Я хочу тебя трогать (СИ) - Роман Виолетта

- На, выпей, идиотка, сдохнешь ведь, - тычет в лицо алюминиевой кружкой, наполовину заполненной жидкостью.

- Пошёл ты, - из горла вырывается хрип. Я хочу отвернуться от него, но шею сковывает металлическая цепь, и от боли все задеревенело.

- Я пойду. И ты вместе со мной, - хмыкает он и, приблизившись, тянется к моим рукам. От его манипуляций запястья опаляет новой вспышкой боли. Зажмурившись, стону, не в силах терпеть. Он перерезает веревки, и я камнем падаю вниз. Перед самым столкновением с твердой поверхностью Уфук успевает поймать меня.

- Хозяин вернулся. Приказал освободить тебя. Пойдем, - парень снимает ошейник и помогает мне подняться, направляясь в сторону дома. Я бы могла сейчас снова попытаться сбежать. Оттолкнуть его и рвануть с места. Но я истощена. Мне не хватит сил даже на самостоятельный шаг. Зажмуриваюсь от досады, клянусь себе самой, что как только подкоплю сил, снова это сделаю. Постараюсь сбежать.

Затащив меня обратно в темницу, Уфук укладывает меня на тахту. Поставив передо мной на полу поднос с едой и питьем, говорит, чтобы я переставала упрямиться. С его слов, убивать меня никто не намерен, но слушаться я должна. Мне хотелось послать его к дьяволу, но потом я подумала, что уже нахожусь в аду, а окружающее меня - самое что ни на есть порождение преисподней. Решила не тратить силы попросту - промолчала.

В наказание я осталась без света. Он ушел, оставив меня в полной темноте. Пролежав неподвижно около часа, попыталась подняться. Кое-как дотянувшись до кружки, жадными глотками осушила посуду. Желудок тут же свело болью. Слишком долго я не ела и не пила.

Обессиленно опустившись обратно на грубую ткань, закрыла глаза. В голове немного прояснилось. Теперь я могла мыслить. И сейчас думала о том, что ни капельки не жалею о содеянном.

Моя попытка убежать разозлила Берка. Взбесила. Но пусть знает, что я - не жалкое существо, готовое ползать под его ногами. Я Марианна Вебер. И я не позволю какому-то отребью вот так просто сломать себя. Он может насиловать мое тело, может бить, истязать. Но даже так, стоя в крови и ссадинах, в разорванной одежде, на цепи, я выше него. Ему никогда не дотянуться, не добраться, а значит, никогда не подчинить меня своей воле.

Отец. Мысли о нем греют сердце. Представить не могу, что сделает он с этой шайкой бандитов, когда найдет меня. Сергей отомстит Берку. Он покажет ему, кто истинный лев, а кто маленькая запуганная шавка.

Я хочу, чтобы этих ублюдков упекли за решетку, на пожизненное. Я приду и буду смотреть на то, как они стоят на коленях и просят прощения за все, что сделали. Только когда увижу боль в их глазах, только когда они сломаются, я смогу спокойно переступить через все это и забыть. Только тогда я начну новую жизнь. Зная, что я отомстила, что они ответили за все... За меня и за Ингу.

Оглушительная тишина. Только звук собственного дыхания не дает сойти с ума. Они держат меня уже несколько дней в полном одиночестве и темноте. У меня снова связаны руки, завязаны глаза. Будто им недостаточно того, что в комнату не проникает даже малейший лучик солнца.

Боль. ее так много, что я уже разучилась различать, где заканчивается душевная и начинается физическая. Сколько я не ела? День? Два? Неделю? Уже не чувствую голода. Мне уже все равно.

Меня пугает темнота. И тишина. Кажется, что из непроглядной мглы вылезают жуткие чудовища. Они крадутся ко мне, заставляя сжиматься в трясущийся от страха комочек.

Притянув к груди колени, борюсь с внутренней дрожью, пытаюсь хоть что-то разглядеть сквозь повязку. Напряженно всматриваюсь в темноту. Я вижу их. монстров. И самый жуткий из них вот-вот набросится на меня.

В моих снах он предстает огромным львом с острыми когтями и глазами, наполненными ядовитой ненавистью. Его хищный взгляд пугает. Стоит ЕМУ посмотреть на меня, внутри все выворачивается, он, словно скальпелем, проходится взглядом по коже, вспарывая мясо, проникая в самое сердце.

В какой-то момент до моего слуха доносится тихий, едва различимый звук. Он практически неуловим, но я научилась распознавать его. Будто маленькие крупицы песка сыплются, ударяясь о твердую поверхность пола. Это звенят ключи в его руках.

