Печать Тора (ЛП) - Лёвенштейн Карола

Мой отец действительно был гением.

Довольная, я покинула нишу и вышла в знакомый весенний лес.

Кусты стали зелёными, а весенние цветы уже давно завяли. Здесь, в дубовой роще, часто встречались крокусы, и я точно знала, где они растут.

Будучи ребёнком, я была здесь почти каждый день и после школы проводила в лесу время с друзьями, наблюдала за деревьями и кустами, как они меняются в течение года, глазела на птиц и насекомых, а иногда гонялась за белками и барсуками.

Я вернулась домой, и это было приятное чувство. Я медленно пошла в сторону Каменного переулка, и только быстро сообщила Адаму и Флавиусу, что снова в Шёнефельде.

Адам не особо обрадовался, но пока я шла, я детально объяснила ему, что это безопасно и что Флавиус пока что всё для меня уладил. Если палата сенаторов снова назначит мне встречу, я просто сбегу в дубовую рощу и спрячусь в Миндоре.

Когда я увидела дом бабушки, из-за туч как раз выглянуло солнце, послав свои тёплые лучи вниз, и я приняла это за хороший знак. По крайней мере до тех пор, пока не обнаружила в палисаднике Торина, который, казалось, уже с нетерпением меня ждал.

Тростник-дурман

— Торин? — удивилась я, когда увидела его стоящим перед домом. Я обрадовалась, что снова вижу его, что с ним всё в порядке и в то же время разозлилась, потому что он просто ушёл, вместо того, чтобы бороться за Ширли.

— Привет, солнышко, — поприветствовал он с лёгкой, дерзкой улыбкой. Он выглядел измученным, уставшим и изнурённым, как будто уже долго не улыбался. — Твой новый помощник сказал, что ты вернулась.

Я кивнула.

— Если Фравиус продолжит в том же духе, то скоро я уже не смогу без него обходиться.

Торин ухмыльнулся, но улыбка очень быстро исчезла с его лица, как будто он вспомнил, что на самом деле запретил себе быть счастливым.

— Почему ты пришёл сюда? — спросила я и прошла мимо него в сад. Пионы уже дали ростки, а маленькие нежно-зелёные листья на деревьях светились, полные жизни.

Торин последовал за мной, когда я пошла вдоль садовой дорожки, направившись к дому, открыла входную дверь и зашла в коридор.

— У меня есть план, и я хочу обсудить его с тобой, — наконец сказал он.

— Значит план, — я бросила сумку и сняла куртку. Затем прошла на кухню и включила кофемашину. — Сядь, — сказала я. — Если у тебя есть план, то мы должны его обсудить.

Я увидела бабушку в саду, она задумчиво расхаживала между грядок и, казалось, размышляла, как оформить сад в этом году. С ней я поговорю в ближайшее время. То, что я узнала о Тони, наверняка, её тоже удивит.

Кофе, булькая, протекало через кофемшину и, в конце концов, я не выдержала.

— Почему ты ушёл и куда вообще исчез? — быстро спросила я, в моих словах был явный упрёк, который я не смогла сдержать. — Я знаю, что Ширли очень радикально отреагировала на слова твой матери, но, возможно, она бы ещё передумала, немного успокоившись и ещё раз с тобой об этом поговорив.

— Она бы не передумала, — спокойно ответил Торин, как будто был абсолютно уверен в своих словах. — Она уже не в первый раз говорила о том, что нам нужно расстаться. Несколько раз намекнула, что хоть и хочет меня, но не отношения, которые имеют место в высшем обществе.

— Хм.

Протягивая Торину кофе и подставляя новую чашку, я вспомнила, что Ширли действительно часто говорила, как хочет от всего этого избавиться. Этот её шаг просто был последовательным.

— Но она не испытывает счастья, — тихо сказала я. — Напротив, она кажется мне ещё более несчастной, чем когда-либо прежде.

— Могу себе представить, — печально ответил Торин. — Если сердце желает того, что отвергает разум — это рвёт тебя на части, — он отпил глоток кофе, а затем пристально посмотрел на меня. — Именно поэтому я и пришёл к тебе.

— Твой план как-то связан с Ширли? — спросила я с некоторым облегчением в голосе, взяла свой кофе и подсела к Торину. Значит он пришёл, чтобы всё-таки бороться за неё.

