Ген бессмертия.Охота на волков.Пробел (СИ) - Алексеева Оксана

— У него было странное лицо… — задумчиво формулировала я. — Может, маска… Красные глаза и клыки наружу, когда он скалился… как у какого-нибудь гребаного вампира из фильмов.

Настя посмотрела на Макса и развела руками — мол, видишь, я же говорила.

Но я продолжала вспоминать детали:

— Одежда вся какая-то рваная. Прямо лохмотья… Рост… Чуть выше папы — это значит, что чуть выше ста восьмидесяти… Волосы черные, — я посмотрела на Настю, попутно осознавая шок от воспоминаний, которые всплывали без каких-либо усилий с моей стороны. — Фигура… Взрослый мужчина, не подросток… но и не старик… И еще… подождите! Потом появился другой человек, чуть пониже ростом… почти лысый, но с такими же красными глазами. Он налетел на убийцу, как вихрь! Свалил с ног, бил головой о землю, а потом… они оба просто исчезли. Тот второй и спас меня и маму, — на этом картинка из прошлого иссякла. — И… как я понимаю, этого слишком мало, чтоб их отыскать.

Девушка пересела ко мне на диван и обняла одной рукой, будто утешая.

Максим встал и взлохматил волосы. И поскольку я до сих пор ни разу не видела его злым или возбужденным, то пришла к выводу, что для него такая реакция — крайняя степень ярости.

— Ну неужели больше ничего нельзя сделать?

Настя встала и подошла к нему, решив, что сейчас он больше нуждается в ее поддержке.

— Я могу попросить Алекса… У него больше опыта, как у Стирателя. Но уверяю тебя, невозможно заставить вспомнить то, чего она не знает! Она и так рассказала больше, чем мы могли предположить. Теперь ты знаешь немного о внешности второго! Круг подозреваемых можно хоть немного сузить.

— Ага, — вот сейчас его злость можно было ощущать уже полноценно. — Под это описание подходит каждый пятый!

Настя похлопала его по руке:

— Не совсем, — она явно пыталась помочь. — Если ты откинешь всех… ну ты знаешь, — я на этом месте в очередной раз убедилась, что от меня скрывают очень многое. — Хотя ты все равно прав. Этого точно недостаточно для доказательства, — она снова вздохнула.

После этого мы довольно быстро распрощались с радушной хозяйкой, хотя та и предлагала погостить еще. Но похоже, настроение у Макса, как и у меня, сошло на нет.

— Куда теперь? — спросила я, едва мы вышли на улицу. — Только не говори, что это все, конец! Давай думать что-то еще!

Максим вышел из своей задумчивости, а потом одарил меня самой приветливой улыбкой, что делал нечасто.

— Нет, дорогуша, конечно, не все. Мы останемся тут на пару дней — мне надо кое с кем встретиться. В любом случае, это дело я бросить не могу. Так ты со мной?

Я завизжала от радости и бросилась его обнимать, подпрыгивая на месте. Он улыбался теперь еще шире и даже не оттолкнул, чего я подспудно ожидала.

Мы остановились в какой-то квартирке почти в самом центре города — небольшой и неуютной. После непродолжительного исследования я обнаружила, что и в ней никто постоянно не живет. У их «агентства», похоже, были своеобразные перевалочные базы — вот такие квартиры чуть ли не в каждом городе, где любой из них мог остановиться при необходимости. Я начинала подозревать, что мой новый друг — из какого-нибудь ЦРУ. Фантастично звучит, зато полностью все объясняет, включая и то, что он ничего о работе не говорит. Даже ручные гипнотизеры в эту версию вписываются органичнее, чем в любую другую.

— Что такое Стиратель? — спросила я уже после того, как мы плотно поужинали едой на вынос из ближайшей кафешки.

— Ну… это они так себя называют, — протянул Макс, устраиваясь за своим ноутбуком.

— Кто? Гипнотизеры?

— Не все. А которые, как Настя, помогают вспомнить.

— Вспомнить? Какая-то больная логика, не находишь? — съязвила я. — Стиратель должен стирать! Белье хотя бы… силой мысли.

— Нет, — он отмахнулся. — У их дара есть и другая сторона — они так же умеют и стирать память. И эта способность ценится выше. Поэтому Стиратель, а не какой-нибудь Вспоминатель… Все, займись чем-нибудь или погуляй. Мне надо поработать.

