— Быстро ты!
И минуты не прошло. Позже, «земля» берет к себе на практику самых сговорчивых студентов.
— Шустро, но дорого! Миньоны нынче пошли алчные. За мобильный я пообещал, что ты заберёшь одну юную особу на практику в Следственный комитет. Под личное шефство.
— Да хоть к полкану на колени! Только ты вначале пробей мне по базе один домик. Нужны ФИО владельца и любые зацепки, чтобы взять его за яйца.
— Диктуй! — решительно произносит Серёга и тут же начинает барабанить по клавишам.
Как я и надеялся, через пару минут у меня есть полный комплект информации.
Трехэтажная «халупа» записана на скромного никому не известного бизнесмена Владимира Воркутова. Биография объекта чиста как у новорожденного. Семьи нет. Имущества минимум, а суммы в декларациях такие мизерные, что так и хочется подать мужику милостыню.
— Кажется, у нас посредник, — подытоживаю я. — Не удивлюсь, если среди дружков нашего «бомжа» окажется парочка московских генералов.
Картинка все чётче и чётче. Попов не мог работать с крышей напрямую. Никто из больших шишек не станет марать руки, сотрудничая с каким-то спортсменом. А вот с неприметным питерским бизнесменом — вполне.
— Сто пудов! Жаль, за причинное место этого Воркутова взять не получится. Копать надо. Долго и старательно. А у нас нынче… лопату отобрали.
— Не пессимизди! Болт с левой резьбой я на эту гайку уж как-нибудь найду.
— Только ты сейчас и можешь… — Смагин осекается, словно рядом кто-то лишний.
— Уши. Понял.
— Раз умный, тогда до связи.
— Давай. Котлету не теряй! Ты мне еще нужен! — напутствую я и, сбросив звонок, тут же набираю отца.
Уж кто-кто, а мой драгоценный родственник умеет фильтровать информацию и мгновенно принимать решения. Достаточно сообщить фамилию и адрес, как Черный включается в дело.
— Говоришь, Воркутов чист? — недоверчиво хмыкает отец.
— Да, но у чистюли есть склады в районе залива… Скорее всего, с контрабандой.
— Опасное место. Вечно там то пожары, то затопления.
— Надо, чтобы загорелось прямо сейчас. На потоп нет времени.
— Согласен. Для срочного разговора возгорание самое то. Запоет как соловей.
Я слышу в трубке, как отец отдает кому-то указания. Что именно он говорит, разобрать сложно, однако итог меня устраивает.
— Можешь считать, что склад уже пылает. Звони в дверь. С минуты на минуту вышлю тебе красивое.
Дополнительно ускорять меня не нужно. Из-за плясок с бубном мы потеряли больше десяти минут. Никакую границу Попов ещё не пересек. Но медлить больше нельзя.
На всякий случай я сбрасываю контакты «нищеброда» ещё и брату. Тот как раз сейчас ищет связи Попова. А затем иду к охране.
***
Охрана, как и положено сторожевой своре, стоит горой за своего кормильца.
Вначале эти упыри пытаются изобразить, что босс в отъезде. Потом игнорируют мои корки и требуют официальное постановление. И лишь когда намекаю на серьезные проблемы, которые вот-вот начнутся у их хозяина, послушно сообщают Воркутову о моем визите и ведут в дом.
Как только встречаюсь лицом к лицу с тем самым бизнесменом, дело мгновенно ускоряется. Мент ни за что не договорился бы с этим фраером. Первый же вопрос закончился бы вызовом адвоката. Но сегодня я гребаная Золушка и сын Черного.
— Вы с ума сошли? Какие еще записи? — мудак предсказуемо идет в отказ.
— Со стороны парковки у вас три камеры. Мне нужна запись с той, где виден номер машины Попова.
— Не знаю никакого Попова и вообще не понимаю, что вы здесь делаете.
Он так и напрашивается на массаж лица… кулаками, до первого хруста.
— Я пытался по-хорошему! — Показываю на экране мобильного свежие фотографии от людей отца. На них канистры с бензином возле ворот склада и уложенная штабелями охрана.
— Что это? Вы серьезно? — Челюсть Воркутова отъезжает вниз. Такой наглости от обычного следователя он явно не ожидал.
