать что-то другое. Однако Хуа Чэн был непреклонен:
-Это прекраснее всех.
Положив кисть, он слегка подул на чернила и улыбнулся:
-Если мне что-то нравится, то в моем сердце не будет места ни для кого другого, и я всегда буду дорожить этим. Тысячу раз, миллион раз, сколько бы лет ни прошло это не изменится. Это стихотворение то же самое.
Несколько удивленный Се Лянь слегка улыбнулся. – Это правда?
-Мгм.-ответил Хуа Чэн.
Се Лянь отпустил его руку и тихо откашлялся:
-Тогда, очень хорошо. Сань Лан-сентиментальный человек. Это хорошо … о, почему бы тебе не попрактиковаться еще немного в одиночку. Ах, вот именно. Ци Жун, кажется, не очень хорошо себя чувствует в последнее время.
Хуа Чэн отложил бумагу и снова взялся за кисть:
-И как он себя чувствует?
Се Лянь повернулся спиной к Хуа Чэну:
-Он говорил так, будто был взволнован чем-то. Но я осмотрел его, и мне показалось, что это не было вызвано телом человека в котором он находится. Это не может быть из-за плохой погоды?
Позади него Хуа Чэн спросил:
-Когда это началось?
- Должно быть только в последние несколько дней.ответил Се Лянь. Сегодня было особенно плохо…
Прежде чем он закончил фразу, в его сознании внезапно возникло дурное предчувствие. Как раз в этот момент позади него раздался легкий звук, как будто какой-то предмет упал с высоты на землю.
Се Лянь резко обернулся:
-Сань Лан?!
Кисть, которую раньше держал в руке Хуа Чэн, упала на белоснежную бумагу, оставив длинный беспорядочный след чернил. Выражение лица Хуа Чэна было угрюмым, его тело дрожало,одной рукой он держался за край алтаря, в то время как другая рука прикрывала правый глаз.
————————————————————————————————————————
“боль разлуки” – это название стихотворения, которое Хуа Чэн писал в главе 97.
Глава 127.Гора Тунлу вот-вот откроет двери ,все демоны сбегутся словно звери .
Судя по выражению лица, казалось, что его правый глаз пульсирует и испытывает невыносимую боль. Се Лянь мгновенно устремился вперед:
-Ты в порядке?
Уголок рта Хуа Чэна дернулся, но он заставил себя проглотить почти сорвавшиеся с губ слова. Серебряный глаз, выгравированный на рукояти Э Мина, распахнулся, открыв бешено вращающееся глазное яблоко,а на поверхности бледной руки,которую Хуа Чэн положил на алтарь, проступили вены, будто угрожая перевернуть стол в любую секунду. Се Лянь протянул руку, желая помочь, но Хуа Чэн прорычал:
-Отойди!
Увидев, что Се Лянь застыл, Хуа Чэн стиснул зубы:
- Ваше Высочество, пожалуйста, поторопись и отойди от меня. Иначе я могу…
Но Се Лянь прервал его:
-Как ты можешь говорить мне уйти, когда ты в таком состоянии?!
Хуа Чэн ответил ,но в этот раз в его голосе не было ничего кроме нежности:
-Если ты останешься здесь еще немного,то я….
В это мгновение за стенами храма раздалась череда демонических воплей и криков. Демоны сгрудились на главной улице призрачного города ,в агонии вырывая себе глаза, хватаясь за головы и причитая, будто их черепа вот вот грозили расколоться и они были на грани смерти. Среди хаоса, Ци Жун быстро бежал вперед. Из-за того, что он обладал человеческим телом,хоть у него и поуменьшилось сил,но оно также действовало как защитный барьер против любых эффективных демонических атак . Именно из-за этого Ци Жун все еще упрямо прыгал среди демонов,используя этот шанс, чтобы сбежать. Группа женских призраков, которые баюкали гипнотической колыбельной Гу Цзы, теперь валялась на земле и стонала от головных болей.От резкого шума Гу Цзы проснулся , и спросонья увидел убегающего со всех ног Ци Жуна. Он вскочил на ноги и побежал за ним, крича:
-Папа! Папа! Подожди меня!
Пока он бежал, Ци Жун повернулся, высунул язык и скорчил рожу:
- Лу-лу-лу-ла-ла-ла, хороший мальчик, папа уходит! Хахахахахахаха.
И все же Гу Цзы неотрывно преследовал его перебирая двумя маленькими ножками так быстро ,как только мог. Увидев, что расстояние между ними стало больше, он разрыдался:
-Папа! Пожалуйста, не бросай меня. Папа, возьми меня с собой!
Ци Жун, без остановки плеваясь, прокричал:
-Убирайся! Проваливай!Не ходи за мной!Какая досада!
В этот момент одна из капель слюны отлетела так далеко, что ударила Гу Цзы прямо в лоб и сбила с ног.Ребенок заплакал еще сильнее, так горько ,будто его сердце вот-вот разорвется, а легкие сгорят. Се Лянь больше не мог этого выносить и в гневе выскочил из храма Цяньдэн:
-Ци Жун!
В тот момент, когда Ци Жун увидел, что Се Лянь преграждает ему путь, он в страхе развернулся и побежал обратно тем же путем, откуда прибежал. По пути он поднял Гу Цзы с земли и пригрозил:
-Не подходи ближе! Подойдешь и я откушу голову этому маленькому отродью прямо у тебя на глазах!! Какой хороший мальчик, ты станешь обедом своего отца, как по-сыновнему! Завтра папа тебя приготовит! Ты можешь выбрать между тушением или на пару! Хахахахаха!
Се Лянь вовсе не был обеспокоен этой угрозой. Однако как раз в тот момент, когда он собирался броситься в погоню, позади него раздался громкий треск.Как будто внезапно пораженный яростью, Хуа Чэн смахнул чернильную кисть и стопку пергамента со стола на землю. Опасаясь худшего, Се Лянь не мог позволить себе тратить время на Ци Жуна и повернулся:
-Сань Лан…
Внезапно он оказался в крепких объятиях Хуа Чэна. Голос его дрожал, когда непревзойденный князь демонов прошептал:
-Я солгал. Не оставляй меня.
Се Лянь застыл, как статуя, заключенный в пару сильных рук:
