Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
– Елена Дмитриевна, вы что?! Это вообще вы?! Ну посмотрите, да ведь мы из отдела охраны Советского района! Вы же нас знаете! Посмотрите в глазок!
– Ни за что! Докажите, что вы из отдела охраны.
– Позвоните в дежурную группу, номер телефона…
– Я знаю номер телефона. Не буду я звонить! Я от двери отойду, а вы ее вышибете.
– Елена Дмитриевна, да если понадобится, мы ее всяко вышибем, будете вы тут стоять или нет.
– Что?! Вы мне угрожаете?!
– Елена Дмитриевна! Мы же к вам сколько раз приезжали! Вы же часто забываете сигнализацию отключить. Вот и сейчас забыли.
– Я ничего не забы…
Она забыла! Она буквально полчаса назад включила сигнализацию, а потом открыла балконную дверь! И не позвонила на пульт, не предупредила, не сняла охрану. Там прошел сигнал тревоги. И вот вам результат…
– Что тут происходит?! – Еще один грозный голос. И кто-то громко топает, поднимаясь по лестнице. – Вы кто такие?
– Отдел охраны Советского района. А вы? Милиция, что ли? Вас кто вызвал, соседи?
– Да нет, из этой вот квартиры звонили – кто-то в дверь ломится. Вы и ломились, что ли?
– Ну, наверное, мы. Хозяйка забыла снять квартиру с охраны, а теперь не пускает нас.
Загрохотали в дверь кулаки:
– Откройте! Милиция! Немедленно откройте, или дверь будем ломать!
Да, это она уже слышала…
Алена зашла в ванную, сняла с вешалки халат, надела, потуже затянула пояс, два раза, не глядя, провела щеткой по волосам и побрела к двери.
Сдаваться.
В то же время
Конечно, она не открыла дверь. Слишком испугалась! Да и что можно было бы сделать, если бы открыла?
Выстрелить ей в лицо?
Опасно, опасно, хотя сделать это хочется больше всего на свете. Вывести ее из игры нужно, необходимо, она стала опасной…
Я хочу убить ее. Хочу свести ее с ума. Будь проклят тот день, когда эта бредовая мысль пришла в голову…
Ладно, хватит бесноваться. Нужно пойти домой и хорошо подумать. Ну теперь-то уж с нее глаз не спущу.
Завтра буду идти за ней след в след, и если пойму, что она и в самом деле так опасна, как мне кажется…
От злости на нее, на себя я схожу с ума. Как дожить до завтра?
Предчувствия… Самые мрачные предчувствия…
До завтрашнего дня мы доживем вдвоем – она и я. Но кто из нас переживет день и увидит вечер? Она или я?
Нижний Новгород, наши дни
– Что ж тут удивительного, что я ее так хорошо запомнил?
– Ну, у вас столько пациентов…
– Много, вы правы. Но этот случай был особенный.
– Чем же?
– Да уж понятно чем! Причина, по которой даму к нам привезли, весьма своеобразна. Все-таки человек намеревался покончить с собой, лишь бы не испортить какое-то там полотно. Уникальный случай, ничего подобного ни в моей практике не было, ни в литературе не встречалось. К стыду признаюсь, я об этой картине в жизни не слышал. Потом нарочно сходил в музей, на нее посмотрел…
– Ну и как?
– Да знаете, не нашел ничего, из-за чего бы стоило с ума сходить.
– А между тем сходят! Сходят!
– Да, вы говорили, что вчера произошел еще подобный случай. Надо мне связаться с коллегами, побеседовать… Странно. Весьма странно. Интересно было бы узнать, с чего начинаются приступы, человек к ним постепенно подходит или нужен какой-то толчок?
