Плач волчицы - Хоуг (Хоаг) Тэми

— Что случилось с лигой женщин-избирательниц? — спросила она и где-то в глубине своего мозга поразилась, как ей удается сохранить выдержку. Сердце у нее колотилось что есть мочи, кровь стучала в ушах, и было удивительно, как она может что-то слышать, да еще и думать. И она еще спрашивала его об ужине, как будто это было самым обыкновенным делом в подобных обстоятельствах.

Данжермон нахмурился, его лицо казалось очень бледным в верном свете фонарика.

— В свете произошедших трагедий я считаю невозможным устраивать праздники, как прежде.

— Похвальный поступок.

Легкая хитрая улыбка прорезала складку в уголках его рта.

— Я, должно быть, очень великодушный, раз так поступаю.

— Ты «так поступал» и с моей сестрой? —едко спросила Лорел, голос ее звенел от ярости, и предательски дрожала левая рука, в которой она сжимала сумочку с сережкой Саванны.

Он с упреком наклонил голову, но тут его —взгляд наткнулся на книги, и его буквально подбросило от бешенства.

— Ну, Лорел, я смотрю, тебе не нужны ответы, а?

— Ничего, можешь ответить, — произнес Джек, выскальзывая из-за святы Ларел, спускаясь на одну ступеньку и еще на одну по направлению к Данжермшу, держась слева от него, чтобы он оказался между ними. — Собираешься пристрелить нас обоих?

Какое-то время Данжермон обдумывал, стоит ли отвечать, но все же решил проявить великодушие и наградить их ответом.

— C'est vrai, Джек, ты угадал. Придется действовать не совсем по плану, ее иногда следует вносить коррективы.

— Извини, что побеспокоили, — протянул Джек саркастически, продвигаясь вперед и вплотную приближаясь к Данжермону. Теперь дуло пистолета уткнулось ему прямо в грудь.

— Достаточно, Джек. Можешь не подходить ближе.

— А что? — презрительно усмехнулся Джек. — Выстрелишь? Так ты все равно выстрелишь. Умирать так умирать.

— Нет, нет, mon ami, — промурлыкал Данжермон. Слишком большая разница между мгновенной смертью и такой, когда о смерти молят. Ваши совместные усилия помогут преодолеть эту разницу для мисс Чандлер.

Джек взвесил их шансы. Они были неутешительны — Данжермон убьет их. Бог знает какой ад он им уготовил. Он замучил по крайней мере шестерых женщин, убил их ужасно, жестоко. Джек давно махнул рукой на то, что может случиться с ним, но мысль, что нечто подобное произойдет с Лорел, казалась ему нестерпимой. Он не мог стоять беспомощным и позволить произойти самому страшному. Черт побери, он не хотел быть игрушкой в руках маньяка.

Не спуская глаз с Данжермона, он схватил Лорел за руку и поднял её, направив луч фонарика прямо в лицо Данжермону, и в то же время изогнулся всем телом, заслонил Лорел и отпихнул ее в сторону.

Данжермон выругался и поднял руки, чтобы заслониться от ослепившего его света. Пистолет щелкнул у него в руке, приглушенный выстрел разорвал тишину. На подставке у стены вдребезги разлетелась крутобокая китайская ваза. Вода хлынула на пол, и стебли дельфиниума повисли, как плети.

Отброшенная весом тела Джека, Лорел споткнулась и шлепнулась на колени. Фонарик выскользнул у нее из пальцев и, упав на пол, откатился прочь, рассыпая по стенам янтарные сполохи. Она попыталась дотянуться до него, но перед ней был Джек, а за ним Данжермон, и было ясно, что их борьба только начинается.

Наклонив голову, Джек ринулся на Данжермона, со всего маха врезаясь плечом тому в грудь. Они оба ували на скользкий паркетный пол, в нескольких дюймах от лестницы, и сплелись в драке за пистолет. Джек ухватил Данжермона за руку и что есть силы прижал к полу, но, прежде чем ему удалось ухватиться за пистолет, жуткая боль пронзила его правый бок, мгновенно лишая его всей силы и всех мыслей.

Заревев от боли и ярости, он извернулся всем телом, чтобы найти причину боли. Острый черепок белого фарфора, торчал у него в боку. Данжермон сжимал его, как сжимал бы рукоять ножа, а кровь стекала у него между пальцев. Джек потянулся, чтобы вытащить этот импровизированный нож, а тем временем Данжермон схватил пистолет и ткнул им противника в висок.