— Адрес узнаете? Или подсветить? Огоньком.
Набрав отца, прошу его исполнителей перекрыть дорогу пожарным машинам и спалить все к хренам.
Ума не приложу, что мы собрались поджечь, но на местного божка это оказывает неизгладимое впечатление.
Побледнев, он больше не задает никаких вопросов. Вместо споров быстро ведет меня в свой кабинет и лично находит запись с отъездом Попова.
Срисовав номера машины, я тут же скидываю их Тихому и новому миньону Смагина. У каждого из этих двоих свои системы поиска. В сложившейся ситуации мне до фени, какая из них сработает быстрее.
— Можешь тушить свое добро! — бросаю напоследок я Воркутову.
А когда возвращаюсь в машину, получаю сразу два сообщения. Оба с одинаковыми адресами и коротким: «Едем».
Глава 51
Алена
Я уже не трясусь, когда Марат косится в мою сторону.
Не вспоминаю потерянную шапку, которая связывала меня с майором.
Не оглядываюсь назад и не бросаю умоляющие взгляды на мужчин в соседних авто.
Я отпускаю ситуацию на самотёк.
Засунув руки в карманы куртки, смотрю в окно.
Запоминаю улочки.
Читаю надписи на вывесках и рекламных щитах.
Готовлюсь сопротивляться так, как не сопротивлялась никогда.
Наверное, именно так вели себя жертвы Марата. Сомневаюсь, что среди них были наивные дурочки, способные влюбиться в морального урода, родить ему ребенка, ждать каждый вечер к ужину и терпеть бесконечные придирки за все… от неумения варить щи, как покойная свекровь, до траты денег на «ненужные» книги сыну.
Тем женщинам было хуже. Намного хуже! Но проще.
Марат не играл с ними в хорошего парня. Не был любимым и единственным. Не расшатывал психику месяцами и годами, превращая жизнерадостную студентку в затюканную домохозяйку.
С ним они могли попытаться сбежать или дать отпор… как нужно в этот раз и мне.
— Скоро будем возле финской границы, — буднично, словно уверен в счастливом финале, говорит Марат. — Там уже ждут.
Так и не услышав от меня ни слова, он добавляет:
— Пройдем КПП. И потом, привет, новая жизнь! С деньгами и свежими документами.
В ответ я продолжаю молчать. Не из наглости, не из протеста. Не хочу тратить даже крохи энергии на бесполезные слова.
Муж может надеяться на что угодно, а мне предельно понятно, как оно будет на самом деле.
Без помощи Егора мой шанс на спасение примерно равен нулю.
Если смогу на границе отойти от Марата хоть на шаг и крикнуть, что меня везут насильно, возможно кто-то и услышит.
Марат, конечно, тут же обратит это в шутку. Расскажет, что я пьяна или нуждаюсь в психологической помощи, как уже было однажды. Даст парочку автографов. Поблагодарит пограничников за то, что болели за него на чемпионатах.
Он сфотографируется с кем-нибудь на память. А потом затолкает меня в машину. Увезет подальше от границы и будет бить, пока не потеряю сознание или не умру.
Гораздо безопаснее — промолчать. Надеясь, что Егор все же найдет меня, перейти эту гребаную границу. Добраться с Маратом до ближайшей гостиницы. Покорно опуститься на колени и позволить трахнуть себя всеми способами, какие потребует мой тюремщик.
Это будет противно и больно. Совсем не так, как с майором.
Без бабочек.
Без заботы.
Без сладкой ласки, от которой оживает каждая клеточка тела.
Молчать и надеяться намного правильнее. Какая-то часть меня даже просит об этом. «Тебе же не привыкать», — шепчет голосом матери.
Но другая часть, та что стала сильной за последние месяцы, не хочет больше терпеть и смиряться.
— Что-то ты молчаливая какая-то, — все же замечает Марат. — Рот бережешь, чтобы супружеский долг исполнять? — довольно ухмыляется.
— Конечно. Вдруг ты еще проценты потребуешь? — С болью смотрю на дорожный указатель. До границы тридцать километров. Это даже не час.
— С надбавкой за амортизацию, — заливается хохотом муж. — Сколько, кстати, этот ментяра тебя на члене катал?
