— Ты не должен их видеть, — пробормотал он.
«Да, Нил точно не хотел, чтобы я это видел».
Фотографии, вероятно снятые с телефона, были ужасного качества, но на них безошибочно узнавался один и тот же человек — Кроуфорд. Все места, куда он приезжал или приходил пешком, были зафиксированы: здание суда, дом, бар. Фото с тем, как ему вручают запретительный приказ было самым ярким — спасибо мощному фонарю на крыльце.
Кроуфорд не мог поверить, что не обнаружил «хвост». Правда он его и не искал: не ожидал, что за ним следят.
Одно очко в пользу Нила.
Просматривая распечатки фотографий размером восемь на десять во второй раз, он спросил:
— Фотограф случайно не поймал сукиного сына, который разнес ко всем чертям комнату моей маленькой девочки?
Насмешливая интонация Кроуфорда ускользнула от Ньюджента, и он ответил серьезно:
— Нил уже спрашивал. Нет.
Хотя Кроуфорд видел все сквозь красный туман возмущения, он знал, что о его реакции доложат Нилу, поэтому спокойно положил распечатки обратно в файл и вернул папку Ньюдженту.
— Кем бы ни был этот парень, он хорошо справляется.
Ньюджент с несчастным видом сказал:
— Нил оторвет мне голову.
— Если до этого дойдет, я скажу ему, что заставил тебя показать мне фото. Он поверит.
— Спасибо, — Ньюджент помялся, затем сказал: — Я все равно не понимаю, почему он велел следить за тобой.
— Я тоже не понимаю, Мэтт.
Они вернулись в кабинет. Нил по-прежнему разговаривал по телефону, поэтому не заметил нервозности Ньюджента, когда тот сел за свой стол и включил компьютер.
Кроуфорд пытался понять, что означало наблюдение за ним и как противостоять Нилу, когда на столе детектива зазвонил стационарный телефон. Кроуфорд машинально поднял трубку.
— Кроуфорд Хант слушает.
— О, привет. Это Кэрри Лестер, — сказал веселый женский голос.
Кроуфорд перевел взгляд на Нила.
— Простите, кто?
— Я жена Нила. Мы не встречались, но, конечно, я знаю, кто вы.
Кроуфорд уставился в затылок Нила.
— Мне очень не хочется вас беспокоить, — продолжала женщина,— но я пыталась дозвониться до Нила, а его мобильный телефон сразу переключился на голосовую почту. Интересуюсь, он где-нибудь поблизости?
***
Когда Кроуфорд вошел, помощница Холли изобразила удивление.
— Мистер Хант?
— Судья здесь?
— Пришла минут десять назад.
— Не могли бы вы, пожалуйста, сказать ей, что я здесь? В деле, которое мне нужно обсудить с ней, есть подвижки.
Она связалась с Холли по стационарному телефону, и через несколько секунд та открыла дверь в свой личный кабинет и выжидающе посмотрела на него.
— Доброе утро.
— Привет. Прошу прощения, что не позвонил заранее.
— Тебе нужно со мной поговорить?
— Да, и срочно.
Она отступила в сторону и жестом пригласила его войти.
— Миссис Бриггс, задержите все мои звонки, пожалуйста.
Закрыв дверь, Холли повернулась к нему. Сегодня ее деловой образ состоял из черных брюк и пиджака в черно-кремовую полоску и блузки с вырезом и рядом крошечных жемчужных пуговиц. Кроуфорд не мог оторвать взгляда от декольте.
— Прости за то, что сказал вчера: что получил бы опеку над Джорджией, если бы не ты.
— К сожалению, это правда.
— Может быть. Но я злился из-за кое-чего другого и не должен был вымещать это на тебе.
— Тебе передали запрет? — спросила Холли, меняя тему.
— Да. У меня была насыщенная событиями ночь.
Кроуфорд знал, что выглядит соответствующе. Полиция, закончив обследовать разгромленную комнату и периметр дома, уехала только на рассвете. После он лежал без сна, размышляя о том, кто это сделал и, что гораздо более тревожнее, почему.
Утром Кроуфорд не потрудился побриться и только высушил волосы полотенцем. Ладно хоть рубашка и джинсы были чистыми.
— Что-то еще случилось прошлой ночью? — спросила она.
