Измена. Я ( не) прощу (СИ) - "Мануэлла"

-Ну и чудно. Давай, заходи к нам, чаю попьем, Татьяну помянем, царствие ей небесное. С Яной моей познакомишься заодно. Она как раз мне плакалась давеча, что молодежи в районе мало, а в доме вообще никого почти. Будете дружить.

Судя по взглядам, которые на меня бросает Яна - не будем. Но я улыбаюсь и следую на кухню.

После примерно полчаса мы вспоминаем и мою тетю, и молодость Зинаиды Васильевны, поддакиваем в два голоса ей в том, что " раньше было лучше", пересмеиваясь между собой, если она говорит что-то из ряда вон, как например то, что советские учёные бы вот- вот расшифровали код бессмертия, но проклятый Запад не желал, чтобы люди жили вечно. Вот и развалили СССР. С Яной мы уже общаемся как хорошие приятели, и мне так хорошо. Так свободно. Здесь, на этой маленькой бедной кухоньке, с двумя посторонними людьми. Точно глоток свежего воздуха после душной и полностью лицемерной атмосферы богатого дома Минеханновых.

Напоследок, вместе с ключами, мне вручают половину ещё теплого пирога с тушёной капустой, и банку с медом. Зинаида Васильевна и слушать не желает возражений, потому что "пока я буду убираться в квартире - успею сто раз проголодаться". Яна же в который раз предлагает свою помощь с уборкой, я киваю, смахивая непрощённые слезы. Настолько я отвыкла от проявления простой человеческой заботы, в доме Миннехановых мне приходилось все заслуживать, годами беспрекословного подчинения.

Квартира встречает меня ароматами затхлости, пыли и ... детства. Что-то такое, что въелось под кожу, запомнившись навсегда. Еле сдерживаю слезы, вспоминая, как вот за этим ветхим столом на кухне мы с тетей мастерили разные поделки из бумаги в технике Оригами, тогда было модным это увлечение. А вот на этом диване, поверх которого наброшен большой плед, смотрели мультфильмы. Вот старая, ещё советская, стенка с множеством книг- любовь к чтению мне тоже привила тетя, показав, в какие чудесные миры можно попасть с помощью книг.

Усаживаюсь на диван, отчего в воздух взмывают облачка пыли, и растерянно озираюсь по сторонам. Вот и подошёл к концу очередной виток моей жизни, неудачный. И снова я возвращаюсь к тому, с чего начала. Как компьютерная игра. Проиграла на уровне " семья"- вернулась к началу, чтобы заново попытаться пройти уровень. Вот только в моём случае второй попытки не будет. И не потому, что я не смогу простить. Как бы нелепо это не звучало, но у горя есть оттенки. И жена, которой изменяли, но после молят понять и простить, не разводиться, выглядит достойнее меня. Той, которую выбросили как ненужную игрушку. Игрушку, что изначально не нравилась, и была приобретена лишь под гнётом родительского желания. Вот так....Снова дома, снова одна. На этот раз даже тети Тани рядом не будет.

С кухни тянет ароматным пирогом. Встаю, соображая, какая голодная - Зинаида Васильевна не прогадала с ним. Скорее всего, видела, что я не притронулась к угощению, и знала, что в квартире мне будет не до готовки.

Немного подкрепившись, стараюсь занять себя. Нахожу в сумке телефон и карту, выхожу в ближайший магазин, чтобы купить средства для уборки, немного еды. Покупки немного успокаивают, на обратном пути настроение становится ещё лучше. Грандиозная уборка, что предстоит, символизирует начало новой жизни. Я могла бы вызвать клининг, но физический труд- то, что мне необходимо.

Уже почти у самого подъезда раздается звонок телефона. Вытаскиваю его из кармана джинсов, попутно прикидывая в уме, какие вещи нужно будет завтра купить- ни за одеждой, ни за украшениями или каким-то личными вещами в свою прошлую квартиру, свою прошлую жизнь я не вернусь. Пускай отдадут на благотворительность, пускай сожгут - мне важно ничего не оставить себе из той, прошлой, жизни. Даже вещи, что наспех побросала в сумку - и те кажутся грязными, отвратительными, несущими на себе гнёт предательства.

-Арина, что там у вас произошло?!- требовательно, на повышенных тонах, " интересуется" свекровь, едва беру трубку. Но я настолько опьянена свободой, что больше не боюсь ни ее, ни её упрёков и возмущения.

-Мы с вашим сыном разводимся.- спокойно отвечаю, усаживаясь на лавочку. Пристраиваю пакеты с покупками рядом с собой.