Я притихла, наблюдая, как Макс что-то печатает, читает, рассматривает фотографии. Через пару часов, поняв, что так он завис надолго, действительно выбралась на улицу.

Я была в Санкт-Петербурге! От одной этой мысли хотелось танцевать. Да, моя эйфория немного поугасла, пока мы проезжали в пути другие города, но не потухла окончательно. Я просто гуляла по улице, боясь далеко отойти от нашего многоквартирного дома, чтоб не заблудиться, и наслаждалась; завидовала всем, кто сразу родился в таком прекрасном пасмурном месте. И приходила к мысли, что никогда ничем не разозлю Макса, буду слушаться и повиноваться — только потому, что он подарил мне этот день.

Вернувшись в квартиру, я обнаружила там гостя — мужчину средних лет, который тут же приветливо помахал мне рукой.

— Коллега по ЦРУ? — спросила я, и этот новый мужик — Иван Иваныч, как он представился, расхохотался.

— А она у тебя ничего так, смышленая! — он хлопнул Макса по плечу. — Ладно, мне пора.

В дверях он остановился и снова обратился к парню, видимо, желая высказаться напоследок:

— Максим, я всё понимаю. Все понимают, уж поверь. Но горячку не пори. Убедись на сто процентов, что это он! Потому что если ты ошибешься… ну знаешь, на нас всех тогда полетят плевки… А это сейчас совершенно не нужно, как никогда — не нужно. Вероятность того, что это он, один к двенадцати тысячам. Поэтому убедись… — они пожали друг другу руки, после чего Иван Иваныч отсалютовал и мне.

— Он говорил про того убийцу? — сразу же переспросила я, как только закрыла дверь за ушедшим.

— Ну ты же сама все слышала… Есть у меня подозреваемый. По тем внешним признакам подходит, но ты понимаешь, что брюнетов такого роста… в кого ни плюнь. Ладно, почти в кого ни плюнь. Но у моего когда-то давно был… приятель, чуть ниже ростом и почти лысый. И на этом… в общем-то, вся связь.

Я обреченно вздохнула, понимая, что мы собираемся преследовать человека, который виновен только в том, что его приятель не мог похвастаться шикарной шевелюрой. Но Макс неожиданно продолжил:

— У меня интуиция… Я даже не знаю, как тебе это объяснить, но она говорит о том, что вероятность гораздо больше, чем один к двенадцати тысячам!

— Тогда что мы будем делать?

— Будем проверять того парня, раз других вариантов нет.

Я снова воодушевилась:

— Как?

— Я пока и сам не знаю… Он бизнесмен, очень состоятельный, но живет в небольшом городе… Ему принадлежат кафе, рестораны, гостиницы. При этом, как сказал Иван Иваныч, нужны твердые доказательства. И если за мной тогда следили именно его люди, то, скорее всего, моя физиономия ему известна.

— А моя нет! — меня переполнял восторг от того, что и я могу быть полезна. — Следили точно за твоей квартирой, я уверена! Не за мной! Я не знаю, как к этому богатому престарелому говнюку подобраться, но можно начать издалека… например, устроиться к нему на работу. Той же официанткой!

— Во-первых, мы еще не знаем, что он именно тот самый говнюк, так что не будем клеймить пока человека.

Я перебила:

— Зато «говнюк» — гораздо короче, чем «убийца моего отца»! Так что для житейских разговоров вполне сойдет! Потом заочно перед ним извинимся, если оправдаем.

— Во-вторых, если ты устроишься простой официанткой, то подбираться будешь к нему о-о-очень долго.

— Но это хоть что-то! Возможно, мне удастся что-то разузнать… А если появятся другие варианты — перейдем на них. Насколько я понимаю, тот говнюк не в себе, вообще псих конченый. Мне кажется, если за ним следить достаточно долго, то это как-то проявится.

Он вообще меня не слушал:

— В-третьих, насчет престарелого… А… хотя на это пока забей. И сразу в-четвертых, Наташа, ты должна изначально себя настроить на то, что это может быть не он. Вероятность, действительно, ничтожно мала. Тот… говнюк мог уже давно умереть, переехать за границу, попасть-таки в психушку — да что угодно! И слежка могла быть вообще не связана с тем старым делом — полно других вопросов и других людей, которых я мог заинтересовать. Так что заодно ты должна быть готова, что мы никогда его не найдем.