Невеста проклятого волка (СИ) - Сапункова Наталья

Катя закрыла глаза, и дальше только слушала. Пусть это неправильно. Но всё равно…

Юлана вскрикнула, вонзив ногти в Катину руку. Звон стали прекратился. И тут же со всех сторон раздались крики, и зарокотал барабан. Всё?!

— Ты трусиха, — сказала Юлана. — Все живы, успокойся, — её глаза возбужденно блестели.

Так и есть, трусиха. Кто бы возражал. Катя посмотрела, наконец.

Один из соперников лежал на земле. Витя. Данир стоял, один из волков придерживал его за плечи.

Юлана уже подбежала и наклонилась над Виктором. Чья-то рука легла на плечо Кати.

— Сидите, айя. Ещё немного осталось, — это Кайнир, появился откуда-то.

К недавним соперникам подошёл седой волк и забрал оружие обоих. Мечи положили на ковёр перед троном, и пожилой священник, водя над клинками дымящимся кадилом, запел непонятные слова на монотонный мотив. И кровь на оружейной стали вдруг вспыхнула неоном. Со всех сторон раздались приветственные крики.

Король встал. Данир подошёл, опираясь на плечо волка.

— Ты победил, айт Данир Саверин, сын Гархара, — негромко, но веско сказал король. — Ты князь Веллекалена.

Другой волк принёс расшитую красным и чёрным подушку, на которой лежали два тонких венца-короны. Два. Чеканное серебро и цветные камешки.

— Не будь я уверен, что это невозможно, то решил бы, что твой двоюродный брат тебе поддался, волк, — насмешливо сказал король. — Я и теперь сомневаюсь. Действительно, это воля магии и Великой Матери? В этом всё дело? Сомнения неуместны, понимаю. Все видели твою победу, Данир Саверин, — он взял подушки венец побольше и надел на Данира. — Айя Катерина? — повернулся к Кате.

Она шагнула на ватных ногах, и король надел венец и ей. При этом — удивительно, — король не казался огорчённым. Но ведь добывать камни — его план! Он передумал? Его переубедила другая партия, и он призвал магию в качестве третейского судьи?

Рядом с королём теперь стояло пустое кресло — дяди Румира в нём не было. Его вообще не было видно.

— Хочу заявить свою волю, ваше величество, — сказал Данир.

— Имеешь право, князь.

Несколько ближних Данира принесли и поставили перед королём небольшой ларец — рядом с мечами, которые уже не светились. Ларец открыли и подали Даниру заготовленный заранее документ. Данир провёл рукой по поясу, ища куда-то подевавшиеся нож.

— Кровь пускать незачем, князь, на тебе её и так достаточно, — подсказал король.

Данир приложил угол гербовой бумаги к ране на груди, и бумага вспыхнула неоновым светом.

— Не менее семи лет вето на магические разработки на земле Веллекалена, — сказал Данир, и подал бумагу королю.

— Принято, — король взял документ. — Гархар был бы доволен, да?

— Не сомневаюсь, — Данир улыбнулся.

— Забирай его, княгиня, — посоветовал король, — ему надо лечь, он не стоит на ногах.

И Кайнир, который крепко держал Катю за плечо, отпустил хватку. Она поспешно обняла Данира, с другой стороны его поддерживал волк.

— Ещё одна просьба, ваше величество, — сказал Данир. — Прошу справедливости. Суда меча и чаши.

— У меня просишь? — удивился король. — Обвинить хочешь кого-нибудь? А надо ли, князь? В такой день.

— Я отложил бы, ваше величество, — Данир улыбался, — но ведь другого дня у меня не будет? Я подозреваю своего дядю Румира Саверина в убийстве высокородной айны Лероки Габин, которую в результате обвинили в самоубийстве.

— Вот так новость, — удивился король, — так давай проведем расследование! У тебя что, улики появились? Неопровержимые? Сдай их дознавателям!

— Появились. Но будут сомнения. Я хочу быстрого суда богини, который не ошибается.

— Сомнения есть. Ты не уверен. Но хочешь обвинить родственника. Зачем? — король сверлил Данира взглядом.

— Не хочу, чтобы рядом с моей женой, да и в моей семье вообще, остался тот, кто легко убивает тех, кто ему неудобен. Благородные волки не поступают так.

— Это серьезное обвинение.

— Если оно несправедливо, я расплачусь, ваше величество.

