Украденные мгновения - Мартин Мишель

Дункан сладко потянулся во сне и что-то неразборчиво пробормотал. Харли показалось, что он произнес ее имя. Ее душа пела и ликовала. Неужели она так запала ему в душу, что он видит ее во сне?

Дункан повернулся и скользнул ладонью по ее груди. Его рука замерла, а затем он пальцами принялся ласкать упругий бугорок ее соска.

Она не успела даже спросить, проснулся ли он, и тихо охнула, почувствовав, как от его ласк по телу разливается теплое блаженство…

Но в начале восьмого утра они уже были на кухне.

Харли сидела и внимательно слушала Дункана, который с актерским мастерством объяснял и показывал, как правильно и быстро приготовить вкусный омлет. Глядя на то, как он управляется у плиты, она вновь любовалась его уверенными четкими движениями. Ей доставляло истинное удовольствие наблюдать за тем, как Дункан ловко, словно заправский повар, нашинковал овощи, как легко взбил яйца, как у него все спорится.

— Мне кажется, что тебе нравится готовить. Пожалуй, ты относишься к этому занятию так же серьезно, как и к работе, — заметила Харли.

Отложив свое занятие, Дункан недоуменно на нее посмотрел, словно ослышался.

— Кто тебе сказал, что я серьезно отношусь к работе? Она у меня вызывает тоску.

— Перестань, я же все видела, своими глазами, — отмахнулась Харли. — Более того, хочу тебе сказать, что ты очень жизнерадостный человек. Тебе не говорили, что ты увлекающаяся натура, а?

Дункан, естественно, с этим был не согласен, и поэтому с жаром начал с ней спорить.

— Все, сдаюсь! Я сдаюсь! — она подняла вверх руки, признав свое поражение и прервав на полуслове его аргументированные объяснения, которыми он с возмущенным видом ее просто засыпал. — Действительно, с чего это я взяла, что ты увлеченный человек? Разве имеет какое-нибудь значение, что ты иной раз забываешь о сне и еде во время расследования? Мне об этом сказала Эмма. Наверное, она просто ошиблась. Думаю, что не имеет значения и то, что если уж ты взялся за дело, то ведешь его со всей ответственностью, останавливаешься на каждой мелочи, выискивая и изучая все факты, и все это ради того, чтобы в конце концов докопаться до правды. Забудем и о том, что ты думаешь о работе даже тогда, когда утром встаешь с постели и идешь умываться. О чем я еще не сказала? Ах да. Ты не видел себя, когда ты готовишь еду. Ты просто горишь, тебе нравится это занятие. Но и это пустяк, который ни о чем не говорит. Теперь мне ясно, что я в тебе ошиблась. Ты, Дункан, пессимист, каких свет еще не видывал, мрачный и угрюмый.

— Вот теперь ты попала в самую точку, — с довольным видом кивнул Дункан, выкладывая пышный омлет в тарелки.

Харли их перенесла со стойки на стол, жадно принюхиваясь. Божественный запах!

«Может, ему предложить пойти ко мне личным поваром? — промелькнула у нее мысль. — Так ведь не уйдет из детективов, слишком уж он привязан к своей работе».

Когда они уселись за стол, Дункан изложил ей свой план.

— У меня появилась идея, — произнес он, отпив из бокала свежеприготовленный апельсиновый сок.

— Да? — оживилась Харли.

— В отношении Бойда.

— А-а-а, — разочарованно протянула она. — И какая же?

Подцепив вилкой кусочек омлета, Дункан продолжил:

— Бойд практически не выходит из отеля, словно его держат там взаперти. Он никого не принимает, делая редкие исключения. Недавно у него был Брэндон. Я думаю, он приходил, чтобы успокоить того и попросить не раздувать в прессе скандал вокруг нашего агентства. Интересно другое: раз в день Бойд выходит из отеля, чтобы сделать международный звонок продолжительностью в одну минуту из общественного телефона-автомата. Каждый раз он звонит по разным номерам.

Дункан крутил в руках вилку и нож, но так ими и не воспользовался в течение всего своего монолога.

— К сожалению, мы не можем их перехватить и проследить, кому он звонит. Поскольку он целыми днями сидит в своем отеле, то доказать его связь с шайкой Маурицио невозможно. Я уверен, что в чем-то он просчитался и у него что-то разладилось. Иначе он бы не пребывал в вечно взвинченном состоянии и не названивал бы с таинственным видом каждый день неизвестно куда. Я думаю, что нам надо его немного припугнуть, чтобы он занервничал еще больше и вышел на связь с Маурицио. Как только он это сделает, мы сможем ухватить конец ниточки и проследить, откуда у него взялись пятнадцать миллионов долларов.

