Бешеный (СИ) - Шерр Анастасия

Рада, что смогла повеселить тебя. Гад.

Мысленно я, конечно, послала его куда подальше, но внешне оставалась спокойной и молча ждала вердикта.

- Это что? - наконец, перестал давиться смехом и кивнул на мои обновки.

А что, собственно не так? Я выбрала теплые брюки, свитер с каким-то замысловатым рисунком и сапоги с мехом. По-моему, только самое необходимое и ничего лишнего. Я бы, конечно, ещё не против парочку новых трусов заиметь, а то от старых одна резинка осталась, но как-то неудобно было… Как представлю, что он смотреть будет, так дурно становится. Я же не ребёнок уже, в конце концов. А так, кто там видит, в чём я под штанами.

- Ну… Я самое дешевое взяла… И вот, - протянула ему сдачу и, кстати, всю до копейки, не хватило совести прикарманить хоть пару рублей.

Вернее, не совести не хватило, а смелости. Вдруг у продавщиц спросит, сколько я за вещи заплатила. Я уже запомнила, что воровать у Басмача нельзя. Научена, так сказать, горьким опытом.

К слову, «самое дешёвое» стоило столько, что на эти деньги я могла безбедно жить полгода, при том ни в чём себе не отказывая. Но не моя в том вина. Куда привёз, там и купила. От рынка же он отказался, хотя это был бы самый нормальный вариант. Какая нахрен разница, откуда портки? На них ведь не написано.

Денег осталось очень много, раз в пять больше, чем потратила. Так что, жаловаться на мою расточительность ему не придётся.

- Ты совсем дура, что ли? - спустя пару минут раздумий задал мне вопрос.

Продавщицы позади прыснули от смеха, а я почувствовала, как начинают гореть щёки. Это что же, я краснею? Никогда не думала, что умею так…

- Что вы хотите от меня? - вздохнула и сдалась.

- По-твоему, этого достаточно? И что это за жуть? - ткнул пальцем в коричневый свитер. - А форма где? А штаны почему такие длинные? Ты во взрослом отделе, что ли, взяла? Тут же для школьников есть! - он начал закипать.

Можно подумать, я знала, что тут есть вещи на меня. Стервы-продавщицы мне ничего не сказали, только шушукались в сторонке да ржали, как лошади.

А тут ещё этот… Отчитывает меня, как родственницу-деревенщину. А он мне, между прочим, никто!

Я не знаю, что со мной вдруг произошло. Стало так больно внутри, так обидно, словно в душу ведро помоев выплеснули.

- Знаете, Михаил… Я беспризорница. Уличная воровка, - где-то на заднем фоне снова зашушукались. - У меня никогда не было походов по магазинам и зоопаркам, - и зачем я приплела сюда зоопарк?! - И я не претендую на звание модницы. Мне плевать, как выглядит эта одежда, для меня главное, чтобы тёплая была. Простите, если я сделала что-то не так, как вы хотели. Потому что я не умею. И эти две суки, - ткнула пальцем в девок-продавщиц, что тут же удивленно ахнули. - Эти суки не захотели мне помогать. И если вам так принципиально, то я забуду об училище! Я у бабы Дуси буду учиться, вот! - а потом бросилась бежать, куда глядят глаза, а глаза уже ничего не видели за пеленой слёз.

Уже на улице меня схватили чьи-то руки и, оторвав от земли, понесли обратно в здание.

- Пустите! - заорала сразу же, как только учуяла запах приятного одеколона Басмача. - Не нужно мне ваше шмотьё! С голой жопой лучше, чем унижения эти! Пустите! - сучила ногами и ревела, хоть где-то на задворках сознания и вертелась мысль, что это глупо и по-детски.

Меня опустили на пол, но не отпустили. Михаил всё так же держал за шкварник, как лягушонку.

- Во-первых, не смей на меня орать. Я тебе не дружок с притона. Я старше тебя на пятнадцать лет. И я не выношу, когда на меня кто-то вякает. С этим разобрались, надеюсь? Дальше. Если ты ещё раз меня ослушаешься, я тебя ремнём выпорю. Уверяю, это очень больно. А теперь пошла обратно. Будем учиться делать покупки.

Я бы и рада была возразить, но Басмач придал такого ускорения, что чуть не пропахала носом идеально гладкую плитку. Да и вид его не располагал к длительному спору. Я бы даже сказала, не тронь говно…

А потом произошло то, что не могло даже присниться в дико странном сне. Две лошади, что ещё пару минут назад вовсю потешались надо мной, получили от Басмача по первое число и бросились меня обслуживать (меня!), как какую-нибудь барыню.