— Несколькими часами жизни? — хмыкнул король. — Хитро. Хочешь легко отделаться.

— Несколькими часами жизни в княжеской короне, — тоже с усмешкой поправил Данир. — Но я не способен сейчас провести обряд, ваше величество. Прошу об этом вас.

— Это должен сделать Румир Саверин, — заявил король, которому очень не хотелось самому связываться с волчьим магическим правосудием. — Я приказываю ему провести обряд! Это дело его чести! — король оглядывался в поисках бывшего князя и не находил его. — Твоё обвинение серьезно! Проведем обряд после!

— Ваше величество, обряд не возможен, если обвинителя не будет в живых, — напомнил королю седой волк. — Кому-то другому придется выдвигать обвинение. Кто согласится рисковать жизнью, если улики не безусловные? Разве что айт Румир сам решит снять с себя позорное обвинение, но тут тоже могут найтись препятствия.

— Тогда будет обычный суд, без Мечей и Чаш! — решил король. — Конечно, если найдутся доказательства вины…

И вдруг они услышали знакомый голос:

— Прошу милости у моего князя! И у моего короля!

К ним пробиралась айя Чарита Габин.

— Прошу суда Мечом и Чашей, ваше величество!

— А вы кого обвиняете, высокородная айя? — король поморщился, предчувствуя неприятное.

— Я обвиняю Румира Саверина в смерти моей дочери Лероки Габин. Ещё я обвиняю его в том, что он подчинил себе доверенную княгини Лиданы и заставил её скрыть секрет заклятья, наложенного на Дарриса и Данира Саверинов. Из-за этого над моей матерью до сих пор висит обвинение в злонамеренном смертном проклятье. Она виновна, но не настолько. Сыновья Гархара могли избавиться от заклятья в течение года.

— И что, у тебя, степная волчица, есть надёжные доказательства?

— Обычный суд в них бы усомнился. Поэтому я и прошу суда Меча и Чаши.

— А тогда, десять лет назад, почему молчала?

— Тогда у меня были лишь подозрения, ваше величество. И три маленькие дочери. Я не могла рисковать своей жизнью. Месяц назад я выдала замуж младшую дочь, и теперь могу позволить себе попытаться смыть это пятно с моего клана.

— Так пусть князь и рискнёт, — король показал пальцем на Данира, — Ему и так немного осталось. А ты ещё внучек будешь учить, степнячка.

— Ваше величество, я умоляю моего князя доверить мне эту честь! — отчеканила Чарита. — И мне не нужна ничья помощь. Моя кровь и мои полномочия в клане Габинов позволяют говорить с Великой Матерью!

Больше ни на кого не глядя, она схватила с ковра меч, оттолкнув при этом седого волка — тот не стал ей мешать, — и рассекла мечом кожу на своей ладони. После чего она бросила меч, взяла с ковра чашу с чеканным узором — Катя и не заметила её поначалу, — и стала сцеживать в неё кровь. Кровью запахло нестерпимо.

— Великая Мать, я обвиняю Румира Саверина в смерти моей девочки, возьми мою жизнь, если я не права… — и Чарита запела непонятное.

Вдруг громкий, животный вопль раздался неподалёку, люди содрогнулись, загомонили. Король сел на трон, вытер пот со лба и глубоко вздохнул.

— Узнайте, что там с князем, — велел он кому-то из приближенных. — С бывшим князем, точнее.

В это время Данир пошатнулся и совсем повис на руках волка и Кати. Кайнир тоже поторопился подхватить его. Поспешно притащили носилки — такие же, на которых недавно унесли Виктора…

Им пришлось возвращаться, туда же, в то здание, где был портал. Катя шла рядом с носилками, люди расступались. Или волки. Или ещё кто-то…

На секунду к ней приблизилась Арика и быстро сказала:

— Я буду в жемчужной храме, это близко. Приходи, если понадоблюсь, — и тут же исчезла в толпе.

Комната была просторная, с высоким и узким окном, которое выходило в сад. И ещё была дверь, тоже выходящая в сад. В Бирступе было теплее, чем в Манше, где, наверное, уже выпал снег. И холоднее, чем в Куррате, где Катя была столь недавно.

Данира уложили и перевязали, смазав раны мазью из той красной баночки с изображением волка. Он пришёл в себя почти сразу. Слабо улыбнулся Кате.