Язык цветов (СИ) - "Pyrargyrite"

Мысли о глубине звучащей мелодии разогнались другими, не менее важными размышлениями. Глаза программиста удивленно округлились, а сам он растерянно прошептал себе под нос:

— Он любил его… — Как бы делая сам для себя определенный вывод, при этом поражаясь всеми чувствами, вложенными в эту игру.

— Любит. — Поправил его Найтмер, смотря в тускло освещенную гостиную. Они не видели Дрима. Но, даже не наблюдая за ним, все было и так понятно.

Комментарий к II. Лотос.

Clint Mansell – Together We Will Live Forever

Эта мелодия еще всплывет в будущем.

[Л-Л:Отбечено]

========== II. Бамбук. ==========

Весь город был охвачен сумраком ночи. Духота сменилась свежестью, а солнце — луной, украшающей весь небосвод своим ярким светом. Вновь окно в доме художника оказалось снятым с петель, вновь в этом особняке кипела жизнь. Но не его хозяина, а чужая.

Вторженцы бесцеремонно проникли в дом Инка и принялись взламывать сейф. Все их действия сопровождались упреками со стороны Найтмера, различными нотациями, его попытками вразумить помешанных на расследовании юношей, но все было тщетно. Они не отступили. Даже напротив, пробудили в детективе определенный интерес. Ведь пароль подошел, и сейф оказался открытым.

В нем лежало множество различных документов, но особое внимание парней было обращено на фотографию, возвышающуюся над всей этой стопкой бумаг.

Какой-то большой особняк, окруженный непроглядным лесом. Судя по всему, находящийся где-то за городом, вдалеке от городской суеты. На крыльце этого дома сидит женщина, ее белоснежные длинные волосы украшает венок из мать-и-мачехи, которая, кстати, цвела на всей попадающей в кадр поляне около дома. Ясные лазурные глаза, искрящиеся счастьем, смотрят на маленького белесого ребенка, которого она держит за руку, как бы уберегая его от случайного падения. Сам же перепачканный краской ребенок свободной рукой держится за светло-бежевый шарф этой женщины, тянет его на себя. Над крыльцом возвышается русоволосый мужчина, смотрит вниз своими солнечными глазами, беззаботно улыбается. Счастливая семья.

В процессе расследования Эррор находил информацию о том, что у художника больше нет семьи. Но что с ними случилось? Что это за дом? Может ли Инк быть там?

Дрим, будто читая мысли Эррора, положил свою руку на его плечо и дал ответы на некоторые вопросы, которые возникли в голове программиста.

— Его мать умерла от рака, когда ему было тринадцать, а отца убили завистники, позарившиеся на их богатства. Тех поймали и засудили, а все имущество вернули Инку. Когда он лишился отца, ему было уже восемнадцать. А это их, что называется, дача за городом. Там они всей семьей проводили выходные, пока не произошло… Это.

Эррор ранее и подумать не мог о том, что у Инка весьма прискорбная история жизни, ведь тот и не рассказывал о ней особо. Будучи шокированным коротким рассказом Дрима, темноволосый еле собрался с мыслями и, посмотрев на братьев, растерянно спросил:

— И где эта дача находится?

— Не знаю, Инк не рассказывал. — Блондин пожал плечами, с ноткой вины смотря в янтарные глаза. Теперь уже это чувство вины было вызвано тем, что спустя столько лет дружбы он даже не удосужился узнать адрес, который сейчас оказался таким нужным. — Может, где-то в документах есть какая-нибудь информация о ее местоположении.

— Если бы он был там, его бы нашли. — Вмешался Найтмер. — Дом наверняка находится в собственности Инка и в нем должен был быть произведен обыск, когда дело об его исчезновении было открыто.

— Отчасти ты прав, только вот они и не пытались искать Инка дальше его дома в городе. Мне кажется, им было настолько все равно, что они не удосужились даже пробить свои базы, чтобы найти этот адрес.

