Амир пробежался глазами по сообщениям и заулыбался.
- Что смешного? – блеснула глазами рассерженная жена.
- А ты никак приревновала ко мне мадам Джанет?
- Кто эта гадюка?
- Этой гадюке пятьдесят лет, она жена одного невероятно богатого араба, который работает на одну правительственную организацию. Так вот, с ним приключилась беда, и Джанет вышла на меня, так как однажды я вел некоторые дела ее мужа.
- Врешь, - поднялась Мар с кресла и выпрямилась. – Я так и знала, так и знала, что когда-нибудь это случится. Пятидесятилетняя женщина не стала бы фамильярничать.
- С таким достатком как у нее, поверь, можно и фамильярничать.
- Все равно не верю. Завтра же улетаю в Женеву, а потом вернусь на родину.
- О, Аллах, Аллах, - Амир закатил глаза под лоб. – Вразуми эту женщину. Ладно, ты летишь со мной. Так и быть, познакомлю тебя с моей «любовницей». Сейчас закажу билеты.
- Не надо, - буркнула Марина. – Я уже заказала, еще неделю назад.
- Что?
- Ты от меня не отделаешься так просто.
Тогда Амир обнял ее и поцеловал, однако в душе у него поселилось смятение и страх. Все-таки поездка в Мали не сулила ничего хорошего, он решил помочь влиятельному арабу, поскольку тот несколько лет назад оказал ему услугу.
Глава 24
Самолет приземлился в аэропорту Гао. Погода стояла очень жаркая, казалось, здесь даже жарче и суше, чем в Рабате.
Мар уже бывала в Мали, поэтому ее мало удивляли авто с людьми в военной форме и автоматами наперевес, проезжающие колоннами; битком набитые автобусы с людьми, цепляющимися за наружные конструкции; чумазые дети, играющие в пыли у дорог; бедность построек, где жили малийцы. Конечно же, в Марокко было куда лучше и комфортнее, но работа есть работа, тем более, сейчас она сама вызвалась сопровождать мужа, чему он был не рад по сию минуту:
- Может, еще передумаешь и вернешься в Женеву? – говорил Амир, пока они ехали к месту встречи с некой Джанет.
- И не уговаривай. Я должна лично убедиться в том, что твоя Джанет та самая пожилая дамочка, а не юная косуля с кожей цвета молочного шоколада.
- Ты ведешь себя как ребенок, - махнул рукой он.
- Так я и младше тебя на шестнадцать лет, имею право.
- О, Господь Милостивый! – воскликнул Амир и отвернулся к окну.
А Марина тем временем с беззаботным видом разглядывала здешние пейзажи, а именно, бесконечные равнины с редкими деревцами.
Спустя два часа они подъехали к отелю, их проводили до ресепшена, где Амиру сразу передали письмо.
- Клиент будет ждать меня в три часа в фойе. Ты же иди в номер, отдохни, поешь. Я вернусь нескоро.
- Ладно, спорить не буду.
- Вот и правильно.
Амир поцеловал ее в лоб и ушел, а Мар поспешила в номер. Она и вправду устала с дороги, живот уже крутило от голода, да и жара просто убивала. Номер гостиницы разительно отличался от марокканского – стены с облупившейся краской, старая мебель, постельное белье застиранное чуть ли не до дыр, вместо кондиционера допотопный вентилятор под потолком, а вид из окна окончательно заставил расслабиться и смириться с предстоящей неделей проживания здесь. Но, не все жить во «дворцах», порою приходится и на землю спускаться.
Вскоре прибыл заказанный обед, хотя бы вид еды не вызывал уныния, что уже хорошо. Марина устроилась за невысоким столиком и принялась поглощать рис с рыбой, запивая чем-то наподобие гранатового сока, а Амир тем временем сидел на тахте в фойе и перебирал четки. Через полчаса к отелю подъехал военный джип, из которого сначала вышли двое военных, а уж потом женщина в длинной тунике и платке, повязанном на здешний манер. Она быстро прошла внутрь отеля, где встретилась с Амиром.
- Салям алейкум, Амир Абдель, - произнесла женщина взволнованным голосом.
- Аллейкум салам, мадам Джанет.
- Куда вы пропали? Я не могла до вас дозвониться.
