Помнила, как он приходил с работы, мы обедали, укладывали детей спать. Помнила, как в полной темноте он находил меня, медленно и лениво снимая с меня ночную рубашку. Сначала лишь проводя руками по моим, спускаясь ниже, затем вновь скользя наверх. Дразнящие движения, ничего большего. Но затем, когда он чувствовал, как я покрываюсь мурашками, то начинал ласкать меня. Исследуя мою грудь пальцами, опускаясь ниже, задерживаясь на животе, он делал мне приятное в нашей своеобразной прелюдии. Как же хорошо было осознавать, что я всё ещё привлекаю его. Как женщина. Что он всё ещё хочет меня и любит…
А потом он срывался. Я тоже так сильно хотела его в подобные моменты.
Он часто кидал меня на кровать, я же желала быстрее ощутить его в себе. И толчки сводили с ума раз за разом. Он сильнее прижимал меня к себе, так близко… И это действительно была близость.
В реальности я почувствовала, как у меня кружится голова, в голове пульсирует и появилось желание срочно заполнить себя хоть чем-то.
Себастьян спокойно спал, а я вскочила с постели и прошла в ванную. Внезапно возникшее возбуждение мне не было нужно. Воспоминания… какое-то проклятье.
Холодная вода нужна. Душ нужен.
Я сняла с себя ночную рубашку, желая быстрее покончить со всем этим, а затем лечь спать, заснуть и проспать до утра крепким сном.
Но нет. Руки скользили по телу медленно, а голова подбрасывала картинки.
От них лишь хуже. Стефан нежен со мной. Стефан меня любит. Для него я единственная. Та самая. Даже учитывая то, что мы устали от друг друга в какой-то мере.
Я осознала, что мастурбирую. Удовлетворяла себя сама.
Стефан часто говорил мне про мастурбацию, но всё же предпочитал либо наблюдать за этим процессом, либо чтобы я не делала это вовсе без него. Тогда мне было смешно. В долгих командировках мне было слишком одиноко без него, тогда я использовала фантазии для возбуждения. А что, его нет, но я же провожу с ним время, используя свою голову…
Сейчас я разрыдалась. Ненормальное действие при попытке достичь удовольствия.
Плакала, потому что понимала, что никто и никогда не будет больше любить меня, как он. Не будет нежен со мной, как он.
Воспоминания. Они меня же меня убивали.
Выскочила из душевой. Неудовлетворённая, злая, в слезах.
Мои руки гладили себя по груди и животу. Стефан в моей голове был моим.
Я просто свернулась калачиком на кафельном полу, не желая вставать. Сейчас тело охладится. Сердце перестанет заглушать всё на свете.
Я пыталась восстановить дыхание. Вдыхала и выдыхала размеренно.
Чем больше я буду думать о Стефане, тем больше у него шансов, что одним прекрасным днём я и вправду «раздвину перед ним ноги». Как он не мог понять, что я в нём видела другого Стефана, моего. По нему скучала, из-за него переживала.
Надо свыкнуться. Надо понять, что он другой теперь. И, как правильно сказал Себастьян, прекратить лишь по нему слёзы.
Невероятно сложно.
Мне полегчало. Вдобавок из шкафчика я достала успокоительное. Возбуждение ушло, душещипательных мыслей уже меньше в голове.
Когда я вернулась в комнату, то выпила очень много снотворного. Как и боялась.
***
Врач был недоволен, пока я красилась, стараясь на него не смотреть.
Я выпила всё до последней таблеточки, а этого ещё должно было хватить на много дней.
— А если бы ты наглоталась? Сколько, Елена? Сколько ты выпила вчера?
— Не помню, — пробормотала я, чуть не промахнувшись, пока красила себе ресницы.
— Ты думаешь, что это нормально? Значит, больше не буду их тебе выписывать.
— Да я спать не могу! — обернулась я к нему, перебив. — Ты что, не понимаешь?
По глазам видела, что он понимает. Понимает, потому что в очередной раз пять минут назад осматривал меня нагую и пытался лечить. Видел новые и старые побои. Вполне представляет, как плохо я себя чувствую.
Однако он врач.
— Снотворное — это как наркотики, Елена. С ними следует быть осторожными. Я всё понимаю, конечно…
Наркотики. «Шприцы. Валяются тут и там».
«Шприцы и жидкости. Использованные иглы».
— Елена, с тобой всё хорошо? — Ганс подхватил меня, удержал сильными руками. Я даже не поняла, что падала, что на миг потеряла контакт с реальностью. — Ты белая сейчас. Может, тебя на гемоглобин проверить?
Я туго соображала, Ганс предложил мне сесть на кровать. Выронила чуть ранее кисточку из рук, попросила врача мне её поднять.
— Не старайся лечить. Смысла нет. Я постоянно буду болеть теперь. Бывший муж живёт рядом и… — у меня слов не находилось. Не понимала, зачем я это говорю. Но сил нет смотреть на бедного врача, который пытается вылечить меня каждый раз. — Ты был прав насчёт нервов, и сейчас… мне очень плохо. Болезни только будут добавляться. Тебя жалко, что ты так стараешься мне помочь. А смысл?
Его рука гладила меня по спине, пока я вертела кисточку для макияжа в руках. Он горько рассмеялся.
— Моя работа такая — лечить тебя.
— А моя работа — болеть, выходит, — усмехнувшись, я отложила кисточку в сторону.
***
Поджав губы, она переодевалась в пижаму, одновременно раздумывая над тем, всё ли рассчитала. Стефан помог ей, на время отключив камеру в комнате, тогда она и успела спрятать украденные у него же «сувениры» в сумку. Сейчас ей надо было спать, но сна ни в одном глазу. В голове лишь страх того, что её вычислят.
Стефан не сам управляет камерами. Ему кто-то помогает. Кто-то один? Или их много?
Лорен Кингстон в очередной раз прикоснулась к вискам, начала массировать их. Во что же она вляпалась.
Дверь в комнату открылась, показался уже знакомый для неё человек, до боли в теле и судорогах.
— Себастьян.
Улыбнулся ей, закрыв за собой дверь.
— Детка, зачем ты на самом деле здесь?
— Ты ведь слышал про мою маму, — пробормотала она, застегнув последние пуговицы на своей кофте. Одно его присутствие рядом вызывало мурашки… От страха.
— Да. Но ты вернулась к ней. Ты добровольно согласилась на новые пытки от моей мамы, — проговорил Себастьян. — Лорен, ты вообще в порядке?
— В полном, — улыбнулась она ему.
— А мне кажется, что нет… — прищурил Себастьян глаза и подошёл к ней вплотную. — Я скучал по тебе.
— Знаю.
— Мы очень долго не виделись.
Кивок.
— Тогда ты слишком рано уехала от меня.
Лорен нахмурилась, не понимая о чём он. Но затем вспомнила, что уехала в Мистик-Фоллс, когда ей исполнилось пятнадцать. Зачем Себастьян вспомнил это сейчас?
— И мы мало забавлялись, — притянул он её к себе, она дёрнулась. — Моя мама хочет этого, — прошептал он ей на ухо, сильнее стягивая в своих объятиях. — Хочет видеть наши отношения.
— Зачем ей это?
Лорен не понимала и не могла понять. Только в груди уже появлялось чувство ненормального страха. Зачем, зачем, зачем она полезла во всё это…
