Правда во имя лжи - Арсеньева Елена

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78

Ну все, пора уходить. Струмилин, прижимая к себе Лиду, взбежал по лестнице, плечом отпихнул Ладу в одну сторону, Семена в другую, пролетел по коридору, сунулся в дверь – и лицом к лицу столкнулся с Витькой, – тот именно в это мгновение ворвался в дверь, размахивая монтировкой.

– Отбой всем постам, – выдохнул Струмилин. – Давай по газам!

– А где Валюха? – обеспокоился Виктор, и Струмилин, спохватившись, заорал: – Валюха! На выход!

В ту же секунду с другой стороны лестницы вынырнула Валюха в расстегнутом халате. Мелькнули белопенные нагие груди, узехонькие розовенькие трусишки, чудом державшиеся на роскошных бедрах, – и тотчас халат вновь оказался застегнут на все пуговицы.

– Я готова, – простонала Валюха, томно заводя глаза.

Из-под лестницы послышался топот, и пред очи присутствующих явился волоокий Булка, придерживающий расстегнутые джинсы.

– Девочка моя, – взвыл он, – малышка! Куда же ты?!

– Я до утра на дежурстве! – выкрикнула Валюха. – Позвони мне завтра пораньше 36-61-61!

И вылетела на улицу, предварительно вышибив крутым боком на улицу Витьку с монтировкой и Струмилина с бесчувственной Лидой на руках.

В одно мгновение ока Струмилин вскочил в салон, а Валюха и Витек – в кабину. «Фольксваген» рванул с места, завывая сиреной, и тут же затрещал «Курьер»:

– Ребята, передозировка на набережной Федоровского! Записывайте адрес.

Валюха схватилась за блокнот и фломастер, а Струмилин уложил Лиду на носилки, потер лоб.

Вот это да! Вот это наворотил делов!

Что ж делать дальше? Куда же теперь девать Лиду? Отвезти ее на Ковалиху? Но если Мансуровна и Семен снова захотят до нее добраться, они первым делом рванут к ней домой. К Лешему? На рисовальный диванчик? Ну уж нет…

– Витек, давай ко мне на минуточку заскочим, – перегнулся Струмилин в кабину, где переводила дух его боевая команда. – Это по пути на Федоровского.

Валюха обернулась, сияя глазищами:

– Нет, ну ты представляешь? Я забыла спросить, женат он или нет!

Струмилин мельком улыбнулся, не в силах врубиться, о чем идет речь.

«Ох, маманя мне сейчас устроит…»

Что характерно, не успела. Он с таким напором ворвался в квартиру, так проворно свалил Лиду на диванчик в гостиной, так таинственно шепнул:

– Ее надо спрятать! Вернусь с дежурства – все объясню! – и так стремительно бросился прочь, что Майя Ивановна просто онемела. И все же кое-что она смогла вымолвить – выскочив на лестницу и беспомощно простирая руки к сыну, споро перебиравшего ногами ступеньки:

– Андрей! Ты хоть скажи, как ее зовут!

От этого простого вопроса Струмилин даже споткнулся, даже вцепился в перила, чтобы не упасть.

– А вот это пусть она сама тебе скажет!

И вылетел из подъезда, шарахнув дверью о косяк.

За две недели до срока, установленного в консультации, Литвиновы уехали в Комсомольск. Дима взял отпуск за свой счет по семейным обстоятельствам, Аня тоже, хотя только начался учебный год. Увольняться пока не рискнули – мало ли что бывает на свете! Как гласит старинная русская пословица, детку родить – не ветку сломить.

Дима, у которого было самое горячее время на биостанции (в сентябре нерестится кета!) и который Комсомольска терпеть не мог (а кто, интересно, мог, кроме его легендарных первостроителей из романа Кетлинской «Мужество»?!), канючил, мол, ехать еще рано, вполне можно сняться с места и через неделю, однако Аня настояла, чтоб не тянуть. От Ирки она по-прежнему ожидала любой пакости – даже в таком, казалось бы, не зависящем от нее деле, как начало родов.

Конечно, Аня боялась новой встречи мужа и «инкубатора». Все это время Дима вел себя безупречно, Ирка тоже больше не капризничала, однако, – мало ли что!.. Вдруг опять вспыхнет старый пламень?

