Пандора - Эссес Дария

Все в Таннери-Хиллс знали, кто он такой, но никто не отважился произносить его имя вслух. Я видела Бишопа один-единственный раз, когда еще в школьные годы они с Грешниками разрисовали наше здание цветными баллончиками, но слухи о нем звучали раньше, чем он появлялся на горизонте.

Мальчик, испорченный обществом, и мужчина, олицетворяющий хаос. Если бы Люцифер, что написан Данте, имел физическое воплощение, им бы был Бишоп Картрайт. Закованный во льды и восседающий на троне из человеческих костей.

Вот кем был этот человек.

Больше сотни убийств. Но ни одно не доказано. Нелегальный бизнес, которым они с отцом занимались на своей стороне, но на который никто из городского совета не мог повлиять, потому что, по слухам, за их спинами стояли люди намного опаснее.

Образ Бишопа засел в моем сознании, как паразит. Его кровь на моих губах. Его пылающие карие глаза, наблюдающие за мной так, будто он раздумывает, каким способом убить меня.

Сначала я не поняла, что передо мной стоит Бишоп – сын человека, который правит Синнерсом. В открытом доступе не было информации о них с отцом, а в Таннери-Хиллс боялись говорить о Картрайтах вслух, думая, что они придут за ними под покровом ночи.

Хотя все женщины жаждали, чтобы Бишоп утащил их в свое подземное царство.

Тьма в моем сердце вздрогнула, когда он коснулся меня в первый раз. И это до жути напугало меня, потому что подобное я чувствовала… год назад.

Тогда – с моим похитителем.

Поэтому сейчас, услышав слова Агнес, я пообещала себе не пересекаться с ним. Никогда больше.

Он не был плохим мальчиком, на которого вешались хорошие девочки, жаждая неприятностей. Он был эксцентричным, безумным, сошедшим с верного пути мужчиной, который сносил головы с плеч чаще, чем я меняла свои дизайнерские сумки.

Зарывшись в объятия Агнес, я глубоко вдохнула и прикрыла глаза.

Через пару мгновений мое дыхание начало выравниваться. Я вытерла мокрое лицо рукавом пиджака и постаралась взять эмоции под контроль.

– Как ты? – послышался мягкий шепот Агнес.

– В порядке, – ответила так же тихо. – Спасибо тебе за поддержку.

Отстранившись, она нежно улыбнулась, отчего на круглом лице показались морщинки.

– Хочешь банановый коктейль?

Мои губы растянулись в искренней улыбке.

– Только если в нем будет много мороженого.

Засмеявшись, она поднялась с пола и расправила цветастый фартук.

– Девичник начинается через десять минут, и не нужно напоминать, что мне почти восемьдесят. Я стараюсь забыть тот факт, что восемнадцать мне было в прошлом столетии.

Я засмеялась и икнула, после чего засмеялась еще сильнее.

– Тебе к лицу улыбка, – ласково произнесла Агнес. – Пользуйся этим почаще.

Медленно выдохнув, я провела ладонями по волосам.

– Постараюсь.

Она была единственным человеком в семье, вставшим на мою защиту. Да у нас, на самом деле, больше никого и не было. Дедушка всегда относился ко мне как к запасному колесу. Другими словами – просто не замечал.

Отец питал слабость к своей матери и старался прислушиваться к ней, однако после ухода жены даже Агнес не могла привести его в чувство.

Он просто сошел с ума от горя.

Единственная вещь, в которой я была с ним согласна – это то, что никогда не стоит показывать свою слабость. Агнес принимала каждую частичку меня, но даже перед ней я не хотела раскалываться, потому что не знала, смогу ли собрать себя после этого вновь.

Она наградила меня еще одной улыбкой и двинулась к выходу. Вскоре дверь со щелчком закрылась, погрузив кабинет в идеальную тишину.

Я выждала пару минут.

Затем бросилась к столу.

Конечно, в мои планы не входило получить пощечину и разреветься ради того, чтобы найти что-нибудь в кабинете отца. Однако как только он опустился передо мной на колени, я вспомнила все уроки Кирби и незаметно стащила из его кармана ключи, пока он всё глубже погружался в жалость к самому себе.

