Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– Да, и это тоже. А еще готовимся к зачету по истории на следующей неделе. Нам нужно нарисовать карту Европы, – объяснил Джейкоб.
– Уф. – Кэм толкнул меня ногой.
Я дала сдачи.
– А Эвери, наша замечательная Эвери… – Джейкоб выразительно посмотрел на меня, и я угрожающе прищурилась. – Она помогает нам учиться.
– У нее это здорово получается, – сказала Брит.
Кэм покосился на меня, и я отодвинулась.
Подперев подбородок, Джейкоб уставился на Кэма.
– Перед тем как мы начали заниматься, я говорил Эвери, что ей следует чаще носить зеленый цвет. С такими волосами, как у нее, это очень сексуально.
У меня челюсть отвисла. А до этого он ведь и словом не обмолвился о моем идиотском кардигане.
– Тебе она нравится в зеленом, Кэм? – спросила Брит.
О боже.
Кэм повернулся ко мне, и его голубые глаза были такими же глубокими, как воды у побережья Техаса.
– Зеленый ей очень идет, но она всегда красивая.
Тепло разлилось по моим щекам, и я осторожно выдохнула.
– Красивая? – переспросила Брит.
– Красивая, – повторил Кэм, снова подвигаясь ко мне. Его нога коснулась моего колена. – И что, друзья, узнали что-нибудь новенькое в процессе учебы?
Я позволила себе выдохнуть.
– Думаю, да.
– И все благодаря Эвери, – сказал Джейкоб, и они с Брит переглянулись. У меня сердце ушло в пятки. – Она помогла мне с песенкой, чтобы я запомнил, где какая страна.
О, нет, только не это.
– Спой ему песню. – Брит так сильно толкнула меня локтем, что я отскочила прямо на Кэма.
В его глазах зажегся интерес.
– Что за песня?
– Я не буду петь.
Джейкоб сиял.
– Песня про Хорватию.
Я смерила его убийственным взглядом.
Кэм рассмеялся.
– Про Хорватию? Спой, Эвери.
– Нет, – отрезала я. – Петь я больше не буду. Среди моих талантов пение не значится.
– А какие у тебя таланты? – спросил Кэм. Я посмотрела на него, невольно любуясь и квадратной челюстью, и завитками волос у висков. Что за наваждение? Кэм смотрел на меня, удивленно подняв брови. – Эвери?
– Ну, скажи, – заныл Джейкоб.
Брит поддержала его.
– Таланты – это весело.
– Бывает, что и так. – Кэм опустил взгляд, и я смогла передохнуть. Он наклонился ко мне, и наши губы опасно сблизились. Я услышала судорожный вздох Джейкоба. – Скажи мне, дорогая, какие у тебя таланты.
– Дорогая, – пробормотал изумленный Джейкоб.
– Танцы, – вырвалось у меня. – Когда-то я танцевала.
Любопытство отразилось на лице Кэма.
– И какие танцы?
– Не знаю. – Я схватила пакетик «Скиттлз» и высыпала себе целую пригоршню. – Балет, джаз, чечетка, современные – все в таком роде.
– Ты серьезно? – воскликнул Джейкоб. – Я отбивал чечетку лет в шесть, с месяц занимался, а потом решил, что хочу быть пожарником. Это чертовски трудно, как сейчас помню.
Брит ухмыльнулась.
– Я тоже пробовала себя в танцах, но обнаружила, что у меня нет ни грации, ни координации, разве что задницей умею трясти. А у тебя были успехи?
Я пожала плечами, чувствуя себя неловко.
– Я занималась лет десять, выигрывала некоторые конкурсы, было много сольных выступлений.
– Значит, ты здорово танцевала! – воскликнула Брит. – Уверена, ты мастерски делаешь все эти сумасшедшие виражи и трюки.
Чего я только не выделывала, будучи невероятно гибкой, но что мне особенно удавалось, так это фуэте – fouette tour – пожалуй, самое трудное в балете.
Кэм притих, что было на него не похоже.
– Моя сестра тоже танцевала лет с пяти. И до сих пор танцует. Думаю, она прикончит всякого, кто попытается запретить ей это.
Отправив в рот остатки «Скиттлз», я кивнула.
– Танцы затягивают, если они тебе нравятся.
– Или если у тебя хорошо получается, – вставила Брит.
Кэм подтолкнул меня плечом.
– Почему бросила?