— Да, — ответил он, и теперь я заметила, как сильно он напряжён. Его карие глаза светились, и он всё время проводил рукой по своим лохматым, светлым волосам. — Я некоторое время путешествовал по миру, ещё раз осмотрелся в Линкольнвилле и побывал в других местах. И всё время размышлял, что делать дальше. Смогу ли я принять то, что мы расстались или нет?

— Ну и как? — напряжённо спросила я. — Ты сможешь?

— Нет, — ясно ответил Торин. — Не в том случае, когда я отлично знаю, что люблю её, а она меня. После того, как я принял для себя это решение, мне стало ясно, что есть только один путь.

— И какой? — я посмотрела на Торина, округлив глаза.

— Атрибуты власти, — серьёзно ответил он.

Я кивнула.

— Если больше не будет классовой разницы, тогда маги перестанут устраивать такой спектакль вокруг свадеб. Тогда больше ничто не помешает Ширли быть с тобой. Это долгосрочный план, но всё-таки план.

— Верно, — кивнул Торин. — Я знаю, что прямо сейчас вы сосредоточились на похищенных девушках. Особенно с тех пор, как Лидия стала одной из них.

— Да, — с горечью ответила я. — На данный момент для меня — это превыше всего.

— Поэтому я отправился на поиски того, кто сможет мне помочь, — Торин удовлетворённо кивнул. — Спустя целую вечность я нашёл господина Лилиенштейна.

— Правда? — обрадовалась я. — Как он?

— Он злится на Ладислава Энде, но он предвидел, что так будет. Казалось, он обрадовался, когда я нашёл его на прошлой неделе в совершенно глухой дыре в Австралии. Мы долго разговаривали, и я попросил его помочь мне найти два последних атрибута власти. При этом выяснилось, что он именно по этой причине в Австралии. Он предполагает, что последний атрибут там, — Торин откинулся назад.

— В самом деле? — я задумчиво разглядывала Торина. — У него есть какая-нибудь идея, какое это могло бы быть украшение из списка?

— Пока нет, но он расследует легенду, которая указывает на мощный предмет в том районе, — сказал Торин. — Однако сейчас я, главным образом, хочу сосредоточиться на атрибуте, который очевидно носит на шеи моя мать. После того, как ты рассказала о нём господину Лилиенштейну, он углубился в тему и действительно нашёл в документах старую легенду о гномах, которая могла бы подойти к золотой монете.

— Что за легенда? — нетерпеливо спросил я.

Торин откинулся на спинку стула и начал рассказывать:

— Когда-то давно гномы выковали кольцо и назвали его Свет Кора, потому что золото, из которого его изготовили, было таким светлым и чистым, что казалось, будто оно светится. Кольцо обладало силой добывать своему владельцу богатство, и король гномов носил его много веков. Ещё задолго до основания Объединённого Магического Союза друиды посоветовали правящему в то время королю гномов не вмешиваться в войны магов, но искушение вволю поживиться было таким большим, что король гномов вступил в одно из многочисленных сражений. Но вскоре он потерпел поражение, и должен был сразиться в поединке с отважным полководцем. Легенда гласит, что они жестоко сражались в течение двух дней и ночей. Затем король гномов был тяжело ранен и побеждён. Он попросил полководца пощадить его жизнь и предложил взамен пожизненное богатство.

— И так Свет Кора попал в семью Торрел? — удивилась я.

— Подробных записей господин Лилиенштейн не нашёл, но он предполагает, что король гномов сражался с Фридхельмом Торрел. Вероятно, тот охотно согласился на сделку и попросил короля гномов сделать из кольца монету с портретом его дочери Эдиты.

— Значит из кольца стала монета, — промолвила я.

— Именно так думает господин Лилиенштейн, и с тех пор Свет Кора принадлежал моей семье, — закончил Торин свой рассказ.

— Твоя мать не отдаст тебе монету добровольно, — задумчиво заметила я. — И именно по этой причине мы ещё её не забрали. Твоя мать спряталась в доме, не впускает никаких посетителей, а я даже не смогу войти, чтобы сорвать цепочку с её шеи. Если ты ещё помнишь, она наложила на ваш дом защитное заклинание, которое не впускает меня.