Порочный контракт (СИ) - Ковалева Анна

— Развяжи меня, пожалуйста, — едва слышно шепчу я.

— Чуть позже, крошка, чуть позже, — хриплым голосом отвечает мужчина. А его руки нагло ползут вверх и сжимают грудь. Стискивают соски в жестком хвате, вынуждая меня сдавленно застонать. — Тебе же нравится, признай? Когда я делаю так? И вот так?

— Я… я не знаю, — выдыхаю, содрогаясь от удовольствия. Мне и правда приятно, но и страх никуда не уходит. Мне не нравится чувствовать себя беспомощной.

О чем я незамедлительно и сказала Стасу. Надеясь, что он остановится. Но нет, мужчина от этого ещё больше завелся.

— А мне всё нравится, Юля… — шепчет на ухо, продолжая оглаживать моё тело. — Ты восхитительна сейчас. Голая, распятая и абсолютно беспомощная…

— Стас, — продолжаю извиваться в оковах, но он, кажется, только вошел во вкус.

Он продолжает меня мучить, то нежно гладя, то осыпая грубыми шлепками, то целуя покрасневшую кожу.

— О да, Юля, моей шлюшке все нравится, — порвав трусики, начал неторопливо ласкать промежность, которая была неприлично влажной.

Два пальца медленно вошли в лоно, и я застонала, изогнувшись. Возбуждение нарастало и нарастало, грозя разорвать меня напополам. И осознание собственной беспомощности, чувство обездвиженности только усиливало это состояние.

Для меня в этот момент весь мир перевернулся с ног на голову. То, что пугало еще пять минут назад, теперь заводило.

Я хныкала, дёргалась, мечтая поскорее достичь разрядки, но Стас все оттягивал и оттягивал этот процесс. Заставляя меня гореть от неудовлетворенности.

Когда он наконец вошел, заполнив меня собой, я кончила почти сразу. А потом только слабо трепыхалась в его руках, впитывая в себя глубокие, размашистые толчки.

Иногда казалось, что я вот-вот потеряю сознание, но Стас тут же приводил меня в чувства. Легким шлепком, укусом или выкручиванием соска. А как только мои глаза распахивались, тут же начинал двигаться, бешено имея мое тело.

В ответ я лишь слабо постанывала, все больше теряясь в собственных ощущениях.

— Ааа! — взвизгнула, ощутив странную вибрацию в области клитора. Стас приложил к нему какой-то приборчик, который медленно и методично начал сводить меня с ума. — Стас…

— Все хорошо, Юля, — почти мурлыкал он, замедлив движения и продолжив пытать меня чудовищным прибором… — Не бойся, эта штучка сделает тебе приятно.

— Нет, нет, хватит, — это было слишком мучительно, слишком невыносимо.

Очень изощренная пытка, доводящая до грани.

Волны болезненного удовольствия нахлынули, захлестнув с головой. Клитор начал болезненно пульсировать, живот стянуло спазмом, а в следующую секунду я затряслась в судорогах, чувствуя как по бедрам стекают ручейки влаги.

— Хорошая девочка, — довольно прохрипел Стас и наконец-то отбросил игрушку в сторону. Еще несколько мощных фрикций — и он кончил в меня с глухим надсадным рыком.

Спустя несколько секунд мои руки оказались свободны, и я рухнула на кровать, не в силах пошевелиться. Только тяжело дышала и пыталась прийти в себя.

Ну или просто уснуть. Организм требовал отдыха. Стас, по-видимому, тоже выдохся, поскольку он перевернулся на спину и притянул меня к себе.

— Стас, у тебя кровь, — как только сознание прояснилось, я заметила алые капли, проступившие на повязке.

— Ерунда, просто переусердствовал немного, — усмехнулся он, поправив края бинта. — Само остановится.

— Может, стоит перевязать? — крови я не то чтобы боялась, просто недолюбливала. Вот и сейчас стало тревожно. Даже сонливость немного отступила.

— Единственное, что мне сейчас нужно — это отлежаться. Так что спи, пока я не пошел на второй заход. Тогда крови точно станет больше.

— Может, мне лучше уйти к себе?

— Не сегодня! — рыкнул он, явно ставя точку в разговоре. — Спи.

