Невинная для палача (СИ) - Кучер Ая

А теперь я понимаю, что всё изменилось. В тюрьме всё перепутали? Или главный редактор дала неправильное имя? Как так получилось? Я ведь совсем не знаю, с кем теперь буду!

Фамилия кажется знакомой, но в памяти ничего не всплывает.

Осматриваюсь, стараясь зацепиться взглядом за что-то интересное. Это всегда помогало, когда я начинала паниковать. Но комната почти пустая. Здесь только два стула и стол, прикрученный к полу. И камеры под потолком.

Я вздрагиваю от скрипа двери.

Резко оборачиваюсь. И если раньше комната казалась мне маленькой, то теперь она будто превратилась в крошечную кладовку.

Тело немеет, не слушается меня.

Взгляд липнет к незнакомому мужчине. Заключенному.

Боже, какой он большой!

Словно гора. Огромная, широкоплечая гора.

Тюремная роба трещит на нём по швам, ткань вот-вот лопнет из-за его размеров. Даже так я могу рассмотреть его натренированное тело. А ещё этот Хасанов высокий. Не думаю, что когда-то встречала настолько высоких людей.

От него веет мощной, опасной энергетикой.

Встречаюсь взглядом с мужчиной, и всё внутри скручивается от страха.

У него не глаза.

Черная, беспросветная бездна.

И теперь мужчина так же откровенно рассматривает меня. На загорелом лице появляется широкая ухмылка, от которой у меня холодный пот стекает по спине.

– У вас четыре часа, – оповещает надзиратель, тянется к поясу, доставая ключи. – Я буду всё время находится в помещении.

– Можно оставить его в наручниках? – прошу совладав с голосом. – Это ведь не запрещено?

– Боишься меня, детка? – у Хасанова оказывается низкий, хриплый голос. – Не стоит. Я буду нежным. Если хорошо попросишь. Ты умеешь просить, лапуль?

Мужчина нагло подмигивает, жар приливает к моим щекам. Мне срочно нужно вернуть контроль над ситуацией. Или хотя бы над собственным телом, которое будто вросло в пол.

Я едва не впадаю в истерику, когда надзиратель снимает наручники. Но лишь для того, чтобы застегнуть их спереди. Силой толкает Хасановы в мою сторону.

Делаю усилие над собой, сажусь на стул. Пальцами сминаю листики блокнота, кончиком карандаша давлю на кожу. Так проще собраться и прекратить вести себя как девица из средневековья.

Не буду же я в обморок падать лишь из-за того, что Хасанов выглядит настолько внушительно?

– А почему камера не смотрят на нас? – только сейчас замечаю, что камеры направлена на двери и окно. Не на стол.

– Смотри, умная девка, – мужчина усмехается, за что получает удар локтем под ребра. – Я выйду, и ты этой руки лишишься.

– Поговори мне, Хасанов. Мы не можем записывать ваш разговор, – это уже мне. – Конфиденциальность, чтоб её.

– Я поняла. Хорошо. Итак…

Лихорадочно пытаюсь вспомнить вопросы из списка, который остался на телефоне. Смотрю на пустой лист бумаги, страшно снова встретиться взглядом с мужчиной.

Он ведь смотрит словно хищник. Зверь, готовый в любую секунду разорвать свою добычу.

Железные наручники лязгают об стол. Невольно бросаю взгляд на руки Хасанова. Накачанные, с канатами вен, выступающими под кожей. Его ладони покрыты тонкой паутиной шрамов, на длинных пальцах черные линии татуировки.

Боже, такими ладонями можно свернуть человеку шею.

И наручники его не остановят.

Они будто сейчас лопнут на его крупных запястьях.

– Итак, – прочищаю горло. – Первый вопрос…

– Не, так не пойдёт, кисунь. Я не буду говорить с тобой, если продолжишь игнорировать меня. Давай, посмотри на меня, я не кусаюсь. Или ты меня боишься?

Я злюсь на себя за эту трусость. Перед такими людьми нельзя показывать собственной слабости. Поджимаю губы и резко вскидываю голову. Пусть Хасанов не думает, что напугал меня.

Смотрю на мужчину, его лицо, которое вблизи кажется знакомым.

И теперь узнаю преступника.

Валид Хасанов.

Убийца по кличке «Палач».