Но бог миловал: Ирка наконец-то отрастила себе такой огромный живот, что за ним всего остального, всех этих ручек-ножек-глазок, просто не разглядеть. И даже лицо у нее сделалось особенное, тоже какое-то «беременное»: глаза как бы смотрят внутрь, во глубину раздувшегося чрева, и больше ничего на свете не видят, кроме затаившегося там неведомого существа, а общее выражение полуиспуганное-полунедовольное: и страшно ей, и томно, и хочется, чтобы все это поскорее кончилось. Тут уж не до заигрываний с чужим мужем!

Между прочим, Аня будто в воду глядела. Едва-едва сошли в Комсомольске с поезда, едва-едва устроились в гостинице, как Ирка преподнесла сюрприз: принялась щупать свой живот и закатывать глаза. Якобы начались схватки.

– А говорила, через две недели! – проворчала Аня, яростно расчесывая только что вымытые волосы (в Хабаровске как отключили в июне горячую воду, так до сих пор не дают, а у потомков первостроителей вода, как ни странно, была, вот она и воспользовалась случаем) и сокрушаясь, что придется выходить на улицу с мокрой головой, а дни уже прохладные, все-таки сентябрь. И вообще ей казалось, что Ирка, как обычно, подвирает.

– Сидели бы дома, так оно и случилось бы через две недели, а теперь меня на поезде небось растрясло! – простонала Ирка. – Ой, не могу! «Скорую» вызывайте!

– Сейчас, ну прямо все бросили и побежали вызывать! – фыркнула Аня. – Забыла наш план? В гостинице никто ничего не должен знать! Надевай плащ, пошли.

Ирка послушалась, стеная и причитая. На Димино перевернутое лицо Аня старалась не смотреть. Чувствовалось, что ее мужу больше всего на свете хочется сбежать отсюда с максимально возможной скоростью и вернуться только тогда, когда Аня уже будет держать на руках туго спеленатый живой сверточек.

– Может, правда вызвать сюда врача? – пролепетал он. – А то еще родит по дороге.

– Ничего страшного, – хладнокровно сказала Аня. – У нас в институте была военная кафедра, нас учили роды принимать. Так что не о чем беспокоиться.

Вранье это, ничему такому на военной кафедре не учили, да и чуть ли не десять лет прошло после института, однако и Дима, и Ирка почему-то успокоились и покорно потащились на улицу.

Вокзальная площадь, заранее намеченное место дислокации, была за углом, и, как только добрались до нее, Аня приступила к осуществлению генерального плана – вызвала из автомата «Скорую». Времени и правда терять нельзя: у Ирки внезапно отошли воды.

Надо было видеть выражение Диминого лица при этом!.. Ведь полное впечатление, что Ирка прилюдно обсикалась. Впервые в жизни Аня кощунственно порадовалась, что рожает не она. Небось не пережила бы, увидав столько брезгливости на любимом лице. Но теперь она спокойна за будущее: Дима на Ирку и смотреть не захочет.

Забегая вперед, можно сказать, что так оно и вышло.

Итак, «Скорая» прибыла, Ирку запихнули туда, а вместе с ней – «мужа» и «сестру», то есть Диму и Аню. Чей «муж» Дима, всем было как бы понятно само собой, ну а чья «сестра» Аня, никого не интересовало, потому что Ирка держалась из последних сил, то стеная тихонько, то вскрикивая. Конечно, даже раз в жизни она не могла поступить по-человечески: все-таки не додержалась и прямо в приемном покое родила крошечную лысую девчонку. Ладно, хоть не в машине!

Как-то так получилось, что в этой суматохе Ане и впрямь пришлось помогать. И именно ей впопыхах медсестра сунула в руки младенца, еще покрытого кровавой слизью, даже не запеленатого, а так, еле прикрытого тряпицей. Аня поглядела на красненькую мордочку, бестолково шевелящиеся ручонки, беззубый, орущий ротишко – и вдруг прижала ребенка к себе, к своему светлому плащу, коснулась губами маленького сморщенного лба…

– Да вы что, женщина, ошалели?! – завопила подоспевшая акушерка, грубо выхватывая дитя из Аниных рук. – Еще и целовать! Это… это…

От возмущения она не находила слов.

– У нее лоб горячий, – прошептала Аня, не понимая, что говорит. – Может, температура?

– Да уж поднимется температура, если так будет хватать кто попало! – рявкнула акушерка, передавая девочку медсестре. – Бирку, бирку не забудь привязать. Времени одиннадцать тридцать, слышишь? Имя как? Фамилия?

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78