Он вставляет ключ в замок. С каждым его поворотом я вздрагиваю. Плачу, тихонько всхлипывая, потому что знаю - должна выпустить весь страх сейчас, чтобы не показывать ему. Такие, как ОН, питаются слабостью, болью, паникой других.

Берк в комнате... я все еще не вижу его - чувствую, каждой клеточкой тела. Я слышу его дыхание, кожей ощущаю его взгляд. Секунда. две... время замирает. Знаю, сейчас он снова сделает мне больно. Ненависть... ее так много в его глазах. Кажется, будто он и есть сосредоточение гнева, ярости и жестокости. Иногда я задаюсь вопросом, что сделало его таким? Что превратило этого мужчину в монстра? Но потом я чувствую прикосновения его пальцев, и все мысли покидают меня. Стискиваю челюсти, по крупицам собирая в себе остатки злости. Выметаю все до единой мысли. Я не покажу ему боли, не покажу слез.

- Раздевайся, - его тихий спокойный голос, будто змеиный яд, проникает ко мне голову, отравляя. Сдернув повязку с глаз, он поднимает мое лицо, удерживая подбородок. В глаза бьет резкий свет. Зажмуриваюсь, пережидая вспышку боли. Он сдавливает лицо пальцами, заставляя посмотреть на него. Рычу. Вкладываю в свой взгляд все, что у меня осталось - крохи гордости, капельку высокомерия.

- Тупой ублюдок, у меня руки связаны, как я разденусь? - выплевываю наполненные ядом слова, а в следующую секунду его крепкая ладонь смыкается на моей шее. Плевать. Я скорей умру, чем сдамся ему добровольно. Понимаю, что надо промолчать, сделать вид, что подчинилась. Но не могу.

Водит по шее большим пальцем, словно пытается поймать пульс, который зашкаливает. Смотрит мне в глаза, такое чувство, что в самую душу. И я, словно завороженная, смотрю в ответ. Не могу отвести взгляд от черноты его глаз. Она поглощает, подавляет, одурманивает.

- Тебе еще не надоело? - хмыкнув, будто ни в чем не бывало, развязывает веревки.

- Ты же понимаешь, все бесполезно. Ты - МОЯ игрушка. И я сделаю с тобой все, что захочу, - наклонившись, шепчет у самого уха. А по мне мурашки бегут от этого шепота.

Отстраняется от меня. Сделав знак подвинуться, усаживается на тахту. В его руках какие-то склянки и бинты. Но я не смотрю туда. Берк снова без маски. И я смотрю на его лицо.

- Нравится то, что видишь? - изогнув свою бровь, кривит губы в ухмылке. А я думаю о том, что, несмотря на красивые черты лица, он жутко уродлив.

- Пытаюсь запомнить твою рожу, чтобы с того света являться и мучить тебя каждую ночь, - хриплю.

- Становись в очередь, джаным, - рассмеявшись, он вдруг резко хватает мою руку, вытягивая вперед.

На запястьях ужасные темно-красные борозды. Горло до сих пор болит от той цепи. Но разве кого-то волнует мое благополучие?

- Ты со всеми своими игрушками так жесток? - спрашиваю его, пока он сосредоточенно изучает мои раны. - Тогда я не удивлена, что у тебя ничего нет в этой жизни.

Он резко усиливает хватку. Мои слова ранят его. Значит, я попала по больному. Чему-то сокровенному. Его злость длится всего пару секунд. А потом он берет верх над эмоциями.

- Я просил тебя лишь быть послушной. Это все - твоя заслуга, - отпустив меня, открывает какие-то тюбики с мазью. А мне так противно становится от всей этой игры. Он хочет, чтобы я боялась? Дрожала в ожидании? Да сейчас! Пусть говорит четко и прямо, что ему нужно.

- Ты меня тр*хнуть хочешь? Делай это быстро и уходи, - выплевываю высокомерно.

Поднимает на меня глаза. Не по себе становится от его взгляда. Будто тяжелой глыбой придавливает. Сколько силы в нем. И я сейчас говорю не о физике. Внутри у него настоящий ураган.

- Ты себя сейчас видела, малышка? Тебя не захочет тр*хнуть даже пастух, он предпочтет вместо Марианны Вебер овцу, - смеется. А я вспыхиваю. Как этот отброс смеет говорить со мной в таком тоне! Меня никто и никогда так не унижал. Я знаю, что нравлюсь мужчинам. Даже его ублюдки позарились на меня, а этот. Стоп. Не о том я думаю сейчас, это не должно меня цеплять. Но цепляет, черт возьми.