Харли все это время внимательно слушала. Когда он закончил и вопросительно на нее посмотрел, она сказала:

— Ты просто великолепен.

— Мне всегда нравилось решать головоломки, — сказал Дункан. — Иногда я даже выигрывал у Брэндона.

— Я не об этом, — произнесла Харли, прикоснувшись пальцами к его щеке. Дункан, подняв голову, встретился с ней глазами. — Я хочу сказать, что ты отлично справляешься с трудностями. Что бы тебе ни говорили, не верь никому, ты меня слышишь? Я уверена, что ты на своем месте и любишь свою работу.

Харли почувствовала, что при этих словах сердце Дункана учащенно забилось, а дыхание сбилось, как будто бы это у нее самой заколотилось сердце и пресеклось дыхание.

— Спасибо, — тихо сказал Дункан.

По его глазам Харли поняла, что она попала в самую точку. Она нежно поцеловала его и, откинувшись на спинку стула, с улыбкой спросила:

— Скажи мне, я спрашиваю просто так, из чистого любопытства, за эти два года, что ты работаешь в «Колангко», у тебя было какое-нибудь дело, с которым бы ты не справился, провалил его?

— Нет, — удивленно ответил Дункан.

— Может, на тебя поступали жалобы от клиентов или какие-нибудь претензии, рекламации?

— Нет. — Удивленное выражение сошло с лица Дункана, теперь он насторожился.

— А это правда, что больше половины клиентов, которые пользовались твоими услугами, теперь, когда звонят в «Колангко» по другим вопросам, запросто обращаются к тебе на «ты»?

— Харли, к чему ты клонишь?

— У меня, конечно, нет диплома Колумбийского университета, — она скромно потупила глаза, — но мне кажется, что ты уже в достаточной степени всем доказал, что справишься с любой работой.

— Ну и что из этого?

— А разве тебе не понятно? — она рассмеялась. — Однажды ты мне сказал, что должен всем это доказать, в первую очередь твоим родителям, так?

Дункан кивнул.

— Я думаю, что единственный человек, которому ты пытаешься что-либо доказать, это ты сам. Разве не так?

Дункан сердито на нее взглянул.

— Твой омлет скоро остынет.

Харли хитро улыбнулась.

— Что, мистер Ланг, ловко я вас раскусила, а?

— Мы говорили не обо мне, а о Бойде.

— Да-да, конечно, — с притворной серьезностью произнесла Харли. — Итак?

— Так или иначе, — Дункан все еще продолжал на нее сердиться, — но я заставлю Бойда раскрыть свои связи. Мы отследим всю цепочку, а потом, считай, дело можно сдавать в архив.

— Я что-то не соображу, как ты заставишь его раскрыться? Объяснил бы мне, — обиженно сказала Харли.

На его губах заиграла коварная усмешка.

— Я собираюсь вызвать его в офис и сообщить то, что о нем уже знаю. Кроме того, я скажу, что ты обратилась в наше агентство, чтобы мы выяснили, какими махинациями он занимается. В разговоре я вскользь упомяну о его счете в банке на Бермудах, а затем добавлю, что мы знаем кое-что о вашем мировом турне. Вот тогда и посмотрим, что он предпримет. Со своей стороны, я свяжусь с нашими людьми в полиции и Интерполе.

— Здорово! — воскликнула Харли. — После всего этого он задергается и начнет делать ошибки.

— Именно это нам и нужно. — Довольный собой, Дункан улыбнулся. — И конечно, чтобы подлить масла в огонь, ты должна пойти вместе со мной. Уверен, что это его поначалу взбесит, а затем испугает больше всего. Ведь он начнет подозревать, что ты знаешь о его темных делах. А стоит ему потерять уверенность, как его песенка, считай, спета.

— Все это хорошо, — пробормотала Харли, — вот только что мне надеть по этому случаю?

После долгих раздумий она решила, что короткое вязаное платье черного цвета будет идеальным нарядом, чтобы окончательно добить Бойда. Увидев ее в нем, он, не будучи дураком, поймет, что перед ним стоит не Джейн Миллер, от которой можно просто отмахнуться, как он делал все эти годы, а Харли, с которой ему теперь надо считаться. Ее наряд довершали туфли-лодочки без каблука, которые она надела на босу ногу, решив обойтись без чулок, чтобы лишний раз позлить Бойда.