— Я дойду до этого. Но сначала придется испортить тебе день.
— Что-то новое в деле о стрельбе? Это было не просто причина, чтобы поговорить?
— К сожалению, нет. Я пришел предупредить тебя.
Кроуфорд упер руки в бедра и уставился в пол. Он думал, как смягчить удар, но потом решил, что чем прямолинейнее, тем лучше.
— Нил приставил за стой слежку, — увидев, что Холли собирается что-то сказать, он быстро добавил: — Подожди, выслушай меня. Это еще не самое худшее. У него есть фотографии. Я не знаю, как долго велось наблюдение и насколько тщательно, но ты можешь быть на некоторых снимках, — он кивнул в сторону трех высоких окон кабинета. — Я не знаю наверняка, потому что видел только несколько фотографий. Я сам использовал этих парней и знаю, какими изобретательными они могут быть. Если «хвост» видел, как я поднимался сюда прошлой ночью, если он сделал снимки через эти окна, то мы оба попали. По крайней мере, мы не целовались, но вряд ли кто-то подумает, что мы просто… тесно общались.
От страсти, что вчера трещала между ними запотел бы даже объектив камеры.
— Почему Нил держит тебя под наблюдением?
Кроуфорд ожидал, что Холли будет обвинять его, и ее вопрос застал врасплох.
— У него такое впечатление, что это я организовал стрельбу в зале суда.
— Что?
— Чушь, я знаю. Но, повернув следствие в мою сторону, он сам себя загнал в тупик. Однако, в то же время... — он рассказал ей о реакции Оттермана на труп. — Нил не хотел этого признавать, но он тоже заметил.
— Я не защищаю Чака Оттермана, — сказала Холли. — Я совсем его не знаю. Кроме скромного вклада в мою кампанию, здесь нет никакой связи.
— Верю. Но это может быть что-то, чего ты не помнишь или даже не знаешь. Возможно, связано с фирмой в Далласе?
— Я позвонила, чтобы извиниться за все неудобства, которые это им причинило. Меня заверили, что моя безопасность — их главная забота. Но в любом случае, Чак Оттерман не имел никаких дел ни с одним адвокатом там, ни в прошлом, ни в настоящем.
— Может, они что-то скрывают из-за профессиональной этики.
— Это приходило мне в голову, но они сказали бы мне. В конце концов, это расследование убийства.
— Ладно. Но продолжай вспоминать, — он немного подождал, а затем спросил: — Что ты собираешься делать с другой проблемой?
— Ты имеешь в виду фотографии?
— Если тебя засняли со мной, это может разрушить твою карьеру.
— Я больше не веду твое дело об опеке.
— Верно, но этот придурок Сандерс может превратить это в скандал десятилетия, — Кроуфорд отвернулся. — Черт возьми, мне следовало держаться от тебя подальше. Если из-за меня ты проиграешь выборы, я никогда себе этого не прощу.
— А за то, что спас мне жизнь, ты себя простишь?
Он повернулся обратно.
— Что?
— Кроуфорд, я была скомпрометирована в тот момент, когда ты перепрыгнул через перила и заслонил меня от стрелка. Что бы ни случилось с тех пор, я никогда не смогла бы принять объективное решение в отношении человека, который рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою.
Прозвучало немного пафосно, но, тем не менее, это был честный ответ, который она, вероятно, заготовила для репортеров.
— Это ты придумала или как-ее-там?
— Я уволила «как-ее-там» сегодня утром.
Это была удивительная новость.
— Почему? Из-за ее стрижки?
Холли рассмеялась.
— Хорошая причина, но не поэтому. У нас были разногласия по поводу методов избирательной кампании.
Его сотовый тренькнул, сигнализируя о текстовом сообщении.
— Придержи эту мысль. — Он открыл сообщение и озадаченно уставился на фотографию Джорджии в неподвижной рамке, потом нажал на стрелку, чтобы воспроизвести видео.
Звонкое хихиканье Джорджии разнеслось по всему кабинету. Кроуфорд узнал парк и игровую площадку. Светлые кудри Джорджии отражали солнечный свет, когда она, вцепившись в толстые веревки, высоко взлетала на качелях. Видео длилось тридцать две секунды, и это были самые длинные полминуты в его жизни. Под видео были слова: «Ты совсем не дорожишь ею?».
