Измена. Я ( не) прощу (СИ) - "Мануэлла"

К тому же, глупо жить и ждать, когда меня выставит за дверь Тигран, устав от необходимости поиска консенсуса, желая полной и безраздельной власти над сыном. Тем более, учитывая его спутницу, это все равно бы произошло в ближайшем будущем - какая женщина смирится с тем, что с её мужчиной в одном доме живёт мать его ребенка?

Я уже набрала Елене Петровне, попросив снова подстраховать с сыном ( если вдруг не сложится с Дамиром- теперь, умудренная горьким опытом, я рассматривала разные варианты развития событий). Та, немного повозмущавшись, больше для порядка, о том, что я совсем забросила её и не звонила, с радостью согласилась помочь. На этом и порешили.

****

-Уже уходишь?- прилетает мне в спину, когда я застёгиваю куртку. Поправив волосы, оборачиваюсь. Алена нервничает, явно собираясь мне что-то сказать. На ее лице - тревога.

-Да, я обещала Ратику погулять в Манки-парке. - улыбаюсь ей, но уже понимаю - не поверила. Алена и очень хорошо меня знает, и, кажется, явно подслушала лишнего.

-Арина.- буквально молит она, шагая ко мне.- Ты мне всегда как сестра была. - хоть звучит это излишне пафосно, но Алена действительно очень мне помогла, особенно первое время.- Не делай этого. Ты все испортишь.

Мне бы с недоумением сказать " ты о чем?" ,но актриса из меня плохая. Собственно, поэтому мы с Дамиром и решили, что гораздо лучше будет, если я не пересекусь с Тиграном больше. Иначе выдам себя обязательно.

-Алена, не обижайся, пожалуйста. Но это- только моё дело.- самой неприятно говорить так жёстко и категорично, но иначе Алена не осадить. Она хмурится:

-Может, и не мое. Но он тебя любит.- безапелляционно заявляет она, глядя мне в глаза. Я удивлённо вскидываю брови.

-И как это ты определила? А, главное, когда? За пару раз, что его видела? - мне даже смешно, наш доморощенный физиогномист Алена по выражению лица сделала это важнейшее наблюдение? Или же как? В самом начале нашего знакомства Алена как раз увлекалась то астрологией, то физиогномикой, то темой о том, как связаны запахи парфюма, который выбирает человек, и его характер.

-Да.- ничуть не стесняясь заявляет она. - Если бы ты хоть раз сама обратила на него внимание - заметила бы, как он смотрит на тебя. Как...

-Алена!- отмахиваюсь. Беру со стола сумку.- Давай, пожалуйста, ты не будешь хотя бы здесь заниматься " улучшайзингом". Я сама справлюсь. Тем более,- пресекаю её попытки спорить.- Ты ведь не знаешь всего, что происходит. Как он ведёт себя дома, что говорит. Он может при тебе смотреть как угодно, на людях... А дома...- не нахожу в себе сил сказать правду.

-Он что, тебя бьёт?- ахает Алена, подавшись вперёд. Её взгляд загорается праведным гневом, и я уже мысленно проклинаю себя. Нельзя! Нельзя было вообще заводить этот разговор! Алене только дай повод- сейчас ещё в полицию или к Тиграну побежит. С заявлением и угрозой привлечь СМИ. Испортит всё.

-Нет. Я о другом.- нахожусь с ответом.- Он женится. И я явно буду лишней в его доме.

Алена так и замирает на месте, по её выражению лица видно, какая бурная мозговая деятельность сейчас в ее голове.

-Но он же...так смотрел...- полушепотом выдает она. Я лишь усмехаюсь в ответ:

-Ален, в нашем с тобой возрасте уже нужно понимать, что мужчины могут хоть раздевать тебя взглядом, но женятся по итогу на другой.- возвращаю её с небес на грешную землю.

И, не давая возможности втянуть меня в продолжение спора, спешу к выходу.

Боже! Наконец-то! Чувство, что я уже на свободе. Иногда Алена бывает не лучше Тиграна. Таким если позволить- они и жизнь за тебя проживут, решая, как жить тебе. Разница лишь одна- Алена не со зла или желания всем управлять это делает. Она искренне уверена, что помогает. Вот только попытки эти часто приводят к проблемам ещё хуже, чем те, которые она пыталась помочь решить.

***

Я уже почти полчаса хожу у ворот, хмурый охранник зашёл внутрь и не реагирует ни на мои попытки дозвониться или достучаться, ни на полицейских, что опрашивают меня. Им тоже не открыли. Но какие документы принесли, показали.