-Ты с ума сошла?! Рушить семью из-за какой-то потаскухи?! Арина, ты что делаешь?! Ты же всех нас опозоришь! - нервно кричит она в трубку. Тигран не обманул- они все знали, каждый знал! Но шокирует даже не это- я просто обмираю от того, насколько всё извращено в их мировоззрении. Виноват не муж, что изменял, а ... жена, что отказалась это принять и простить. Но тут же липкий стыд окутывает, заставляя вспомнить обрывки безумной ночи. Ночи, когда я изменила мужу.

-Простите, но это не моё решение. Ваш сын сказал, что не желает больше жить со мной. И да, поздравляю, ваша мечта может сбыться- Аида может быть беременна.- не удерживаюсь от мелкой мести, хоть всё внутри и протестует против подобного. Мелко, низко...но, так приятно! Устала слышать от Гульназ Ибрагимовны постоянное " мужчина всегда прав" или " вот родишь своего ребенка- тогда поймёшь". Что понимать? Предательство, подлость? Нет уж, извините. Не желаю такого понимать.

Сбрасываю звонок, а после выключаю телефон вовсе. Мне не о чем говорить с ними. Я не знаю, в каком эмоциональном состоянии буду завтра, но сегодня мне отлично. Невероятно. Замечательно. Легко.

Но самое невероятное - Тигран оказался прав в том, что я не могу скорбеть. Раздирать душу мыслями о том, что всё ещё можно вернуть. Рыдать, вспоминая наши совместные с мужем будни. Я не могу, потому что сразу же обжигает стыд. Я сама была с Тиграном, сама также предала узы брака. И то, что он добавил в вино, не оправдание - я должна была из последних сил стараться уйти, уползти, если бы отказали ноги. А я ...

-Арина? Арина Теплова? - слышу мужской голос издалека. Поднимаю голову, замечая высокого молодого человека , спешащего ко мне от соседнего подъезда. Он смешно щурится, а ещё неуловимо кого-то напоминает.

-Арина, это ты?- радостно восклицает он, подойдя. И по тому, как он закрывается ладошкой от солнца, по маленькому жесту, приходит понимание- Саша Фролов, сосед, с которым ещё в совсем глубоком детстве мы гуляли, пока моя тетя и его бабушка о чем-то болтали, сидя вот на этой вот самой лавочке.

-Саша, привет.- улыбаюсь в ответ. Он всё ещё не может поверить, что это я , рассматривая меня, снимает очки.

-Нет, ну надо же. Думал, обознался. Столько не виделись. Ты тут по делу? Все же, продаешь? - кивает он в сторону подъезда, имея в виду квартиру.

-Нет, я тут... жить. - отвечаю, видя, как его глаза в удивлении распахиваются.

-Но ты же...Тут. Как? Столько лет ни слуху, ни духу. - выдает он почти бессвязно, и только собирается с духом, чтобы спросить ещё что-то, как его прерывает недовольный женский голос.

-Саша! Александр!- мы вместе оборачиваемся назад, к его подъезду, где стоит недовольная полноватая девушка со светлым каре. Она подозрительно подозрительно косится на нас, упирая руку в бок.- Я думала, ты сумки спустил уже, а ты тут, болтаешь.

Саша поворачивается ко мне, неловко разводя руками.

-Прости, мне нужно идти. Это - моя жена, Маргарита. А это - Арина, моя подруга детства. - представляет он нас друг другу, прежде, чем уйти. Я закатываю глаза - ну какая "подруга детства ", да и любой женщине разве будет приятен такой диалог мужа с другой? Я здороваюсь, но Маргарита не отвечает, с вызовом глядя на меня.

Взяв сумки, ухожу. Мне не до чужих дрязг, своих хватает.

12

Я сижу на коленях в наполовину убранной комнате и разбираю старые фото. Вот тетя, совсем ещё молодая, с моей мамой. Обе юные, красивые и счастливые. Фото чёрно-белые, но я и так понимаю, насколько модно и ярко они одевались для того времени. Несколько фото со свадьбы мамы и отца, я их никогда не видела. Мама невероятно красивая, а папа очень мужественный. Но видно, какой любовью светится его взгляд, обращённый на маму. Есть и мои фото- в коляске, мама гуляет со мной. Вот я у тети на коленях, смешной маленький бутуз, тянусь к погремушке в маминых руках, попавших в объектив фотоаппарата. Есть две маленькие полароидные фотографии, где я сижу в кресле в этой квартире. Уже гораздо старше, после потери родителей. Маленький ёжик волос ( когда меня забрали в детский дом, то сразу же обрили налысо. И тетя, выбившая опекунство, приехав за мной, расплакалась, увидев племянницу такой).