Я видела его лицо по телевизору сотню раз, пока шел судебный процесс. Слушала все ужасы, сотворенные всего одним человеком. Мельком видела документы на столе отца.

Хасанов – монстр. Жестокий. Беспощадный. Опасный.

Мне нельзя быть с ним рядом.

Потому что…

Именно мой отец засадил Хасанова за решетку.

И если мужчина об этом узнает…

Тогда я точно не выйду отсюда живой.

– Ну чего ты, золотце, – Валид наклоняется ко мне, дрожь под кожей только усиливается от его близости. – Уверяю тебя. Эти четыре часа станут для тебя незабываемыми.

Добро пожаловать в мою новинку

Не забывайте добавлять книгу в библиотеку, чтобы не потерять её. И порадуйте автора отметкой "мне нравится" (звездочкой с мобильного). Это пара секунд, но мне будет очень приятно.

Будет: эмоционально, жарко, откровенно

Глава 2

Мне нужно бежать, прямо сейчас. Подняться и убираться отсюда так, чтобы даже камеры не смогли словить мою скорость. А я сижу. Не могу пошевелиться. Взгляд Хасанова прижимает к стулу.

Он смотрит на меня. Знает меня? Нет? Вряд ли, конечно. Я же нигде не светилась. Не приходила на заседания в суд. Да и папа был не публичным человеком. Наших снимков почти нет в сети.

Валид не мог меня узнать.

Тогда почему он так разглядывает?

Я будто под гипнозом, ничего не соображаю. Страх искрит в голове, обжигает внутренности. Прихожу себя от хруста, с удивлением смотрю на надломленный карандаш.

– Что ж ты так, красавица? – от голоса Валида по телу ползут мурашки. Тянет ко мне ладонь, я резко отшатываюсь.

– Руки, Хасанов, – предупреждает охранник. – Будет длительное свидание, будешь трогать кого захочешь.

Встряхиваюсь от этой фразы. Не представляю, как кто-то может приехать к такому мужчине на свидание. Ещё и остаться с ним наедине на целых три дня! Это же нужно быть совсем бесстрашной.

– Так, – откладываю карандаш в сторону, стараюсь совладать с собой. – Мне нужно уточнить ваши данные.

Я упираюсь взглядом в переносицу мужчины, сразу становится легче. Будет слишком подозрительно, если я тут же сбегу. Не хочу привлекать лишнее внимание. Задам пару стандартных вопросов, а после уеду.

Если бы мне сразу дали правильное имя, я бы отказалась в самом начале.

А теперь лихорадочно соображаю, как мне выбраться из этой ситуации.

– Имя, возраст, как вы…

– Какая ходка, срок и поза?

– Поза? – переспрашиваю. Это какой-то тюремный жаргон?

– Поза, малышка. Любимая поза, в которой я бы радо тебя отжарил. Сзади, прижав твое личико к столу. Долбился бы, пока ты не начала скулить от…

– Хватит!

Вскрикиваю, отшатываясь от мужчины. Он ужасный! Невозможный! Говорит такие пошлые, непристойные вещи так, будто приглашает выпить чашечку кофе.

У меня уши горят от этих слов. Внутри всё бурлит от злости и отвращения. Да я бы никогда! Точно не с этим бандитом, который полностью замарался в крови.

Он просто меня достает.

Развлекается.

А я даже не знаю, как на это реагировать.

Оборачиваюсь в сторону надсмотрщика, который скрывает смех за кашлем. Серьезно? Это смешно? Забавно, как преступник издевается над журналисткой?

– Что? – безразлично интересуется охранник. – Болтать ему не запрещено.

– Но увести его можете, – произношу строго. – Если вы продолжите вести себя так, тогда интервью закончено.

– Не будь такой недотрогой, птенчик.

– Прекратите давать мне подобные прозвища. Это неуместно.

– Я же твоего имени не знаю, – лениво откидывается на спинку стула, задумывается на секунду. – Вот и перебираю, пока не найду подходящего. Куколка.

– Александра. Пожалуйста, ведите себя прилично или у нас ничего не получится.

Свой первый жизненный экзамен я проваливаю с треском. Я ведь должна уметь брать интервью у различных людей, находить подход к каждому. Была уверена, что умею. Справлюсь!

А только смущаюсь перед этим преступником.