По приказу уснуть невозможно, конечно, но усталость и алкоголь сделали свое дело. Спустя десять минут я все же погрузилась в сон.

Глава 30

К сожалению, аукцион состоялся не через неделю, а почти через две. Естественно, о причинах переноса и о новой дате проведения меня никто не оповещал, а потому эти дни я провела как на иголках.

Само собой, Горецкий не давал мне особенно уходить в себя. При любой подвернувшейся возможности он приезжал и утаскивал меня то в кабинет, то в спальню.

Несколько раз он приезжал на обед, попутно с едой утоляя и свой сексуальный голод. Но по большей части все же возвращался вечерами и трахал меня до изнеможения и полной отключки.

Несколько раз мы выбирались в город, только теперь в более уединённые места и под усиленной охраной.

В пятницу Стас отвез меня за город, в конный клуб, совмещённый с ипподромом, где я с большим удовольствием пообщалась с лошадьми. С разрешения инструкторов даже покормила их морковкой и яблоками.

На верховую прогулку согласилась с радостью после заверений, что мне выдадут самую смирную кобылку. А у Стаса тут содержался собственный жеребец, весь под стать своему хозяину — гордый, независимый, легко встающий на дыбы, чуть что не по нем.

Когда я в первый раз увидела этот финт, то отчаянно взвизгнула и закрыла глаза руками. И точно бы свалилась на землю, если бы моя Эсми не оказалась такой тихой и флегматичной.

Это и правда было страшно. Мне показалось, что конь сейчас сбросит Горецкого на землю, а потом еще и копытами по черепу пройдется.

Стас же только посмеялся над моим испугом. А мне стало донельзя обидно. Испугалась за него как последняя дурочка, а он…

Меня вообще злило то, что в последние дни я начала привыкать к этому мерзавцу, искать у него защиты, даже непроизвольно беспокоиться. Не заслужил он этого. Но кто б еще подсказал, как избавиться от ненужных эмоций? Дал бы универсальный рецепт.

Впрочем, я не стала заморачиваться на своих обидах. Предпочла сосредочиться на прогулке и общении с Эсми. И надо сказать, такого умиротворения и душевного спокойствия не испытывала уже давно.

Я слышала когда-то про иппотерапию, физическую и психологическую реабилитацию с помощью верховой езды, и сегодня ощутила на себе этот благотворный эффект.

Даже охрана, маячившая на периферии зрения, не напрягала. Что было совсем уж удивительно.

— Понравилось? — спросил Стас, когда мы вернулись к конюшням.

— Очень. — улыбнулась я, забыв о недавней обиде. И тут же растерянно посмотрела по сторонам. — Только как мне теперь слезть???

— Подожди, я сейчас.

Спешившись, Горецкий отдал поводья работнику, а сам помог мне спуститься на землю. При этом не упустил случая меня облапать. Мощные ладони прошлись по спине, сжали талию, огладили попу. В этих стальных руках легко было ощутить себя тростинкой.

Тростинкой, которую очень легко сломать. Было бы желание.

— Стас, — вспыхнула, почувствовав, что он начинает возбуждаться. — Не здесь же.

— Ладно, — раздался в ответ порочный смешок. — потерплю до дома. Кувыркаться в сене как-то не по статусу.

Когда Стас наконец сообщил, что я буду сопровождать его на аукцион мне с трудом удалось изобразить равнодушие.

Внутри бурлил такой эмоциональный коктейль, что становилось дурно: надежда, страх, сомнения, растерянность. Все это кипело, перемешивалось, искрило, буквально расплавляя меня изнутри.

Но нужно было держать лицо. Во что бы то ни стало. Если честно, не знаю, как я дожила до часа Х. Перед знаменательным днем даже не спала ночью толком. Едва на часах пробило шесть, я разлепила глаза, выбралась из-под тяжелой руки Стаса, который все чаще стал оставаться спать со мной, и спустилась на кухню.

Опередила даже Валентину, успев к моменту ее прихода сварить кофе.

К походу на этот вечер подготовка была основательной. Стас пригласил мне целую команду спецов, которые за пару часов сделали из меня конфетку. Обновили маникюр, педикюр, сделали прическу и макияж.

При этом я настояла на максимально возможной естественности: нюдовый макияж, чуть подведенные глаза, никаких наращённых ресниц.