Тайна трех зеркал - Завгородняя Анна

Хозяин кабинета, высокий мужчина с пронзительным взглядом серых глаз, внимательно посмотрел на гостя, который, в свою очередь, взирал на хаос в помещении.

– Милош! Вы почти не опоздали, – проговорил хозяин кабинета и, достав из нагрудного кармана золотые часы на цепочке, проверил время.

Кивнув, он поднял взгляд и встретился глазами с джарганцем.

– Добрый день, господин Лехно. Боюсь, меня немного задержали в пути, но подобное более не повторится, – ответил тот, и не думая оправдываться.

Его собеседник это оценил. Взмахом руки он пригласил гостя присесть на один из свободных стульев, а сам занял место во главе стола.

– Я очень рад, что ко мне прислали именно вас, – начал беседу господин Лехно. – Мне крайне необходим сейчас разумный человек. – Он обвел взглядом кабинет и добавил, будто пытаясь объяснить тот беспорядок, который царил в комнате: – Мой секретарь, госпожа Дуброва, на днях вышла замуж, а я сам, боюсь, непригоден для уборки. Сами понимаете, кого попало в отдел не пустят, но уже скоро у меня будет новая помощница. Кстати, подающая надежды. Она в этом году закончила обучение в королевской академии магии. Очень одаренная, необычайно. Впрочем, скоро вы с ней познакомитесь. Так уж получилось, что именно вам выпала честь курировать эту молодую госпожу. Мне кажется, вас она должна заинтересовать.

– Заинтересовать? – изогнул брови посетитель.

– Да. У нее особенный дар. Но об этом позже. Сейчас ознакомьтесь с документами дела, ради которого я пригласил вас сюда.

Господин Лехно достал из выдвижного ящичка папку, перевязанную темной лентой, и положил ее перед джарганцем. Милош взял документы и принялся изучать их, то хмуря брови, то недовольно качая головой. Спустя несколько минут он поднял взгляд, посмотрел на Лехно и спросил:

– И кто, помимо меня, будет задействован в этом деле?

– У меня целый отдел уже задействован, но пока, увы, ничего. Возможно, вы с вашими талантами сможете найти ответ, – произнес господин Лехно.

– Мне нужны копии этих документов и показаний свидетелей, – вернув папку, сказал джарганец.

– Конечно. Я уже побеспокоился на этот счет, – улыбнулся старший следователь и подтолкнул документы обратно в сторону своего гостя. – Это вам. Изучайте.

– Когда я смогу приступить к расследованию? – спокойно спросил Милош.

– Сегодня вас оформят, и уже завтра вы получите доступ к архивам и ко всему, что вам понадобится, – ответил Лехно, и мужчины встали.

Хозяин кабинета протянул руку гостю, и джарганец пожал ее.

– И да, Горич, – не отпуская руки Милоша, вдруг сказал Лехно. – Девушка, о которой я говорил. Думаю, она может помочь в этом деле, как никто другой.

Джарганец нахмурил брови.

– Что у нее за способности? – спросил он, и старший следователь улыбнулся, прежде чем дал ответ.

Вот и дом. На первый взгляд дом как дом, только опустевший, будто уснувший без людских голосов, без жизни, наполнявшей его когда-то. В темных окнах не горел свет, и из-за этого строение выглядело почти печальным. Я скользнула взглядом по каменным стенам, красиво оплетенным плющом по всей северной стороне. Перевела взор на южную, у окон которой, раскинув широкие ветви, рос огромный старый дуб, возможно, ровесник самого дома.

Скрипнувшие ворота впустили нас с отцом на территорию. Под ногами захрустел гравий, и я заметила, что двор перед фамильным особняком вычищен и ухожен. Кусты были ровно подстрижены, на дорожках не валялось ни веточки, ни листочка. А вот сам дом и лестница, ведущая к главному входу, выглядели заброшенными и грязными. Матушка встала за спиной отца и брезгливо поморщилась.

– Боже милостивый! Это выглядит отвратительно! Так мрачно! Не хотела бы я здесь жить. Вот никогда не понимала прелести в подобных домах. И это! – Она сделала паузу для большей важности своих слов: – Это родовое гнездо семьи Вяземских!

Мы с отцом переглянулись.

– Тебе и не придется здесь жить, матушка, – сказала я и подошла к дому, не столько рассматривая фасад, сколько прислушиваясь к собственным ощущениям, силясь понять, что же здесь такого опасного, если даже дядюшка не решился поселиться в родовом гнезде.