Я любила танцевать – в танцах мне нравилось все. Тренировки, репетиции и особенно предвкушение выхода на сцену. Ничто не могло сравниться с тем ощущением, которое испытываешь, пока ждешь за кулисами, когда объявят твое имя; первый вздох перед выступлением, когда стоишь в центре сцены, в лучах софитов. Тот миг затишья, когда закрываешь глаза в ожидании первых тактов музыки, зная, что на тебя смотрит весь зал.
Я пожала плечами.
– Думаю, мне просто надоело, – сказала я. Соврала, конечно. Я не устала от танцев. Я смертельно скучала по ним, просто больше не могла выносить устремленные на меня взгляды. – А твоя сестра участвует в конкурсах?
Он кивнул.
– Она много путешествует, а на лето получила стипендию в школу «Балета Джоффри» [10].
– Боже правый, – ахнула я, широко раскрыв глаза. – Должно быть, она чертовски талантлива.
Кэм гордо улыбнулся.
– Да, это точно.
Зависть росла во мне, как раковая опухоль, разъедая душу и тело. Это ведь я могла танцевать в одной из лучших балетных школ мира. Это я должна была там учиться, но судьба распорядилась иначе, и мне нужно было просто смириться.
После этого разговор как-то расстроился, по крайней мере, мне он уже был не интересен. Кэм болтал с Брит и Джейкобом, а я затерялась в собственных мыслях, пока не пришло время возвращаться в класс. Договорившись с ребятами о следующем занятии, я попрощалась.
Кэм вышел следом за мной, и на улице нас встретили яркое солнце и бодрящий ветерок, предупреждающий о скором наступлении холодов. Кэм не проронил ни слова, пока мы шли по кампусу. Иногда с ним бывало такое, и мне оставалось только гадать, о чем он думает в эти минуты тишины и покоя.
Мы как раз переходили улицу, и он помахал ребятам, стоявшим у входа в Центр Бёрда. Я вдруг поймала себя на мысли, что сейчас он совсем не такой, каким я видела его чуть раньше, в компании двух девушек. Это встревожило меня, и я даже не могла объяснить, почему вообще обратила на это внимание.
– Как ты? – спросил он, когда мы остановились возле скамеек у дверей учебного корпуса.
Я осторожно взглянула на него.
– Хорошо. А ты?
Он улыбнулся плотно сжатыми губами и кивнул.
– На завтрашний вечер все остается в силе?
– Завтра вечером? О! Задание по астрономии. – Драге опять разбил нас на пары и отправил в обсерваторию. В следующую среду мы должны были представить собственные снимки. – Да, как договаривались.
– Хорошо. – Кэм попятился назад. – Тогда увидимся.
Я зашагала в другую сторону, но остановилась от внезапной мысли.
– Кэм?
– Да?
– Что ты делал в кафе? Разве у тебя не было занятий?
Уголки его губ слегка дернулись, и опять появилась эта чертова ямочка. Когда он так улыбался, у меня в груди как будто надувался воздушный шар.
– Да, в это время у меня занятия, – сказал он, и на солнце его глаза блеснули яркой лазурью. – Но я хотел увидеть тебя.
Его слова лишили меня дара речи, и я молча смотрела ему вслед, когда он вернулся к дороге и свернул за угол. Я постояла еще какое-то время, прежде чем смогла двинуться с места. И ничто не могло сдержать улыбку, которая расплылась на моих губах и уже не покидала меня.
Глава 9
– Ты уверен, что знаешь, как пользоваться этой штукой? – спросила я, уставившись на телескоп.
Кэм обернулся.
– Что? А ты разве не знаешь?
– Нет, конечно.
– Выходит, ты невнимательно слушала профессора Драге, когда он рассказывал о телескопах?
Я скрестила на груди руки.
– А ты вообще рисовал в это время утиную династию.
Он засмеялся и отвернулся к телескопу, взявшись регулировать ручки, кнопки и прочие механизмы, названия которых я не могла вспомнить.
– Но я хотя бы слушал.
– Угу. – Я осторожно придвинулась ближе, укрываясь за ним от холодного ветра, гулявшего по крыше Центра Бёрда. – На самом деле ты очень хороший художник.
– Я знаю.
Я закатила глаза, но спорить с ним не стала. Он и вправду отлично рисовал. Его эскизы были удивительно жизненными, дополненными мельчайшими деталями.