-Девушка,- с сочувствием во взгляде снова повторяет полицейский- Ну не можем мы прийти и забрать ребенка у отца. Вот если бы постановление суда было, что определено место жительства с вами- тогда да. Или- он выразительно смотрит на меня- Вы хотя бы там были. Вместе с ним. И вызвали полицию, что вам опасность грозит. Вот тогда бы мы приехали, помогли бы вам с ребенком покинуть дом, войти могли бы.

Мне хочется расплакаться от благодарности. Я понимаю, что полицейские - тоже люди, и он хотя бы так пытается мне помочь, посоветовать. Открыто сказать не может. Киваю, поспешив к воротам. Но ни крики, ни стук, ни даже попытки перелезть не приносят результата. Телефон Тиграна выключен, а охрана как заведённая повторяет о том, что впускать не велено.

Наконец, второй полицейский, чуть постарше, подходит ко мне. Также, с сочувствием, говорит, кладя мне руку на плечо:

-Ладно, давайте так поступим- поедем в отдел, напишете заявление, что похищен неустановленными лицами. Это ведь на самом деле так- откуда вам знать, что он с отцом? Оставили с ним, но в доме его, вроде как, - выразительно кивает он на закрытие ворота и тишину на участке - Нет. Ребенок не пойми где, телефон отца не отвечает. Охрана сообщить, где находится ваш ребенок, не может. Поэтому пишите - это хоть немного нам руки развяжет.

Не выдержав, плачу навзрыд. Сочувствие и желание помочь выбивает из колеи, будто подсечка обрушивает на землю. Я не привыкла к ним. Гораздо спокойнее мне было даже под их первоначальными презрительными взглядами, когда полицейские, прибыв на вызов, сперва решили, что гулящая мать вдруг вернулась, решив увидеть сына. Одумалась. Но, узнав всю историю, прониклись и даже вполголоса всю дорогу переговаривались, осуждая отцов, что мучают и своих детей, и женщин, что родили им этих детей. И всё - из мести. Из потворства своему эгоизму и задетой гордыне.

-Не плачьте, все будет хорошо. - подбадривает меня один из полицейских.

Но, когда мы приезжаем в отделение, события начинают разворачиваться не в мою пользу. Мне выдают бумагу, ручку, отводят в небольшое помещение перед окном, где сидит дежурный. Не из вежливости- пьяные и агрессивные задержанные облепили стол перед окном, громко переругиваясь матом. Стоило только войти нам, как они сперва замолчали, а после стали свистеть и отпускать грязные шуточки в мой адрес. И даже то, что один из полицейских прикрикнул на них и замахнулся дубинкой, не помогло. Тогда меня отводят в маленький закуток-комнату без окон, где стоят стол и несколько стульев. Чтобы я смогла спокойно написать заявление.

Некоторое время я разрываюсь между телефоном, тлеющими остатками надежды, что все это- лишь издёвка, глупая издёвка Тиграна, и он остынет и успокоится, и заявлением, вернее, мыслями о том, что если я напишу и отдам его- это конец. Тем самым я официально развяжу войну меж нами. Но, с другой стороны, а вдруг она уже идёт? Конец моим терзаниям кладёт высокий темноволосый мужчина в пальто и классическом костюме, вошедший в комнатку. В руках он держит небольшую папку с документами и две маленькую бутылку воды с прозрачным пластиковым стаканчиком, надетым на крышку. Ставит их на стол передо мной.

-Здравствуйте, Арина.

-Здравствуйте. - удивлённо гадаю, неужели это какой-то следователь ради меня пришёл? Так поздно? Вряд ли. Но кто тогда это?

-Меня зовут Владимир Макаренко. Я- глава юридического бюро " Макаренко и партнёры" и представляю интересы отца Ратмира.- мне показалось, или же он намеренно так выразился ? Не назвал фамилию и имя своего клиента, а именно так. Сделал акцент на том, что Тигран- отец. Бегло оглядевшись, нежданный гость едва заметно недовольно хмыкает. - Позволите?- кивает на стул рядом со мной. Я слежу за ним взглядом, чувствуя, как холодок пробежал по спине. Мужчина выглядит таким холеным и бездушным, смотрит с таким высокомерным презрением, будто я - ничтожество, о которое даже мараться неприятно, не будь это его работой. И вот тут мне становится по-настоящему страшно. У ворот дома Тиграна, по пути сюда, совершая бессмысленные звонки тому, кто вышвырнул меня из жизни сына, я в глубине души ещё надеялась, что этот безумный кошмар закончится. Что Тигран снизойдёт до ответа, скажет, что просто хотел припугнуть меня, проучить. Но теперь, глядя на то, как наработанным движением руки мужчина передо мной раскладывает на столе документы ( заранее приготовленные документы), я понимала - это конец.