Михаил сидел на мягком стуле, откинувшись на спинку, и попивал кофе, который ему приготовила одна из «штрафниц». Она бы даже отсосала ему, если бы захотел. Так и стелились перед бандитом, словно оголодалые самки. Даже смотреть противно. А ещё отчего-то неприятно. Возникло такое ощущение, что трогают мою вещь, а я этого ой как не люблю.

- Иди трусы мне выбирай, пялишься, - огрызнулась на девку, которая уставилась на Басмача, словно он бутерброд с колбасой.

Та тут же спохватилась, побагровела вся, но ответить мне не посмела.

Впервые в жизни я испытала истинное наслаждение от власти. Да, это трудно назвать настоящей властью, но находиться в круге влияния Михаила - непередаваемое ощущение.

Впрочем, это не единственное «впервые». Потом ещё много их будет. Этих сумасшедших моментов… И все с ним. С ним одним.

- Стоп, - барин махнули рукой, когда я отказалась от любезно предложенного темного платья с белым фартуком. - Дайте, пусть меряет.

Что? Серьёзно? Я и в платье?

Было смешно, если бы не было так страшно. Я же задницу себе нахрен отморожу!

- Эээ… Мне что-то не хочется…

- В школу не хочется? - Басмач посмотрел на меня, как на дуру. - А я думал, ты ради школы всё это терпишь, нет?

- Мне, вообще-то, восемнадцать…

- Знаю, бабушка сказала. Это не проблема, я уже договорился с нужными людьми насчет тебя.

- А причём тогда тут школа?

- При том, что туда без формы не пускают, - усмехнулся и снова ямочка проклятая появилась.

Я перевела взгляд на платье. Так это, значится, и есть школьная форма? Вот она какая… Красивая.

ГЛАВА 10

1994 год

- Эта дрянь меня оскорбляет! Я шагу в своём доме ступить не могу, чтобы не наткнуться на эту…

- Вера, где сын? Почему ты не с ним? - послышался уставший голос Миши.

- Он спит ещё. Миш, ну почему ты всё время избегаешь этого разговора? Эта девка не дает мне жизни, понимаешь? Она то и дело говорит мне гадости и угрожает! Я боюсь её, Миш!

А в Верке погибает талантливая актриса. У меня даже зубы свело от злости. Сучка жалуется на меня, что я её терроризирую! Подумать только! И это та стерва, что всячески меня достаёт вплоть до обзываний матом.

Мишу я не видела, лишь его женушку. Да, подглядывать нехорошо, но ведь разговор обо мне. Значит, имею право знать, что эта тварь опять задумала.

- Если бы боялась, не трогала бы её. Она всего лишь отвечает тебе взаимностью, Вера. Или ты думаешь, что я настолько слепой идиот? - Басмач повысил голос, а Верка втянула голову в плечи.

Я злорадно усмехнулась, но тут же горло сдавила обида. Он подошёл к ней и, приобняв за плечи, прижал к своей груди. Внутри все в комок свернулось от ранящей ревности. Проклятой ревности, что душит меня уже несколько лет.

- Не плачь, - эта тварь ещё и рыдает там?! - На неё внимание не обращай, но и сама не лезь, - чмокнул её в лоб и руки его сползли Верке на задницу, чуть сжали. - Поняла? А то я разозлюсь. Меня уже порядком достали эти ваши тёрки.

Змея обвила его шею руками и полезла целоваться.

- Прости, любимый… Это нервы. Я просто психанула. Прости. Обещаю, что больше и слова ей не скажу. Я же понимаю, что она несчастная девчонка, всеми брошенная и никому не нужная. Вот и злится…

Дальше слушать я не стала. Слишком больно, слишком правдиво. Гадина бьёт точно в цель, как всегда. Сколько бы я не настраивалась на обратное, всё равно ранят её слова. Потому что права Верка. Во всем права. И в том, что я так и осталась беспризорницей, и в том, что ненавидит меня права. Я бы тоже ненавидела. И защищала свою территорию до последнего. Только я, в отличие от Верки, не склочничала, а просто убила бы.

- Катя! Смотли, сьто я нарисовал! - из детской выбежал заспанный Илюха в синей пижамке с барашками и со всех ног бросился ко мне. - Это папа, я, мама и ты, - протянул мне листок бумаги, с нарисованным детской рукой солнышком, домиком и четырьмя человечками, больше похожими на гусениц, чем на людей.