В мгновение ока соотношение сил переменилось. Джек с трудом пытался сохранить остатки сознания, но мир кружился и падал у него перед глазами. Затем они снова сплелись, катаясь по воде и осколкам вазы, мускулы разрывались, сердце выскакивало из груди.

Он попробовал дотянуться рукой до горла Данжермона и стал его душить, но адвокат был уже сверху, мотаясь в стороны, освобождаясь от его рук. Данжермон снова выстрелил. Похоже, Лорел застонала, но Джек твердо осознавал только то, что пуля с резким посвистом расщепила половицу в нескольких миллиметрах от его головы, когда он отпустил глотку Данжермона и сдавил его руку с пистолетом.

Джек приподнялся, изворачиваясь, чтобы переменить положение. Боль, пронзившая его бок, поднялась выше, ударила в голову, но он боролся несмотря ни на что, на ощупь, напрягаясь, толкаясь и извиваясь. Наконец, пистолет выскочил из рук Данжермона.

Когда они боролись, Лорел отскочила прочь; ей хотелось как-то помочь, но пистолет валялся в одном углу коридора, а фонарик находился под ворочающимися, сопящими мужскими телами. Она озиралась в поисках хоть чего-нибудь, что можно было бы использовать как оружие, ничего подходящего не подворачивалось, но она не могла уповать только на молитву.

Делай что-нибудь, делай что-нибудь, твердила она про себя, развернувшись и опрометью кинувшись назад в спальню Данжермона. Ей нужно было оружие, с помощью которого можно было бы оглушить его, ранить чем бы то ни было.

Джек отпихнул Данжермона, надавив на его лицо, затем вскочил и прыгнул вперед, к пистолету, который валялся слишком далеко. Его пальцы дотянулись до рукоятки, но пистолет увернулся, скользя в луже воды между осколков битого стекла. Сосредоточившись, напружинившись, он снова дотянулся до него и уцепился пальцами за резиновый выступ на рукоятке.

В то же мгновение Данжермон нашел фонарик. Когда Джек развернулся и принялся наводить пистолет, Данжермон, стоя на коленях, размахивал фонариком, как дубинкой. Неожиданно он заехал им Джеку по голове; у того все поплыло перед глазами и подернулось серой пеленой. Мысли помутились, пистолет выскользнул из рук и стукнулся о ступени, шальной выстрел пробил в стене дыру.

Он хотел было встать, отвести второй удар, но непослушные мускулы не подчинялись ему больше. Новый удар обрушился сверху, и все погрузилось во мрак.

Лорел выскочила из спальни с тяжеленной лампой, неприятно дребезжащей в руках, собираясь обрушить ее на голову Данжермона. Но он перехватил ее руку, едва она спустилась в коридор, взгляд ее наткнулся на неподвижное тело Джека, и лампа выпала у нее из рук.

— Джек! — простонала Лорел, видя, как он безвольно раскинулся на верхних ступенях с залитым кровью лицом. Мысли вихрем пронеслись у нее в голове за тот краткий промежуток времени, пока она стояла, разглядывая его недвижное тело в темном коридоре, — он мертв, она потеряла его, теперь она один на один с убийцей.

Она двинулась было вперед, но Данжермон задержал ее.

— Осторожно, Лорел, — тихо произнес он; воздух со свистом вырывался у него из легких. Она чувствовала запах его пота и дорогого одеколона. Она чувствовала запах крови и только надеялась, что это его кровь.

— Ты же не хочешь наступить на стекло, — предостерег он.

— Сумасшедший! — бросила она, голос ее упал до шепота. Она вывернулась, чтобы взглянуть на него, и, замерев, увидела, какими зловещими стали его черты в неверном ярко-желтом свете карманного фонарика.

— Нет, — ответил он с тонкой усмешкой на губах, уставившись на нее немигающим взглядом ледяных зелёных глаз. — Ничуть.

Глава ТРИДЦАТАЯ

— Обычно я не иду на компромиссы, — заявил Данжермон, связывая ноги и руки Джека. — Но в крайних случаях приходится проявлять гибкость.

Лорел сидела в передней в элегантном белом кресле с высокой спинкой, кисти ее рук были привязаны к подлокотниками белыми лоскутиками шелка, лодыжки — к передним ножкам кресла. Она пыталась стонать, но шелк забивал ей рот буквально как кляп.