Тайна трех подруг - Королева Лариса Анатольевна

— Вот что! Надо ее отправить в Москву. Пусть встретится со своей первой любовью и определится: да, так да. А нет, пусть за Бутова выходит, нечего предаваться бесплодным мечтам и морочить парню голову. А то сидит наша вечная невеста как собака на сене. Делает вид, что Гоша ей сто лет не нужен, а сама далеко его от себя не отпускает. Держит на коротком поводке, авось пригодится.

— Так с ними и надо.

— Может быть. Но мне Георгия жаль. Да и Наталья мается!

И с этого дня заговорщицы исподволь начали осаду неприступной крепости по имени Наташа, убеждая ее решиться и поставить все точки над «и». Сначала она делала вид, что вообще не понимает, чего от нее хотят. Когда же однажды у Ланы в кухне Рината впрямую заявила, что подруга должна поехать в Москву, разыскать любимого и рассказать ему о ребенке, та замахала руками:

— Да как вы себе это представляете? «Здравствуй, дорогой! Вот я, а вот дочь твоя!» Это же нелепо. Не могу я принуждать парня жениться только потому, что он со мной переспал. Никто меня насильно в постель не тащил. И не хочу навязывать ребенка человеку, у которого свои виды на жизнь и планы. Это было мое решение, значит, я и несу ответственность. Это моя дочка!

— Твоя, твоя, никто не спорит, — уговаривала Рината. — А ты подумала о том, что и Евгений может обрадоваться этому известию. Человек имеет право хотя бы знать о факте существования у него дочери! Иначе лет через двадцать Женька отправится на поиски своего отца, и ситуация будет развиваться, как в индийском фильме.

Атакуемая отошла к окну, закурила, и, выпуская дым сквозь полусомкнутые губы, медленно и сердито выговорила:

— Да, думала я об этом. Сто раз или тысячу… Не знаю, может, я просто боюсь. Так хоть остается надежда, что Евгений сначала замотался в водовороте событий (все-таки Москва, университет, новая жизнь), а потом вспомнил обо мне и написал, но я уже уехала. Наверное, приезжал домой на каникулы и услышал от друзей, что Наташка, мол, исчезла неизвестно куда. И тогда счел, что я устроила свою жизнь без него.

— Ну, вот видишь, — подхватила Лана.

— А если все не так? Мне легче думать, что письмо не дошло, чем твердо знать, что я на фиг ему не нужна вместе с Женькой. Так, досадная помеха на первом этапе большого пути.

— Лучше один раз разобраться, узнать всю правду и сразу отстрадать, чем всю жизнь и самой мучаться, и Гошку изводить, — выпалила самый весомый аргумент Рината.

— Ах, вот вы о ком заботитесь. Парламентеры!

— Да о тебе в первую очередь, о тебе. — Лана обняла подругу одной рукой за плечи, другой гася при этом сигарету в пепельнице. — Гоша нам по барабану. А ты все же решись, рискни, попробуй! Кто не рискует, тот, сама знаешь, не пьет шампанского. Кстати, о шампанском. Не хлебнуть ли нам коньячку?

Отправить Наташу в Москву удалось только под Новый год. Она взяла отпуск на работе, перевезла дочь к Снежиным и купила билет на поезд. Рината подкинула денег, Лана дала напрокат новое утепленное пальто с ламой. Подруги рассчитывали, что Наташа сумеет разыскать свою любовь, наладит былые отношения, поживет с Евгением некоторое время в Москве и, возможно, вернется не одна.

Но она появилась уже четыре дня спустя после отъезда. Возникла на пороге у Снежиных мрачной тенью с черными кругами под глазами. По ее несчастному лицу Рината поняла, что встреча прошла не так, как надеялись подруги.

— Что, не принял? — сочувственно спросила она.

— Еще смешнее, — с горькой усмешкой отозвалась Наташа. — Он меня не узнал.

— Как это?

Прибыв в университет, она нашла деканат экономического факультета, изучила расписание занятий, а потом долго стояла на выходе из учебного корпуса и ждала, когда Евгений появится в дверях. Он вышел из учебного корпуса не один, а обнимая за плечи высокую худую девицу в песцовом полушубке и что-то увлеченно ей рассказывая. Когда пара поравнялась со стоящей на пути Наташей, парень скользнул по ее лицу рассеянным взглядом и спокойно проследовал дальше, увлекая за собой спутницу.

