Игорь отказался делить имущество пополам и в принципе что-то делить. Он требовал меня вернуться домой через наших адвокатов, потому что встречаться с ним лично я намерений не имела.
До суда. Хотя адвокат говорил, что и там мое присутствие необязательно.
В отличие от Оли, я ненавидела такие пафосные места, как это кафе. Люди здесь казались мне холодными ледышками. Слишком занятыми из-за документов, ноутбуков, разговоров по телефону или пятиминутных встреч. Зато Игорь их обожал.
– Здесь пахнет деньгами, Ань, – говорил он. – Нам давно пора соответствовать.
Теперь я соответствовала исключительно своим ожиданиям.
Все, что я ощущала, – это холод. Дикое разочарование в мужчине, которого выбрала, и в жизни, которую выстроила. Боль прошла, обида притупилась, оставив наедине с презрением и омерзением.
Я была слишком брезгливой для того, чтобы терпеть мужа-изменщика из-за любви. Я была слишком брезглива, чтобы начать в сорок с хвостиком лет новые поиски спутника жизни. Притирки, грязные носки, свидания и неловкие поцелуи? Не представляла, как смогу в принципе раздеться перед кем-то чужим.
Двадцать лет. Я спустила их в трубу. Хорошо у меня все сложилось только с карьерой.
Собираясь звонить Оле, которая уже опаздывала на десять минут, я взяла в руки телефон, и именно в этот момент в тишине зала зазвучала мелодия, знакомая до мурашек.
Это был гитарный перебор.
Я вздрогнула, случайно пролив часть кофе на белый манжет рубашки. «Every Breath You Take» The Police. Тот самый саундтрек, который последним играл на моем школьном выпускном. Я танцевала под него с Димой и помнила каждый миг, каждую деталь этого момента. То, как он подошел ко мне, для чего ему пришлось пересечь весь зал, и то, как взял за руку, потянув за собой.
В середине этой мелодии я сама его поцеловала. Своего лучшего друга.
Я закатила глаза. Только ностальгии по прошлому мне сейчас и не хватало.
– Анна? – голос за спиной прозвучал как эхо из прошлого.
Я даже обернулась не сразу, не поверив собственным ушам. Передо мной стоял человек в идеально сидящем сером пальто, с сединой у висков, но все с той же заражающей оптимизмом улыбкой. Только зубы его теперь были на порядок белее. Как у голливудской кинозвезды.
Этот человек когда-то подарил мне засушенную розу, подложив ее в учебник по химии.
– Дима… – выдохнула я, машинально пряча испачканный рукав под стол. – Это правда ты?
Он рассмеялся и поправил очки. Теперь они были прямоугольными, в черной оправе.
– Не похож? Вроде не слишком изменился, хотя… – Он махнул рукой в сторону зеркальной стены. – Седина мне определенно идет. Разрешишь присесть рядом?
– Я? Эм, да, конечно, – я энергично закивала, ощущая себя долбаным болванчиком. – Только я Олю жду. Но ты ее, наверное, не помнишь. Она училась на два класса старше.
– Отчего же? Мы периодически пересекаемся с ней на благотворительных аукционах. Последний она вела лично.
Сняв пальто, он сел напротив.
– Потому что ей все меньше нравится реставрировать картины, – поделилась я, смутившись под прямым взглядом бывшего одноклассника.
Бариста с косичками вдруг остановился у нашего столика. Я с недоумением следила за тем, как он выставляет перед нами чашки. Тарелка с десертом была только одна, и он поставил ее передо мной.
– Капучино с корицей и кусочек зебры для дамы, американо с мятным сиропом для вас, – прокомментировал рыжий.
Я замерла. В горле запершило. Боже, я не видела этот кекс с яблочным повидлом уже сколько? Ровно с тех пор, как окончила школу. Его больше нигде не продавали, только в нашей школьной столовой.
Неужели Дима и правда помнил мои предпочтения даже спустя столько лет? Спрашивать об этом было странно, но я будто находилась совсем в другом мире, на другой планете, где все условности отступали. Слишком шокирующая встреча!
– Ты… помнишь? – спросила я, глядя на его руки.
На мизинце белел тонкий шрам. Я помнила день, когда он получил этот порез. На абсолютно кособокой деревяшке на уроке труда Димка пытался вырезать свое имя.
– Помню, как ты ела это пирожное почти каждый день, но чаще тогда, когда пряталась от физрука в столовой.
Я громко рассмеялась. Не как трепетная лань, а как ехидна из зоопарка. Лицо горело, наверняка покрываясь красными пятнами стыда. Не зная, куда деть глаза, я только сейчас заметила, что на темно-синем свитере Димы выделялся рисунок белого оленя. Небольшой, примерно над сердцем, и это выглядело как будто абсурдно на фоне дорогущих золотых часов с кожаным ремешком.
Мысленно обругав себя, я вернулась к его рукам. Щипчиками он подцепил розовый сахар в форме сердечка. Опустив его в чашку, аккуратно помешал коричневую жидкость ложкой, отчего аромат мяты только усилился.
Мои руки отчего-то дрожали. Молчание затягивалось.
– Ты изменился, – выдохнула я, зачем-то солгав.
Дима словно законсервировался. Те же жесты, тот же взгляд исподлобья. Не обиженный и не злой – глубинный. Так смотреть умел только он. Будто заглядывал в самую душу и что-то в ней переворачивал.
– А ты – нет. – Он качнул головой и мимолетно улыбнулся. – Все та же Аня, которая в любой непонятной ситуации рисует сердечки.
Я проследила за его взглядом и посмотрела вниз. На салфетке под моей рукой действительно красовался сердечный контур, нанесенный огрызком карандаша. Он лежал в коробочке с визитками для отзывов.
Привычка рисовать во время разговора обосновалась в моей жизни еще со времен скучных уроков.
– Я слышал, что ты… – Дима запнулся, играя ложечкой. – То есть я не следил, конечно, просто…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