- Возникли небольшие трудности, но теперь все в порядке. Я здесь и готов выслушать вас.
Они скрылись в небольшом конференц-зале, который напоминал скорее кабинет с длинным столом и несколькими стульями. Амир сел и приготовился слушать с абсолютно спокойным, невозмутимым видом, тогда как мадам Джанет ходила из угла в угол:
- Мой муж пропал, - наконец-то заговорила она. – Точнее не пропал, его похитили боевики. Он оказался в центре политического конфликта и встал на сторону правительства, за что был объявлен предателем лидером антиправительственной группы. Все произошло так спонтанно, - женщина села на стул и закрыла лицо руками. – Они не выходили на связь, ничего не требовали, я боюсь, что его уже казнили, - и потекли реки горьких слез. – Что мне делать, Амир? Я боюсь выходить из дома, ведь они не успокоятся, пока не уничтожат всех.
- Но что вы хотите от меня? Я не уполномочен вступать в контакт с боевиками.
- У вас же есть связи, - взмолилась та. – Зейн говорил, что он когда-то очень помог вам, так не откажите в помощи и вы.
- Да, господин Аль Биди помог мне, но…
- Прошу вас, умоляю, - жалобно лепетала она. - У вас же есть сердце. Я боюсь не за себя, я боюсь за своих детей. Недавно дверь нашего дома вымазали кровью, это предупреждение. Нас будут убивать одного за другим.
Тогда Амир задумался, он действительно не имел права вмешиваться в такие конфликты, на то были власти Мали, однако отказать ему не позволила совесть:
- Ладно, я подумаю, что можно сделать. От вас же потребуется следующая информация: его последняя переписка, как деловая, так и личная, наиболее значимые имена антиправительственной группы, данные о последних встречах, звонках.
- Хорошо, все будет, - захлопала заплаканными глазами мадам Джанет. – Завтра же к вам приедет один хороший друг моего мужа и передаст всю необходимую информацию.
- Буду ждать.
И они распрощались. Однако Амир не торопился в номер к жене, он созвонился с генералом Ковати Мидере Ситте, этот человек хорошо знал местные группировки и их главарей. Генерал согласился на встречу без лишних слов, поскольку двое чтили давнюю дружбу и по возможности всегда курили кальян в доме Ковати.
К вечеру все стихло, жизнь замерла. Хозяйки согнали кур, коз и овец в загоны, дети разошлись по домам, с внутренних дворов в небо тянулись тонкие струйки дыма от костров, распространяя запахи жженой травы. Лишь иногда по дорогам проносились военные машины, в остальном же стояла тишина, нарушаемая редким мычанием мулов.
Марина преспокойно спала в номере, а Амир заседал в меджлисе с Ковати, они, как и положено, курили кальян, пили чай и вели тихие беседы:
- Я предостерегаю тебя, Амир, - говорил генерал. – Не суйся в это змеиное гнездо.
- Не могу отказаться, дорогой друг. Какой же я мусульманин, если брошу семью Зейна в беде.
- Женщина, скорее всего, права, его наверно уже нет в живых. Боевики не церемонятся, с предателями расправляются очень быстро.
- Даже если так, но его жена и дети все еще в опасности. Им нужно убежище, а лучше всего вернуться в Эмираты. Только проблема в том, что брак был заключен во Франции. По законам Эмиратов одинокую женщину с детьми могут не пропустить. Все их счета заморожены, она оказалась без денег, ей некуда деваться.
- Вряд ли ты сможешь чем-то помочь. Здесь ваши законы не действуют, малийцы живут своими законами, особенно если мы говорим о боевиках. Полиция бездействует, группировки везде наводят свои порядки.
- И все-таки. Мне нужны имена, Ковати. Кто контролирует этот район?
- Здесь орудует некая «Буря», их главарь – Кадим Сами Биера. Бывший военный, после переворота перешел на сторону повстанцев. На связь с ним можно выйти, но вот результат может быть самым неожиданным.
- Только вопрос, их ли это рук дело?
- Ну, если ты говоришь, что дверь кровью вымазали, то их. Кровь врага – визитная карточка Биеры.
- Да убереги нас Аллах, - сказал Амир и затих.
- Я помогу тебе, выйду на нужных людей. Только знай, не одобряю твоего рвения.
