Академия Аркан (ЛП) - Кова Элис

И прежде, чем я нахожу в себе твёрдость, в академию возвращаются студенты и остальные послушники после каникул. Но времени на то, чтобы всё вошло в привычный ритм, уже нет.

Всего через несколько дней начнутся Испытания Трёх Мечей.

***

День Испытаний Трёх Мечей встречает меня порывистым ветром. Чёрные скалы Города Затмения и дальний край Королевства Орикалис покрываются первым тонким слоем снега.

Каждый раз, когда приходит этот сезон, я будто снова чувствую призрак аромата сидра Юры — того самого, что грозил выкипеть через край, потому что она наполняла огромный котёл до предела и забывала, что палочки корицы разбухают, а апельсин, утыканный гвоздикой, занимает слишком много места. Облизывая губы, я смотрю сквозь покрытое инеем стекло, за реку, на город. Зимнее солнцестояние, работа с Каэлисом, подготовка к испытаниям — всё это поглотило меня.

Испытания, к которым я наконец подошла.

— Клара Редуин, — зовёт меня из дверного проёма профессор Ротоу, возвращая из грёз к каменным стенам академии.

— Удачи, — бросает Сорза с противоположной стороны коридора, где она стоит вместе с Лурен.

— Ты справишься! — Лурен явно перегибает с оптимизмом. Мы все прекрасно знаем, что именно это испытание я с наибольшей вероятностью завалю, несмотря на все её попытки вытянуть меня на наших общих занятиях.

Я лишь улыбаюсь и слегка киваю обеим, чувствуя на себе взгляды остальных послушников, пока иду к профессору Ротоу. Моё имя выпало в середине списка. Случайная жеребьёвка.

Аудитория пуста, если не считать двух длинных столов, стоящих параллельно друг другу. Ближайший — пустой, без стульев. На его поверхности разложены три колоды карт, напротив которых сидят трое профессоров.

Лас Ротоу занимает своё место во главе стола рядом с Вадуином Торнброу и Рейтаной Даскфлэйм. Она улыбается тепло, будто мы никогда не спорили на её уроках по той самой дисциплине, в которой она сейчас будет меня испытывать.

— Добро пожаловать, Клара, на испытание по чтению, — произносит профессор Ротоу. — Когда будешь готова, начинай.

Я подхожу к столу с колодами. Профессора подробно объясняли каждое испытание на занятиях, чтобы мы знали, чего ожидать. Я начинаю с крайней справа колоды — той, что соответствует профессору Ротоу. Её глаза блестят — ей явно забавно, что я выбрала её первой.

Для начала я вытягиваю четыре карты, выкладываю их перед собой и вслух называю их имена. Профессора что-то записывают, кроме Ротоу — её взгляд ни на миг не отрывается от меня, даже когда я сосредоточиваюсь на картах.

Сквозь высокие окна в комнату струится утренний свет, вытянутыми прямыми полосами. От этого здесь становится почти так же холодно и тесно, как в самом Халазаре.

Это всего лишь карты, Клара. Я не знаю, это мой голос напоминает мне об этом или голос сестры с того света. Они не используют тебя; ты используешь их. Не бойся.

Сделав глубокий вдох, я начинаю.

— Пятёрка Кубков: ты сталкиваешься с личной потерей, с разломом между… — я едва не сбиваюсь на слове, — сёстрами. — Я дотрагиваюсь до Шестёрки Кубков, чувствуя её смысл не меньше, чем вижу глазами. Она не всегда значит «сёстры», скорее — ностальгию, детские воспоминания. Но слово «сёстры» кажется правильным. Возможно, это просто боль утраты, которая всё ещё слишком глубоко сидит во мне… — Разногласие, коренящееся в предательстве — Десятка Мечей.

Мой взгляд резко поднимается к ней. Карты — это окно, и через него я будто вижу её душу. По крайней мере, так мне кажется. Но её лицо не дрогнуло, и я начинаю сомневаться.

— Паж Мечей подсказывает, что, чтобы добраться до сути, одна — или обе — должны отпустить стены, которые вы воздвигли, и быть открытыми для новых идей, чтобы найти путь друг к другу.

Наконец она опускает глаза и что-то записывает. Когда никто из них не комментирует, я перехожу к другой колоде — к Вадуину.

Если чтение Лас было как окно, то его — как стальная дверь. Карты противоречат друг другу: Пятёрка Жезлов, Семёрка Мечей, Четвёрка Монет, Восьмёрка Кубков.

