В лапах зверя (СИ) - Зайцева Мария

В прошлый раз, когда я пропала, он за мной в Краснодар рванул на частном джете. А сейчас, вероятно, город перерывает по камешкам.

Так что паниковать не надо, с минуты на минуту меня обязательно спасут.

А пока что… Где тут туалет? Должен же быть… Хоть что-то должно быть.

Я сижу на металлической кровати, на грязном до отвращения, старом матрасе.

Б-р-р-р…

Щурясь, осматриваюсь попристальней. И замечаю еще одну дверь рядом с входной.

Иду, по пути на всякий случай дергаю входную. Ни на что не надеясь, но мало ли… Вдруг, я что-то не так поняла, и меня тут не заперли?

Но, конечно, мне так не везет, а вот с туалетом — везет.

Вполне современный унитаз, и раковина есть. И вода течет даже!

Маленькие радости…

Делаю свои дела, после умываюсь, пытаясь унять тошноту, которая, не иначе, побочный эффект от вколотой дряни, потом пью пахнущую ржавыми трубами воду.

Если стошнит, то и ладно. Все легче будет.

Но, на удивление, наоборот, перестает тошнить, сознание проясняется, и обратно в комнату я возвращаюсь уже практически человеком.

Аккуратно сажусь на кровать и жду.

Больше я ничего сделать не могу в этой ситуации.

Придумывать пути спасения бессмысленно. Это только в книгах и в кино жертвы умудряются выбраться из таких вот подвалов, да еще и по пути навалять своим обидчикам.

Или мечутся по клетке, плачут, дергают ручки и решетки на окнах.

Я — точно неправильная. Я сижу и жду.

Гадать, кто именно меня похитил, бессмысленно. Это явно по отцовским делам, а я про них ничего не знаю.

Думать, как так быстро меня нашли, тоже нет смысла.

Мамин телефон или прослушивали, или она сама позвонила и сказала, что я вышла на связь. Второй вариант — на редкость болючий. И думать про это — только терять силы. А что-то мне подсказывает, что силы еще ой, как понадобятся…

Прикидывать, когда меня спасут? А что мне это даст? Ничего.

Может, молиться?

Так я ни одной молитвы не знаю…

Корить себя за то, что дура и сама подставилась? Тоже, смысл?

Дура. Сама подставилась.

От мук совести мое состояние никак не изменится.

Вот и остается только ждать.

И, пожалуй, еще повспоминать что-то хорошее… А то, вдруг, меня не спасут? И я умру тут, в этом подвале, от голода?

И ничего хорошего не вспомню…

А оно ведь было, хорошее… И много.

Да?

Закрываю глаза, ощущая, как снова тянет в сон.

Это, наверно, все еще дрянь, гуляющая по моим венам, действует… Аккуратно ложусь на кровать, скручиваюсь в комочек.

И лежу, глядя на дверь.

Меня должны спасти. Сандр… Отец… Я точно нужна в этом мире двум человекам. И это хорошо.

Это — на целых два человека больше, чем было до всего случившегося.

Если я умру, то точно буду знать, что по крайней мере кто-то в этом мире огорчится. И иногда меня будет вспоминать.

Перед глазами расплывается картинка, и я с удивлением смаргиваю слезы.

Глупо так…

Плакать. Бессмысленно. Я много плачу в последнее время…

Интересно, а отец будет плакать? А Сандр? Он будет?

Почему-то мне хочется, чтоб плакал…

Похоже, я все-таки впадаю в уныние, расклеиваюсь, переживаю… Это неправильно.

Вытираю пальцами нос, потому что, опять же, лишь в фильмах героини плачут красиво хрустальными слезами. А я, как дура, с заложенным носом и текущими из него соплями.

Непорядок.

Сквозь сонливость и вялость, сажусь на кровати и пытаюсь продышаться.

А затем замираю, потому что дверь открывается.

И на пороге появляется человек, которого я вообще не ожидала тут увидеть!

___________________________________________

Мои хорошие, у меня стартовала новинка, которая вам 100% понравится! Там нереально горячо, очень остро, и на редкость жесткие, брутальные, офигенно опасные мужчины... Все, как мы любим, мои хорошие! Идите сюда, я сделаю вам приятно))) https:// /shrt/uZDW

Глава 68

— Твой папаша всегда был наглым сукиным котом, — говорит Урал, присаживаясь напротив меня на стул.

Стул этот внесли следом за ним, словно трон, который в каком-то старом фильме таскали за царем. Очень смешная ассоциация. Была бы.

Но конкретно сейчас мне вообще не смешно.