Я думала, как провернуть этот план, на протяжении последней недели. И когда выпала возможность, не стала ее упускать.

Руки дрожали, но я быстро открыла верхний ящик стола и начала рыться в документах. Однако ничего важного в них не было. Какие-то счета, налоговые декларации, еще сотни бумаг, от которых меня затошнило.

Мысль о том, что в будущем мне придется заниматься этим, приводила в настоящий ужас.

Второй, третий, четвертый ящик тоже оказались пустыми.

– Ты должен хранить здесь что-то важное…

Прислонившись лбом к столу, я положила ладони на поверхность и задумалась.

Пальцы забарабанили от нетерпения.

Стук…

Стук…

Стук…

В голову пришла идея. Распахнув глаза, я решила кое-что проверить. Открыла каждый ящик еще раз и начала постукивать костяшками пальцев по дну, пытаясь отыскать полое. Никто в Таннери-Хиллс не хранил секреты на видном месте. Особенно мой отец.

Стук…

Стук…

Стук.

Вот оно.

– Кирби гордился бы мной.

Вытащив документы, я подняла дно и с колотящимся сердцем заглянула внутрь.

Газеты?

Некоторые из них были потрепанными и обветшалыми, другие выглядели так, будто их только что отпечатали. Странно, но я видела эти выпуски впервые, хотя читала каждый. Их печатали подпольно? Или я просто пропустила?

Времени вчитываться не было, но я быстро пробежалась по датам. Да, они вышли в свет в совершенно разное время, но самый поздний датировался прошлым годом.

Месяцем, когда меня похитили.

Достав телефон, я быстро сфотографировала каждую страницу и сразу же отправила Алексу. Затем вернула газеты на место, вставила дно и закрыла ящик. На столе лежали кипы бумаг. Я положила ключ под них, сделав вид, будто на эмоциях отец забыл положить его в карман.

Выпрямившись, я смахнула последнюю слезу и, стуча каблуками по окровавленному ковру, двинулась к выходу.

Мне нужно было срочно выпить банановый коктейль.

Глава 6

– Мне всё еще не нравится эта идея.

– Не будь задницей, Александр Шепард II.

Он закатил глаза. Любимое движение, которое полностью отражало отношение этого человека к миру.

– Не называй меня полным именем, если не хочешь неприятностей.

Думаю, ни один здравомыслящий человек не захочет столкнуться с тем, что Алекс подразумевает под словом неприятности.

Я до сих пор помнила, что он сделал, когда узнал об измене Кейджа.

Ох, это помнил весь Таннери-Хиллс.

Алекс переехал в город, когда мы поступили на первый курс, и его сразу же заклеймили черной овцой – в прямом смысле этого слова. Никто не выглядел так, как выглядел он: прокол в брови и ухе, извивающаяся татуировка на шее, аристократизм, сплетенный с готическим образом. Его внешность притягивала, но никто не мог сделать главного – приручить его.

Алекс был диким псом, скрывающимся за титулом будущего герцога, а я не понаслышке знала, как притягательна опасность.

Над ним пытались издеваться и подшучивать, но на следующий день каждый виновник находил в своем шкафчике человеческие органы. Кишки, мозги, отрезанные конечности – нужно было слышать визги, сотрясшие тогда нашу золотую клетку.

Никто из полиции не мог понять, кто за такое короткое время превратил академию в морг, но студенты и так были в курсе.

Мальчик с пустыми глазами и самой устрашающей улыбкой, которому было плевать на последствия.

Как-то раз мы спросили, где Алекс взял это добро. То есть, знаете, за наши деньги можно купить всё что угодно, но не человеческие, мать его, органы.

Алекс лишь пожал плечами и, закинув в рот кусочек сахара, опустил взгляд в пол.

– Они мне сказали.

Кто они – без понятия.

Когда я рассказала Алексу, что Кейдж переспал с другой, он даже не изменился в лице. Лишь ответил, что давно пора разорвать отношения с этим куском дерьма.