Я вижу конфликт в Пятёрке Жезлов, и он не уверен, сможет ли его преодолеть. Возможно, дело в работе, возможно — в семье. Сложно разобрать, ведь представлены все Младшие масти, и чем дольше я смотрю на карты, тем меньше в них смысла. Нет ясных образов, нет откликов в душе. Всё, что я могу предложить — признание, что он оказался в трудном положении, зажатый между своими желаниями и чужими. Четвёрка Монет намекает, что он припрятывает ресурсы, возможно, готовясь к грядущей битве. Я предполагаю, что выход найдётся, только если взглянуть на ситуацию целиком. Но победа обойдётся дорого.

Единственная карта, которую я не могу органично вплести, — Семёрка Мечей. Каждый раз, когда мои пальцы касаются её, меня охватывает дурное предчувствие, словно тошнота. Предательство. — «Вокруг тебя есть обман», — всё, что я в силах сказать.

По его лицу невозможно понять, насколько я близка к правде, и я перехожу к последней колоде.

С чтением профессора Даскфлэйм у меня получается чуть увереннее. Не блестяще, но и не полный провал.

Они берут паузу, делая пометки. Рейтана и Вадуин передают свои записи Лас. Та делает несколько резких штрихов пером, время от времени бросая на меня острые взгляды. Наклоняется к Вадуину и что-то шепчет.

Я, несмотря на всё, замираю, задерживая дыхание.

— Ты прошла, — говорит она нехотя.

Я в полном шоке выхожу из комнаты.

Мало кто из послушников решается обсуждать результаты между испытаниями. Мы все лишь сверлим друг друга взглядами в коридорах и комнатах ожидания, молча оценивая соперников. Конечно, с моими друзьями у нас нет проблем — мы делимся всем. И неудивительно, что облегчение нахлынуло на меня, когда я узнала: Лурен, Сорза и Дристин тоже прошли.

Второе испытание — начертание — проходило тоже до обеда. Всё закончилось так быстро, что, честно говоря, если бы кто-то сказал, будто я вообще проспала его, я бы не удивилась. Нас заставили начертать четыре случайные карты Младших арканов. Обычный день с Глафстоуном, только без побоев. Легкотня.

Но когда я подошла сдавать карты, я на секунду замешкалась. «Провали начертание», сказал Каэл. Рука профессора Даскфлэйм протянулась ко мне, её голос был холодно-вежлив:

— Ты уверена, что хочешь сдать именно это?

— Да, — я вложила карты ей в ладонь. К чёрту Каэла, Эзу и всех остальных, кто мечтает, чтобы я оступилась. Я не собираюсь провалить ничего.

Я отдала свои только что выведенные карты и вышла.

— Я-то надеялась, что будет хоть какой-то вызов, — говорю я друзьям, когда мы встречаемся за обедом.

— Хвастаешься? — Сорза толкает меня локтем.

— Хорошо хоть кто-то из нас чувствует уверенность, — вздыхает Лурен, разворошив еду на тарелке и даже не притронувшись к ней. Несмотря на все наши старания и бессонные ночи в библиотеке и общих залах, она всё-таки завалила начертание.

— У тебя осталась ещё одна попытка. Две из трёх достаточно, чтобы претендовать на клан, — пробует приободрить её Дристин.

— Не уверена, что справлюсь, если всё сведётся к владению, — отвечает она. День, когда её карта перевернулась, всё ещё стоит у неё перед глазами.

— Но, если ты не поешь, лучше не станет, — я наклоняюсь через стол и подвигаю ей тарелку. — Силы тебе точно понадобятся.

— Мне нужно чудо.

— Может, одно подтолкнёт другое. Ешь. — Если ничего больше, то еда хотя бы отвлечёт.

Лурен с чуть большей решимостью берёт вилку, и именно в этот момент появляется ещё один послушник. Эза зависает у края нашего стола, изо всех сил стараясь изобразить олицетворение презрения и злобы. Я встречаю его взгляд и удерживаю его исключительно ради того, чтобы внимание оставалось на мне, а не на моих друзьях. Пусть злится на меня — так хотя бы не полезет к тем, кто мне дорог.

— Единственная, кому здесь понадобится чудо, это Клара, — заявляет он.

Он, наверное, уверен, что выглядит угрожающе. Особенно учитывая, что его раздражает моё скучающе-безразличное выражение лица.