Я прилагаю титанические усилия, чтоб не отшатнуться от него, не начать отползать задницей по кровати как можно дальше.

Урала я видела до этого один раз всего, и в этот один раз особо не всматривалась, естественно. Ситуация была не та, чтоб изучать.

Так, просто обратила внимание, что взгляд у мужика на редкость паршивый.

Теперь я вижу, что очень сильно промахнулась с определением. Не паршивый у него взгляд. Мертвый. Такой… Болотный. Нельзя смотреть долго. Утянет.

Я и не смотрю.

Моргаю, таращусь строго в переносицу, молчу.

А вот Урал говорит.

Очень ему, похоже, хочется поболтать.

— Но я даже не ожидал, что настолько… — усмехается он, проходясь по мне взглядом. Непроизвольно ежусь. Ужасно. Как мясник тушу мяса рассматривает, примеряясь, как начать ловчее разделывать. — Спрятать тебя прямо у меня под носом… — Он мотает головой, словно восхищаясь смелостью отца, — и ведь знал же… Или не знал? Тогда проеб с его стороны, и сильный.

— Я не понимаю, о чем вы сейчас, — бормочу я, пока еще не понимая, какой линии поведения придерживаться, и решив давить на свою легенду, — мой отец давно умер… Я здесь в гостях у дяди. Да вы в курсе.

— Ну-ну… — кивает он, — у дяди. И номерочек, с которого ты Сурену звонила, тоже не твой.

— Я не знаю никакого Сурена… Телефон просто на столе в фудкорте лежал, я как раз хотела его администрации отдать, забыл кто-то… — сочиняю я вдохновенно, — а я просто пришла к знакомой в гости… — тут надо чуть-чуть слезу пустить, и я это делаю, конечно же, — понимаете… Мне так стыдно… Я так виновата перед вашей внучкой… Но я не хотела, правда! Это случайно получилось! Я не думала, что он… Что он это сделает… Я вообще ничего такого…

Урал молча смотрит, как я строю из себя блеющую овцу, не прерывает. Брови его сведены к переносице, губы сжаты. Ужасная маска, как те гималайские маски смерти, искаженные, пугающие…

— Простите меня, пожалуйста… — продолжаю я, — отпустите… Я больше не буду.

Последнее совсем по-детски звучит, и я добавляю напряжения, заплакав.

Это получается легко, мне и в самом деле дико страшно.

Меня пугает этот подвал, этот жуткий мужик напротив, и то, что от него сейчас зависит моя судьба.

Но в то же время, какая-то часть меня на удивление трезво оценивает ситуацию, анализирует ее, ищет пути выхода.

Я словно со стороны смотрю на все, и также со стороны удивляюсь сама себе. Надо же, как я могу, оказывается?

Так чего раньше тупила?

Или требовались вот такие исключительные обстоятельства, чтоб открылись нужные чакры, блин?

— Актриса, — наконец, реагирует на мой театр Урал, — прямо складно так, красиво. Вот только проблема в том, что нет у Сим-Сима такой родни. Легенду тебе белыми нитками сшили, в надежде, что никто копать не будет. И, в принципе, логично. Ребята, которые разбираются с твоим папашей, явно не могут всех восемнадцатилетних девчонок в стране проверить… Потому люди Сим-Сима особо не парились, ляпали, что попадется. Вот только не ожидал Сурен, что во всем этом и мой интерес есть. Мы же, типа, чуть ли не в десны с ним когда-то целовались… — у него на лице появляется волчья усмешка, от которой меня в дрожь ударяет, — тварь. Мое захапал, думал, я не узнаю. И забуду. А я ничего не забываю. Ничего. И Сим-Сим скоро тоже это почувствует. Со своими выблядками.

— Я не понимаю… — шепчу я, глотая слезы и стараясь выглядеть как можно более жалкой.

А сама леденею от ужаса. Вот он, тот самый непонятный крот, который сдал отца! Боже… Как они с дядей Сережей не догадались? Не поняли?

— Я долго тихо сидел, — хрипит Урал, хлопает по карманам, достает сигареты и зажигалку, подкуривает, — ждал. И дождался. Твой папаша решил, что самый умный, перешел дорогу питерским. И они его поимели. А я помог. Не упустил случай. Вот только Сурен слишком хитрый оказался… И ушел, как улитка гребанная, рога упрятал и упятился. Сука. Ну, ничего, ничего… У всех есть слабые места. Он, тварь, еще повоет на луну. Как думаешь, ему тебя по кусочкам отправлять? Или целиком, освежеванную тушку?