— Хм… — И Эррор был прав. Найтмер как никто другой прекрасно знал о халатности сотрудников следственного комитета. Ему как-то приходилось работать с ними. Та еще морока. Вместо расследования они предпочитали набивать свой живот всем съедобным, что только попадалось им в руки, и смотреть сериалы, особо не вникая в происходящее на экране монитора. Главное было отключить свой мозг и потратить рабочее время на что-то ненапряжное. А детективу приходилось всю работу выполнять за них самому.

Изучив все найденные документы, вторженцы так и не нашли ничего о том, где этот дом может находиться. Вновь наступило утро. Чтобы не нарваться на лишние проблемы, они были вынуждены покинуть дом художника. Дрим снова пригласил к себе домой Эррора, чтобы там порыться в просторах интернета и поискать что-нибудь, но все находки у них забрал Найтмер, сказав, что попробует пробить все доступные ему базы на работе. В общем-то, юноши не были против. Они понимали, что его поиски могут дать куда больше результатов, чем их бессмысленное копание в доступных сервисах интернета.

***

Пробить по всем базам что-то по одной лишь фотографии оказалось гораздо сложнее, чем представлялось сперва. Найтмер не покладая рук расследовал это дело, изучал всю доступную ему информацию, искал новую. И все это повторялось на протяжении целых двух месяцев.

Деревья уже скинули свою пестрящую разными цветами листву, солнце на небе стало редким явлением, а холодный ветер так и задувал под верхнюю одежду, вызывая по всему телу мурашки и пробуждая желание поскорее оказаться в объятиях теплого одеяла дома. Октябрь.

Эррор за эти месяцы совместных поисков очень сблизился с братьями, стал в их доме постоянным и даже желанным гостем. Дрим уже рассказал ему о гложущих его душу чувствах, о том, как дороги ему были Инк и Блу, о том, что он ненавидит себя за то, что оборвал все контакты с художником, отвернулся от него, а потом не попытался сам его найти. Темноволосый проникся ситуацией Дрима, он даже нашел ее в какой-то степени оправдывающей, поэтому поддержал того, сказал, что ему не за что себя корить, ведь он понял свою ошибку и теперь прикладывает все усилия на то, чтобы ее исправить. Это успокоило мечтателя, но совсем немного. Ведь он по-прежнему считал себя недостойным прощения даже со стороны Эррора.

Найтмер же оказался очень заботливым братом, который всегда думал о благополучии Дрима. Он был занудой, но до тех пор, пока не начал проводить ночи с Эррором на кухне, анализируя все детали, попутно разговаривая о всяких мелочах, а под утро засыпая вместе с гостем на кухонном столе с кружкой недопитого кофе в руках и просыпаясь со следами от такого сна на лице. Это невероятно сближало, убивало все напряжение, что было между ними в самом начале знакомства. И это всегда вызывало улыбку на лице блондина, часто застающего этих двоих в подобных ситуациях. Собираясь на пары, он старался не тревожить их покой. Только если, конечно, у Найтмера был выходной. В противном случае они оказывались безжалостно вытянутыми из царства Морфея и отчитанными за ночные посиделки и лишения себя отдыха. Но все-таки, чаще всего, теплый плед укрывал плечи неправильно спящих трудяг, а тот, кто проявлял такого рода заботу, просто тихо уходил на учебу, мысленно радуясь за то, что у его брата наконец-то появился тот, с кем он может просто так поговорить, с кем может вместе прогнать кружку-другую кофе посреди ночи и с кем он чувствует себя легко, даже как-то расслабленно.

У Дрима был выпускной год в университете, Эррор же получил и защитил диплом еще не так давно прошедшим злополучным летом. Буквально за пару дней до того, как вся его жизнь покатилась под откос. Программист часто помогал блондину с учебой, за что получал тонну благодарностей с его стороны. Наверное, если посмотреть на этих троих со стороны — их можно было бы назвать братьями, пекущимися друг о друге. И если Дрим и Найтмер без того были ими, то Эррор просто прекрасно дополнял эту маленькую контрастную семейку.

За такой короткий промежуток времени Эррор полностью избавился от своих фобий, по большей части благодаря этим двоим. Найтмер даже предложил тому работу в качестве его помощника, но программист отнекивался, ссылаясь на то, что пока не до этого. Как-нибудь потом, когда они найдут Инка, но не сейчас.