Пока родители переговаривались, обсуждая дом, я чувствовала угнетающую тишину, в которой, помимо всего прочего, было что-то еще. Что-то живое. Или кто-то живой. И сейчас этот «кто-то» смотрел на меня, следил из темноты незримым взглядом.

Приблизившись к лестнице, я поднялась на первую ступеньку и, положив руку на перила, снова прислушалась, уже призывая магию, когда вдруг услышала недовольный резкий голос.

– Кто это тут ходит? – проскрипел где-то сбоку сердитый голос. – Частная собственность! Ходу нет!

Я повернула голову и увидела невысокого мужчину в потрепанном камзоле и в не менее потрепанной широкополой шляпе, вышедшей из моды лет этак двадцать назад, а может, и того больше. У него было широкое лицо простолюдина с грубыми чертами. Кустистые брови, нос крючком, маленькие глаза и длинные темные волосы, тронутые сединой, которые мужчина перехватил веревкой в «хвост».

– Кто вы? – спросила я.

Мужичонка, оглядевшись, увидел моих родителей, спешащих ко мне на помощь. Тут же его взгляд и поведение разительно изменились. Он низко поклонился и, как-то нелепо покачнувшись, стянул с головы шляпу и вежливо проговорил:

– Ваша светлость!

Отец остановился и, облегченно выдохнув, сказал:

– А, это ты, Харитон.

– Простите старика, – быстро извинился мужичок. – Не признал вас, Павел Феоктистович. А вы, значится, прибыли в наследство вступать? Как же хорошо! А то дом стоит пустой, заброшенный. Я, как водится, любопытных гоняю да в парке порядок поддерживаю. В дом-то мне доступа нет.

Отец посмотрел на меня и пояснил:

– Лизонька, это Харитон, смотритель парка. Он приглядывает за домом уже добрый десяток лет.

– Вот как… – протянула я.

Теперь стало понятно, почему вокруг так чисто и ухоженно и почему дом остался нетронутым.

– Княжна, – повернулся ко мне смотритель и снова поклонился, – прошу простить любезно. Не признал. Я же видел вас мельком, да и давненько это было. Вы вот такого росточку были. – Он поднял ладонь над землей на уровне своей талии и улыбнулся, показав на удивление крепкие зубы желтого цвета, что выдало в нем пристрастившегося к табаку курильщика. – А сейчас вы какая барышня красивая на выданье!

– Я вас совсем не помню, – призналась я и тут же спросила: – А можно ли войти в дом?

Харитон покосился на моего отца и быстро ответил:

– Никак нет. Разве только если у вас есть ключи. Мне не велено ступать даже на порог. А я, слово давши, его держу. Не смею нарушить.

Тут он странно покосился на дом. По лицу его промелькнула какая-то тень, но она тут же исчезла. А отец, вздохнув, сказал:

– Вот незадача. Ключа у нас нет. Надо взять у душеприказчика. Думаю, как только он заверит документы у главного поверенного и ты, моя дорогая, вступишь в наследство, тогда и ключи получишь.

Отец произнес эти слова как-то совсем безрадостно. А матушка тут же вставила свое веское слово:

– Дом надо продать. Будет Лизоньке хорошая добавка к приданому.

Я усмехнулась и покачала головой.

– Мама, ты же слышала условия, – ответила я ей и, покосившись на Харитона, навострившего уши, спустилась со ступеньки и подошла к родителям. – Хорошо. Дома поговорим, – сказала я. – Дом мы посмотрели. Решение свое я не изменю. – Затем, обернувшись к смотрителю, я громко проговорила: – Ну, любезный, ожидайте в скором времени приезда хозяйки. Петр Феоктистович дом мне завещал.

– Вам?

Кажется, Харитон был удивлен. Я же, попрощавшись с ним, взяла родителей под руки и повела прочь от дома, который пугал маму и, признаться, так интриговал меня.

– Буду ждать, княжна! Очень буду ждать! – донеслось вслед.

Уже выйдя за ворота, я не удержалась, обернулась и посмотрела на дом. И невольно вздрогнула, когда мне вдруг показалось, что окна наверху вспыхнули огнем, словно там, в пустых комнатах, кто-то зажег свечи, всего на секунду. Зажег, чтобы спустя миг сразу же их погасить.