— Женя, — робко окликнула Наташа любимого.

Но он даже не оглянулся.

— Вот такое вышло у нас свидание, — подытожила печальная рассказчица.

— Ни за что не поверю, чтобы человек не захотел даже поздороваться с девчонкой, с которой в юности у него что-то было! — воскликнула Рината. — Может, у него плохое зрение и он просто тебя не разглядел?

— Да, и плохой слух, ведь он меня и не расслышал. Просто НЕ ХОТЕЛ, понимаешь? Ни видеть, ни слышать, ни дать понять своей пассии, что он со мной знаком. Просто вычеркнул меня из своей жизни, и все… Но так даже лучше. Вы с Ланой были правы. Теперь я во всем окончательно разобралась и тоже выброшу его из памяти. Все, все, не утешай! Переживу.

Наташа забрала дочь и ушла, стараясь казаться гордой и сильной, но это ей не удалось. Рината видела в окно, как она расплакалась, едва выйдя из подъезда. Медленно двигалась по протоптанной в снегу дорожке, прижимая к себе алый ком — одетую в дутый комбинезон Женьку — и зарываясь в него лицом.

Оставшиеся свободные дни отпускница провела в слезах, почти не выходя из комнаты общежития и отказавшись отмечать с друзьями Новый год и день рождения маленькой Ангелины. Наташа часами лежала на койке, отвернувшись лицом к стене, почти ничего не ела и забывала вовремя забирать Женьку из детского сада. Подруга немыслимо быстро худела, менялась лицом и неохотно общалась с забегавшей к ней изредка Ринатой.

Лана к Наташе не приходила. Она была уже на шестом месяце беременности, береглась мороза и уличной толкотни, носилась со своим животом, как с наивысшей ценностью, хотя воспринимала его скорее как досадную помеху сексу, чем источник будущей радости материнства. Ребенок нужен был не сам по себе, а лишь как средство еще крепче привязать к себе мужчину, обеспечивающего безбедное существование и в перспективе способного подарить роскошь заграничной жизни. Теперь Лана мечтала уже не о Праге, а о Калифорнии.

После Нового года Георгий пригласил друзей в ресторан. Повод был значительный. Парень заплатил первый взнос в кооператив, а это значило, что вскоре у него появится своя квартира. Рината знала, что Гоша оттягивал решительное объяснение с Наташей еще и потому, что ему некуда было привести молодую жену. В двухкомнатной квартире родителей жил еще и старший брат с женой и ребенком.

В тот вечер Георгий сделал Наташе официальное предложение, и она сразу же согласилась, не став кокетничать, что «надо подумать». Однако с заявлением в ЗАГС вышла загвоздка, поскольку с невестой приключилась неприятность. Она поскользнулась в гололедицу и налетела на угол дома. При падении вывихнула ногу, сильно разбила лицо, но самым страшным казалось то, что она начисто стесала о кирпичную стену крупную родинку на щеке.

Плавно перейдя из отпуска на больничный, Наташка снова залегла в постель и собралась умирать. Несмотря на то что врач объяснил пострадавшей, что ничего страшного не случилась, она возомнила, что теперь у нее непременно «на все лицо разовьется рак», потому что родинки трогать нельзя, и жалобно скулила, упрашивая Ринату после ее смерти не отдавать Женьку в детский дом, а взять к себе на воспитание.

Подруга клялась, что именно так и поступит, тут же обзывала Наташу истеричкой и «дурой набитой» и принималась насильно кормить чуть ли не через соломинку, потому как покрытые подсыхающими корочками болячек губы толком не раскрывались.

— От дистрофии ты помрешь, а не от рака, и гораздо раньше, чем думаешь, — грозила Рината. — Ты посмотри, до чего себя довела! Делать мне больше нечего, как нянчиться тут с тобой!

А нянчиться пришлось не только с Наташей, но и с Ланой, и с Павлом. Как-то разом, в одночасье, на каждого члена их маленькой компании навалились личные неприятности, и самая младшая из друзей оказалась невольной помощницей и утешительницей, по своей детдомовской привычке бросаясь на выручку каждому, кто в ней нуждался.

Лана позвонила под вечер и в приказном порядке потребовала немедленного приезда, поскольку она «прямо-таки вся кипит от негодования» и срочно должна выговориться. Снежина примчалась, и беременная содержанка прямо с порога заявила, что сегодня к ней приходила жена Кафлана.