Полненький, невысокий, седой, благообразный, румяный и весьма моложавый человек в белом халате – Николай Анатольевич Грунский, психиатр, смотрел на Алену очень доброжелательно. Однако ее не оставляло ощущение, что там, в глубине его небольших и очень ярких темных глаз, таится некая недоговоренность, невысказанный вопрос: «А не морочите ли вы мне голову, сударыня? Возможно, вы только делаете вид, будто вас эта история интересует, так сказать, для сюжета. А на самом деле… а на самом деле вы тоже ощущаете четкий сдвиг по фазе. И пришли ко мне этак втихую, чтобы удостовериться, что вы еще нормальны, что нервная дрожь, которая вас так и бьет, вызвана самыми невинными причинами на свете… недосыпом, к примеру, или неудачно начавшимся днем, или, скажем, бурным телефонным разговором с человеком, который вас, к примеру, идиоткой назвал…»
Самое смешное, что все это имело место быть. И ночь бессонная, и неудачно начавшийся день, и бурные телефонные разговоры, во время которых Алену жестоко оскорбили. А если идиоткой не назвали, то лишь потому, что к слову не пришлось. А сумасшедшей назвали-таки, причем неоднократно!
Ну, с ночью все понятно… Алена устала считать количество протоколов и штрафных квитанций, которые ей пришлось подписать. Когда она хотела объяснить, почему была так взвинчена, почему так испугалась ночных звонов, и попыталась рассказать о страшном приключении прошлого вечера, ее и слушать не стали.
– В отделение приходите и подавайте заявление, – был весь ответ.
А когда Алена, обиженная таким отношением, ляпнула, что пожалуется начальнику следственного отдела городского УВД товарищу Муравьеву, ее просто подняли на смех… Единственное, чего ей удалось добиться, это чтобы бравые ребята в бронежилетах прочесали весь подъезд сверху донизу, от чердака до первого этажа (вход в подвал, как уж упоминалось, находился снаружи, отдельно от входа в подъезд, туда Алена их посылать не стала), и сообщили, что дверь на чердак заперта на большой замок, да и парадная дверь на первом этаже, выходящая на улицу Ижорскую, а не во двор, – тоже заперта, правда, на замок поменьше, но вполне надежно. В жизни Алены уже происходили приключения, связанные с тем, что обе эти двери оказывались открытыми как нельзя более некстати [9], поэтому она никому на слово не поверила – пошла и сама подергала замки, а также проверила петли.
В самом деле, все оказалось закрыто.
В конце концов бряцание оружия в ее квартире утихло, и две машины (службы охраны и патрульная) с громким недовольным фырканьем отъехали от крыльца. Само собой разумеется, уснуть после всего этого оказалось непросто. Если Алена и забылась часам к пяти, то это хорошо, однако вволю поспать не удалось. В восемь утра ее разбудил телефонный звонок.
– Алло? – хриплым, несчастным голосом пробормотала наша героиня, не открывая глаз, чтобы не развеять сон.
– Отца позовите, – буркнул кто-то, мужского или женского пола, Алена не поняла.
– Вы ошиблись номером, – с трудом шевеля губами, ответила она, положила трубку и только что намеревалась проделать то же самое с головой, вернув ее обратно на подушку, как звонок раздался снова.
– Алло? – пробормотала она, кляня себя всеми словами за то, что не выключила телефон.
– Отца, говорю, позовите! – В голосе пробились визгливые нотки, и Алена поняла, что разговаривает все-таки с женщиной. Даже с молодой девушкой, причем находящейся в весьма взвинченном состоянии.
– Я же сказала, что вы ошиблись номером, – вздохнула Алена, – у меня нет никакого отца, ни своего, ни чужого.
– А где он? – изумилась девушка.
– Да как вам сказать… Родной умер много лет назад, а чужой мне вроде ни к чему, – ответила Алена и положила трубку.
«Надо выключить телефон», – подумала она.
Но чтобы сделать это, предстояло встать с кровати. К такому подвигу Алена была пока не готова. Поэтому она потянулась к тумбочке, разыскивая восковые французские затыкалочки для ушей. Если, к примеру, ввинтить в ушки такие затыкалочки, да дать им как следует размякнуть, да ввинтить потом еще поглубже, да лечь на бок, уткнув одно ухо в подушку, а на второе положить другую подушку, то можно гарантировать себе совершенно спокойный сон в абсолютной тишине.
Правда, проделать весь набор необходимых охранительных мер Алена не успела: телефон зазвонил снова.
– Господи… Да нет у меня отца, я же сказала вам! – безнадежно выдохнула она в трубку и услышала ехидный смешок:
– Ну конечно, я так и знала, что он у Юльки ночевал, я просто уточнить хотела.
