Таинственный свет луны - Дрейк Шеннон

— Как вы смеете клеветать на меня?!

— Это не клевета. Вы его фаворитка, это всем известно. Известно также, что вы во всем стремитесь к независимости, а независимость нужно ограждать от посягательств чужаков. Я стану вашим защитником, хотите?

— Обойдусь без вашего покровительства. Я же сказала вам, что почти обручилась с мистером Кеннеди.

— Да, почти. Но он не такой, как вы.

— Слава Богу.

— Советую вам следить за тем, что вы говорите. В конце концов, существуют правила.

— Я подчиняюсь правилам, соблюдаю все меры предосторожности и ни в чьи дела не вмешиваюсь. И хочу, чтобы так же относились ко мне. Повторяю, это мой город. Так вы уберетесь отсюда или нет?

— В гневе вы великолепны. Прикажете воспринимать ваши слова как вызов?

— Ищите себе другую территорию.

— Я не признаю вашего права на монопольное владение городом.

— Вы проявляете навязчивость, сэр, поэтому я…

— Поэтому вы… что?

— Вы недооцениваете меня. Я могу уничтожить вас.

Картер, улыбаясь, отвесил ей глубокий поклон.

— Итак, убирайтесь. Это последнее предупреждение.

Мэг встречала подобных себе и Аарону людей во время своих странствий по Европе и Америке. Они смотрели друг на друга, кивали в знак узнавания, после чего каждый шел своей дорогой. Никто из них прежде не угрожал ей. Иногда они разговаривали и расставались чуть ли не друзьями. Конечно, существовали и правила, которых приходилось придерживаться. Эти правила помогали им всем выживать. В соответствии с ними они должны были уважать друг друга.

Одарив Картера гневным взглядом, Мэг пошла прочь. В бальном зале она встретила Шона, и они протанцевали несколько танцев. Все это время Мэг украдкой посматривала на Аарона Картера.

Аарон неожиданно попрощался с хозяйкой, явно собираясь уходить. Прежде чем выйти из зала, он отыскал взглядом Мэг, значительно посмотрел на нее и еще раз поклонился.

— Что случилось? — спросил Шон. — У тебя расстроенный вид.

Мэг покачала головой и улыбнулась:

— Если что и было, то уже прошло. У меня все в порядке. — После ухода Аарона Мэг и вправду испытала большое облегчение. Должно быть, он почувствовал ее силу, поверил в то, что она в состоянии его уничтожить, и решил уехать из города. «Слава Богу», — подумала Мэг, хотя и сомневалась в том, что Бог о ней помнит. Жизнь Мэг была ужасна, и конфликт с таким существом, как Аарон, только увеличил бы ее несчастья.

Лили Уин неожиданно проснулась. Ей показалось, что кто-то очень тихо окликнул ее. Может, служанка?

Нет, это был он. Он пообещал, что после бала обязательно к ней придет. «Но мы же родственники! — подумала она. — Впрочем, если он и родственник, то дальний».

Лили сказала ему, что у нее строгий отец. Он ответил, что придет ночью и ее отец ничего не узнает. Все это было для Лили так ново, так романтично…

Ей было почти восемнадцать — самый подходящий для брака возраст, и она все ждала, когда отец позволит ей наконец выйти замуж. Сверстницы Лили давно уже обзавелись семьями, но отец не спешил выдавать ее замуж.

Двор у Уинов был большой. Вдоль посыпанных гравием дорожек стояли скамейки из металлических трубок и такие же столики с деревянным настилом. В ночной тишине выводили свою бесконечную песню фонтаны. В дальнем конце маленького парка располагалось небольшое кладбище с фамильными склепами, где Уины хоронили своих усопших. Лили спустилась во двор и направилась к условленному месту через кладбище. Семейных склепов она ни чуточки не боялась: Лили видела их всю свою жизнь, кроме того, светила полная луна, небо было усыпано звездами, и царила такая благодать, что девушке хотелось танцевать и петь.

Неожиданно ею овладел страх, и Лили остановилась. Девушке показалось, что кто-то стоит у нее за спиной. Она оглянулась — никого. Тогда Лили посмотрела в сторону дома. Он был так далеко от нее — словно за тысячу миль.

И снова она что-то почувствовала, вернее, увидела. Лили показалось, что тени вокруг нее пришли в движение и пустились в пляс на могилах ее предков. Они извивались и дергались, затеняя лица Мадонны и ангелов, изображенных на надгробиях. Вдруг одна из теней отделилась от прочих и направилась к ней.

Лили стало так страшно, что захотелось кричать и бежать во весь дух к дому, где ее ждал любимый отец.

Повернувшись, она едва не столкнулась с каким-то человеком. Лили узнала его и сразу испытала облегчение. Тем не менее она была так напугана, что дар речи вернулся к ней не сразу.

— Моя маленькая девочка! — выдохнул он.

Лили захотелось вернуть себе веселое и романтическое расположение духа, но она не могла: страх все еще душил ее.

— Моя малютка, — прошептал человек.

Он спустил с ее плеч бретельки ночной сорочки, и теперь она стояла перед ним обнаженная в свете полной луны. Выставив вперед руки, он коснулся ее груди, живота и шеи. Глаза его пылали. Облегчение, которое испытала Лили, исчезло, и ее снова охватил ужас.

— Мне нужно домой… сейчас же…

— Конечно, иди, раз нужно.

— Я должна. — Едва ли она хорошо понимала, что стоит перед ним нагая.

— Иди же.

Он отошел в сторону. Лили двинулась к дому. Она шла и чувствовала, как у нее за спиной сгущается тьма. Ей казалось, будто за ней по пятам следует воплощенное зло.

Хотя эта темная сила и пугала Лили, но в ней таился невероятный соблазн.

Зло, если разобраться, не так уж страшно.

То, что дышало в затылок Лили, возбуждало ее. Голос нашептывал ей соблазнительные слова.

«Этот человек такой милый, такой привлекательный…»

Она повернулась лицом к тому, кто следовал за ней. Лили чуть не закричала: то ли от ужаса, то ли от страсти к этой неведомой темной силе…

Но с ее уст не сорвалось ни звука.

Он сразу прижал Лили к себе, соблазняя и увлекая. А потом по их телам заструилось жидкое тепло ее крови. Это тепло, постепенно оставляя ее, сменилось сначала ледяным вселенским ознобом, а потом жарким, невыносимым адским пламенем.

Пришел 1861-й с его громами и молниями. Луизиана отделилась от Соединенных Штатов и вошла в Южную конфедерацию.

Шон вбежал в дом Мэг, пнув от злости дверные створки. С его появлением слуги в ужасе разбежались и попрятались, и даже Мэг ощутила беспокойство: в такой ярости Шона она еще не видела.

— Надо ехать, — сказал он Мэг. — Я собрал и вооружил на свои средства эскадрон и поведу его в бой.

Поскольку разразилась война, воззрения Шона не играли уже никакой роли. Луизиана и Новый Орлеан были родиной Шона, а в эскадроне служили его земляки, готовые защищать свой дом ценой жизни. Шону пришлось уехать на фронт, и он не успел устроить свои дела.

— Я люблю тебя, Мэг, — сказал он. — Выходи за меня замуж. Сейчас же.

— Не могу, — прошептала она, хотя ее сердце обливалось кровью.

Он опустил голову. Его ярость и гнев, казалось, усилились. Три шага, отделявшие их друг от друга, он преодолел в одно мгновение, после чего сжал Мэг в объятиях. Он целовал ее неистово и жестоко, разрывая ее одежду и настоятельно требуя близости. Мэг откликнулась так же неистово. Она не противилась Шону, а страстно отдавалась ему. От вожделения Мэг едва не вцепилась Шону зубами в плечо.

Они любили друг друга несколько раз — то яростно и жестоко, то нежно и медленно, но всякий раз страстно. Ночи им не хватило, но когда окончательно рассвело и солнце осветило лучами землю, Шон вскочил на коня и уехал.

Глава 5

Шон просматривал рапорты, составленные его коллегами из отдела по расследованию убийств. В понедельник ему предстояло собрать первое совещание оперативной группы, и он хотел убедиться, что от его взгляда не ускользнула ни малейшая деталь.

Семейная пара, обнаружившая труп Джейн Доу на кладбище, утверждала:

— Нас предупреждали, чтобы мы не ходили на кладбище, поскольку оно примыкает к опасной зоне. Говорили даже, будто там из склепов чуть ли не человеческие кости торчат, но таких ужасов мы не ожидали увидеть.